Книга Тайная родословная человечества - Александр Белов

У южноазиатов соединилось много кровей

К тихоокеанским монголоидам относят и южноазиатскую малую расу. Раса эта широко распространена в странах Южной Азии и Юго-Восточной Азии. Цвет кожи темнее, чем это имеет место у представителей дальневосточной расы. Есть некоторый процент волнистых волос, что, очевидно, связано с некоторой примесью австралоидной расы. Эпикантус встречается реже – в 20–50 % случаев. Лицо менее уплощенное и сравнительно более низкое. Губы более толстые, чем у дальневосточной расы, а нос относительно широкий. Лоб часто имеет выпуклую форму. Рост тела небольшой.

На формирование этой расы, очевидно, кроме австралоидов, оказали существенное влияние и негроиды, и европеоиды.

Рис. 49

Вот перед нами мужчина – по виду профессиональный военный (рис. 49). Если мы прикроем правую часть его лица и сосредоточим свое восприятие на левой, то заметим специфическое малайское выражение лица – «малайскую гордость». Это выражается в несколько высокомерном повороте головы, в сжатых губах и во взгляде, направленном вдаль, поверх людей и материальных объектов. Здесь на лице написана самодостаточность. Вовсе не факт, что эта «самодостаточность» на самом деле имеет место в жизни этого человека, но он ее выражает – является ее «носителем».

Правая сторона его лица, воспринимаемая отдельно от левой, куда более традиционна и народна. Здесь мы видим некоторую расплывчатость черт, характерную для малайцев, а также заметное влияние австралоидного типа лица. Взгляд здесь такой же – обращенный поверх голов, но лицо типичного малайца, не особо притязательного. Быть может, угадывается некоторая рисовка, характерная для некоторых малайцев. Выглядит это немного смешно. Словно вождь племени «выступает» перед своими подчиненными, напуская на себе значительность и высокомерие. Эта часть лица связана с левым мозгом. И к сожалению, на лице мы не видим особой углубленной работы мысли.

Теперь взглянем на вьетнамскую девушку (рис. 50). В ее чертах лица мы, несомненно, угадываем заметное влияние негрской расы. Это косвенным образом свидетельствует о том, что в Юго-Восточной Азии, как некогда и на островах Индонезии, обитали негритянские племена. Здесь мы видим большое расстояние между глазами, специфический «наивный» взгляд черных негритянских глаз, крупные негритянские губы, подбородок «яичком». Наряду с этим присутствуют и монголоидные особенности: «второе веко», широкие скулы, если смотреть в целом – монголоидный разрез глаз.

Рис. 50

Закрыв правую часть лица, мы видим весьма притягательный образ молодой девушки. В ней присутствует нечто от монголоидной расы, а нечто от негроидной; и то и другое неуловимо сплелись вместе, образовав «малайский идеал красоты», который так нравится некоторым ценителям – европейским мужчинам. Помнится, Иван Ефремов, тоже большой знаток и ценитель женской красоты, в своей книге «Час быка» писал о том, что в будущем все расы сольются воедино и будет образован новый идеал красоты. Он описал прекрасную девушку из будущего, в чертах которой слились все лучшие внешние женские качества монголоидов, негроидов и европеоидов. Ефремов писал, что, глядя на прекрасные юные черты молодой девушки, невозможно было отделить эти расовые составляющие друг от друга. Быть может, именно малайцы навеяли Ефремову такой литературный сюжет.

Наблюдая правую половинку лица нашей молодой вьетнамки, мы видим наивность негрской расы и загадку монголоидной. И эти психические качества в такой пропорции являются притягательными.

Однако если мы закрываем левую часть лица и сосредотачиваем свой взор на правой части лица, то видим гораздо меньшую пропорцию красоты. Здесь в нижней части лица проступает отдельно негритянская эмоция, а в верхней – монголоидная. Образ распадается на составные части. Быть может, это происходит оттого, что эта правая часть лица связана с левым аналитическим мозгом. И интеллектуальному мозгу соединить разные эмоции воедино трудно. Не его стезя.

Здесь мы видим наивность негритянского ребенка (губы и подбородок), некую отстраненность и, быть может, пробивающуюся сквозь нее жестокость монголоида. Образ распался.

Дабы смикшировать могущие показаться кому-то неприятными физиогномические выводы, рассмотрим лицо тайского мужчины (рис. 51).

Рис. 51

Закрыв правую часть его лица и сосредоточив свой взор на восприятии левой части, мы видим какое-то уснувшее выражение. Здесь прочитывается, быть может, обида, неудовольствие большого ребенка. Глаз вообще какой-то заплаканный. Губы надулись.

Прикрыв левую часть лица и воспринимая отдельно правую часть, мы заметим жесткость, быть может, даже жестокость, напряжены подбородок, глаз – устремленный к цели. Перед нами если не самурай, то по крайней мере непримиримый воин. Взгляд готов уничтожить врага. Эта часть лица связана с левым аналитическим мозгом. Стало быть, можно сделать вывод, что напряженность и воинственность исходит из логики вещей, а не продуцируется сиюминутной эмоцией. Воспринимая эту часть лица этого человека, мы видим отрешенность от эмоциональной составляющей психики и нацеленность на выполнение задания, программируемого аналитическим мозгом. Такое выражение лица должно быть у профессиональных убийц? Кто знает, кто знает.

Если же говорить в целом об этом портрете, то в нем мы видим некоторую пропорцию европеоидных черт и монголоидных. Здесь соединились, быть может, не лучшие качества тех и других. Кстати, татаро-монголы, славившиеся своей жестокостью, по своему расовому составу также были смешанной расой. В их жилах текла кровь и монголоидов и европеоидов. Однако времена меняются, то, что считалось хорошим несколько веков назад – воинственность, непреклонность и самоотверженность, сегодня как-то не в чести. Это востребовано разве что на ринге и в кино. Современным военным нечасто приходиться убивать, к тому же они в большей степени должны зависеть от прихотей начальства, чтобы выстраивать свою военную карьеру. Это накладывает на их поведение определенный отпечаток, ограничивающий личные боевые качества, резкость и эгоизм.

Однако, надо думать, воинственность и бескомпромиссность еще остались в геноме южноазиатов, достаточно вспомнить красных кхмеров.

Что касается мифологии жителей Южной Азии, то она, очевидно, была в прошлые века весьма глубокой и интересной. Так, к примеру, вьеты – народ, населяющий ныне Вьетнам, имели свою древнюю государственность и многовековую историю письменной культуры. Следы мифологических мотивов сохраняются на памятниках изобразительного искусства бронзового века. На ритуальных бронзовых барабанах имеются стилизованные изображения солнечных дисков с расходящимися лучами, тотемных животных – лань, птица, расположенных вокруг солнца, людей в головных уборах из перьев. Что подтверждает существование у древних вьетов культа солярного божества и тотемных представлений. Широко известен миф о победоносной борьбе горного духа, обитавшего на священной горе Танвиен, против духа вод. Большинство героев мифов антропоморфны, однако первым государем считается «государь дракон лака». В поздних средневековых изображениях он сохраняет свою змеевидность. Существует этнографический миф о рождении первых людей из яйца, снесенного наложницей властелина драконов – огненным Драконом Лак Лаунг Куаном. У народов Индокитая распространены мифы рождения первых людей из тыквы.