Книга Египет времен Тутанхамона - Эрнест Альфред Уоллис Бадж

Жители Тунипа, вассалы Тутмоса III, написали царю о том, что Азиру ограбил египетский караван и, если не будет послана помощь, Тунип падет, как это произошло с Ни. Риб-Адда из Библоса пишет:

«У нас нет пищи, чтобы есть, и мои поля не дают урожая, потому что я не могу посеять зерно. Все мои деревни находятся в руках хабиру. Я заперт, словно птица в клетке, и некому освободить меня. Я написал царю, но никто не обратил внимания. Почему ты не занимаешься делами твоей страны? Собака Абд-Ашрат захватил и Шигату, и Амби, и Симирру. Пошли солдат и хорошего офицера. Я молю царя не отворачиваться от нас. Почему нет ответа на мои письма? Направь к нам колесницы, и я постараюсь удержаться, иначе через два месяца Абд-Ашрат станет хозяином страны. Гебал (Библос) падет, и вся страна до самого Египта окажется в руках хабиру. У нас нет зерна. Пошли зерно. Я отправил все свое имущество в Тир, и также дочерей моей сестры, в целях безопасности. Я послал к тебе моего сына, выслушай его. Делай со мной что хочешь, но не оставляй мой город Гебал. В прежние времена, когда Египет отвергал нас, мы не платили дань. Не отвергай нас. Я отправил своих сыновей и дочерей за пищей. У меня ничего не осталось. Ты говоришь: «Защищайте себя», но как мне это сделать? Когда я посылал к тебе сына, он ждал приема три месяца. И хотя мои соплеменники настаивают, чтобы я присоединился к мятежникам, я этого не сделаю».

Абимилки из Тира пишет:

«Царю, моему повелителю, моим богам, моему солнцу. Обращается к тебе Абимилки, твой преданный раб. Семь и еще семь раз я падал к ногам моего царя, моего господина. Я не что иное, как пыль под ногами моего царя, моего господина. Мой повелитель — это солнце, которое встает над землей день за днем, согласно воле великого Солнца, его благородного отца. Я живу в его влажном дыхании и испускаю стон, когда он опускается. Он позволяет всем землям жить в мире одним лишь мановением своей руки; он грохочет в небесах, как божество грома, и вся земля содрогается в страхе…Послушай же меня, сказал я Солнцу, отцу царя моего. Когда я увижу лик царя моего, моего господина? И снова послушай меня. Я охраняю великий город Тир для царя моего, моего господина, и ожидаю, пока его рука даст мне воды, чтобы испить, и дров, чтобы согреться. Более того, Зимрида, сидонский царь, день за днем посылает сообщения изменнику Азиру обо всем, что он слышит из Египта. Я писал об этом моему господину, потому что он должен это знать».

В письме из Лапаи автор пишет: «Если царь потребует у меня жену, я не откажусь послать ее к нему, если он прикажет мне ударить себя кинжалом, я, конечно, сделаю это». Среди авторов писем есть дама, которая сообщает о набеге хабиру на Аялон и Сарху. Все письма говорят об одном и том же: об успешном мятеже на части зависимых от Египта территорий, о захвате, разграблении и сожжении городов и деревень хабиру, о грабеже караванов на всех торговых путях. А пока все это происходило, египетский царь оставался безразличным и интересовался только культом своего бога! Общее свидетельство всех амарнских писем не оставляет сомнений в том, что фараон Аменхотеп IV не беспокоился о сохранении дружественных отношений, существовавших между царями Вавилонии, Митанни и его отцом. Он казался вполне удовлетворенным приемом посольств и даров из Месопотамии и получением льстивых писем, полных заверений в верности и преданности, но его ответные дары никоим образом не удовлетворяли его корреспондентов. Он почти не посылал золота, необходимого для украшения храмов в Месопотамии и изготовления фигур богов, а в некоторых письмах упоминается также о случаях двурушничества со стороны египетского царя. В любом случае он не вел войн в Месопотамии, и, когда города один за другим перестали присылать дань, он не сделал ни одной попытки заставить их. Неизвестно, насколько полно он был осведомлен о происходящем в Западной Азии, но, когда Тушратта и другие политики потребовали у него компенсации за нападения на их караваны во время прохождения по египетской территории, он должен был понять, что власть Египта в этой стране существенно ослаблена. С годами царь уже не мог не понимать, что египтяне ненавидят его бога и проклинают его самого, и это знание, должно быть, негативно сказалось на его физическом здоровье и характере.

В первые годы правления Аменхотепа IV художники и скульпторы изображали его так, как обычно изображали египетских фараонов, но позже характер изображений сильно изменился. У царя от природы были длинные нос и подбородок, а также толстые, выдающиеся вперед губы, он немного сутулился, был высок и худ, и, вероятно, его колени и бедра были несколько деформированы. На барельефах и рисунках все эти физические недостатки чрезмерно преувеличены, так что фигуры царя больше напоминают злые карикатуры[21]. Правда, все это, должно быть, делалось с ведома и одобрения царя и, вероятно, было добросовестным отображением видения художников. Иными словами, все эти произведения есть примеры реализма в искусстве (который фараон так старался внушить скульпторам и художникам, считавшимся его учениками) применительно к нему самому. История не сохранила сведений о последних годах его правления, но некоторые факты говорят о том, что, крайне обеспокоенный положением в стране и за ее пределами, понимая, что у него нет сына, который стал бы его преемником, а также тем, что он так и не сумел сделать культ Атона национальной религией, Аменхотеп IV утратил свой гордый и пылкий дух, а его физическое и духовное здоровье пошатнулось. Чувствуя, что конец близок, он назначил своим соправителем Сменхкара[22], за которого выдал замуж свою старшую дочь. Вскоре после этого он умер. Он был похоронен в гробнице в скалах, которая была вырублена в районе холмов в восьми километрах от города на восточном берегу Нила, а не в западных холмах, где были похоронены все цари XVIII династии. Даже когда речь зашла о выборе места для гробницы, он пошел наперекор традициям своей страны. Гробница была обнаружена местными жителями в 1887–1888 годах. Они вырезали картуши царя и продавали их путешественникам. Текст под секцией, посвященной Аменхотепу III, упоминает серию больших стеатитовых скарабеев, на которых этот царь увековечил наиболее важные события в своей жизни. До сегодняшнего дня ни в Тель-эль-Амарне, ни в Египте не найдено ни одного артефакта, который натолкнул бы нас на мысль о том, что Аменхотеп IV следовал его примеру. Лишь очень интересный скарабей, обнаруженный в Саденге, в Египетском Судане, доказывает, что Ахенатон последовал примеру своего отца по крайней мере однажды. Этот скарабей сейчас хранится в Британском музее (№ 51084). С одной его стороны мы видим преномен царя, на другой — его номен, в основании, поврежденном с боков, располагаются семь строчек текста