Книга Средневековые замок, город, деревня и их обитатели - Константин Иванов

В нижних этажах домов помещались лавки и погреба. Если бы мы могли заглянуть в один из погребов, то увидели бы, что он весь заставлен бочками с вином, которым, между прочим, торгует наш город. Посередине погреба устроен в полу каменный бассейн, куда должно слиться вино в том случае, если лопнет какая-либо из бочек.

Мы движемся вперед по извилистой улице то в полной тени, то в лунном сиянии. Кое-где нам приходится отступать от домов, так как весьма опасной преградой для путника могут служить выходы из погребов: провалиться туда очень просто. Где-то лают собаки, но никто не встречается нам. Не видать даже ночной стражи. Надо полагать, стражники мирно спят где-нибудь, а их дубины, алебарды, трещотки и погашенные фонари валяются около них на земле. Недаром же городская стража не пользуется уважением и подвергается всяким насмешкам.

Можете представить, какие безобразия творятся на улицах в темные ночи? Город наш еще совсем не освещается. Только в редких случаях вывешиваются у домов фонари или просто вставляются смоляные факелы в особенные, сделанные для этой цели, железные гнезда. Правда, когда в городе пребывал император, они зажигались у каждого дома. В обыкновенное же время обыватели выходят ночью на улицу с фонарями в руках.

Но что это? Поперек улицы перекинута тяжелая цепь. Она заперта с двух сторон на замки. Такие же цепи перегораживают и другие улицы; делается это для того, чтобы воспрепятствовать проезду экипажей. Нам эти цепи помешать не могут, мы идем дальше и подходим к площади.

Городская ратуша

Гордо поднимается здесь стройная башня городской ратуши. На верхушке ее — сторож, но он не видит нас. С этой башни в критические минуты городской жизни раздаются звуки набатного колокола: они оповещают о пожаре и созывают вооруженных граждан в случае нападения; кроме того, они оповещают обывателей, что пора тушить огни в домах. Недалеко от ратуши, где заседает городской совет, стоит облитая лунным сиянием каменная колонна с грубо высеченной фигурой мужчины, который держит обнаженный меч. Это — Роландова колонна; название ее восходит к имени известного нам героя средневековой литературы. Такие статуи рыцаря, одетого в броню, символизирующие высшее правосудие, есть во многих городах Германии. Среди прочего они обозначали право судей города подвергать преступников смертной казни.

Рядом с колонной мы видим клетку и столб. В первую сажают пьяниц, у второго производят сечение розгами. До нашего времени сохранилась, между прочим, миниатюра, изображающая последнее наказание. У столба, увенчанного распятием и стоящего на площадке, куда ведут ступеньки, два представителя исполнительной власти бьют преступника розгами по спине. На ступенях стоит человек и играет на трубе — очевидно, чтобы заглушить крики жертвы. Вокруг собралась толпа, которая с величайшим интересом следит за экзекуцией. Любопытно, что в числе зрителей находится родитель или педагог с двумя мальчиками; подобное зрелище считалось тогда назидательным. Что бичевание имело тяжелые последствия, в этом едва ли можно сомневаться. Достаточно указать на тот факт, что лица, подвергавшиеся бичеванию в Нюрнберге и приговоренные к высылке из города, имели право оставаться здесь в продолжение трех дней, чтобы залечить раны. Другим видом «торговой казни», то есть наказания на торгу или площади, было заключение виновных в клетки на всеобщее посмешище, причем люди, подвергавшиеся этому виду наказания, сажались целыми рядами. Движения их были стеснены: руки связаны, а ноги ущемлялись деревянной колодкой. Зной или непогода еще более увеличивали их страдания[42].

Площадь застроена со всех сторон. Против ратуши возвышается собор во имя Пресвятой Девы Марии. Величественно, как бы в молитвенном порыве, вздымается он к небу. Этот собор — истинное украшение города и гордость его жителей. Немало было принесено им жертв, чтобы построить здание, достойное своего высокого назначения. Душа стремится к небу за остроконечными арками, как бы унизанными каменным кружевом, за громадными окнами, за стрельчатыми башенками, за высокой, убегающей в небо башней!

Лестница и фасад ратуши в Любеке

К собору примыкает кладбище. В средневековых городах оно помещалось в середине или вообще внутри города. Оно росло и расширялось, пока не встречало на своем пути жилых помещений. Когда постройки живых людей полагали непреодолимое препятствие дальнейшему росту кладбища, покойников стали хоронить в старых могилах. Бывали случаи, когда между двумя погребениями в одной и той же могиле истекало совсем мало лет. При новом погребении из могилы извлекались кости ее прежнего жильца и переносились в оссуарии[43], состоявшие из подземелья и часовни, выстроенной над ним.

Заглянем в кладбищенские ворота, за каменную ограду. Вот оно — городское кладбище, залитое лунными лучами. Большей частью над местами упокоения лежат толстые каменные плиты с простой, но выразительной надписью: «Да почиет в мире!» Между могилами только одна обращает наше внимание высокой насыпью: здесь похоронена девушка, над могилой которой, по общему убеждению, совершаются различные чудеса. Над двумя-тремя могилами виднеется изображение чаши: здесь погребены духовные лица. Местами поднимаются и распятия. На могиле богача по сторонам распятия стоят изваяния, изображающие Пресвятую Деву Марию и любимого ученика Христова апостола Иоанна. Впрочем, людей богатых и знатных часто хоронили или в особых капеллах, или внутри церкви. Для захоронений детей на этом же кладбище есть особое отделение; но родителям не вменялось в обязанность хоронить своих детей непременно здесь.

Между ратушей и собором виден бассейн. В его спокойной воде отражаются старые липы, как живые памятники того времени, когда на месте города было село. Рядом с бассейном колодец с водоподъемной машиной, над которым возвышается что-то вроде сквозной часовни, с высокой остроконечной кровлей, стрельчатыми арками и фигурами под ними. Наискось собора стоят торговые ряды, выстроенные из камня. Днем здесь — толкотня и оживленные речи.

Мы проходим через площадь, освещенную луною (с нами движутся и наши тени), и снова углубляемся в извилистые улицы. Главных улиц четыре: они расходятся от площади, образуя подобие креста. Эти улицы ведут к четырем городским воротам, каждая из них пересекается другими, второстепенными улицами. Городские обыватели, занимающиеся каким-то одним ремеслом, селятся на одной и той же улице. Отсюда и названия улиц — например, Кузнечная, Кожевенная и т. п. Духовенство живет вокруг церквей. Встречаются улицы, населенные семьями одного и того же рода. Иностранцы также селятся отдельно. Евреи имеют свой квартал.