Книга В ожидании Апокалипсиса - Чингиз Абдуллаев

Женщина не ответила. Задумчиво повертев в руках бокал, онпоставил его на место.

— Все мы, в сущности, одинокие матерые волки. Давно отжившиесвой век. Иногда мы собираемся в стаю, чтобы разорвать проходящего путника, ноеще чаще действуем в одиночку. И добываем пищу, и убиваем до тех пор, пока насне обложат флажками и не подстрелят. Конец обычно одинаковый.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Сам не знаю. Наверное, опять приступ меланхолии. Впрочем,хотите честно, — он наклонился к ней, — впервые попал в такую необычнуюситуацию, — прошептал Дронго, — ужинаю со своим потенциальным убийцей. Этовозбуждает, вы не находите?

— Вы пьяны?

— Я не выпил ни капли. Просто у меня сегодня такое вдохновение.

— Вам билет, наверное, уже принесли, — спокойно проговорилаМария, вставая, — постарайтесь не опоздать на поезд. До свидания.

Она ушла, неслышно ступая, как и подобает настоящемупрофессиональному работнику из управления «К». А Дронго остался один. Один сосвоими воспоминаниями и тревогами. Через четыре часа он был на вокзале. Передотъездом постучал к Марии. Она не ответила, может быть, ее не было в номере.

Глава 13

Его действительно уже ждали в Брюсселе. Прибью на Северныйвокзал, Дронго взял такси и поехал в свою гостиницу. В отличномчетырехзвездочном отеле «Бедфорд» для него был заказан номер на имя АндрэФридмана. Тут жило довольно много американцев, всю ночь они шумно гуляли, недавая никому покоя. Дронго почему-то сразу не понравилось здесь, на оживленнойулице в центре города, и на следующее утро в нарушение всех законов конспирациион переехал в другой отель — «Евровиллидж», расположенный на тихом бульваре, вдесяти минутах езды от центра. Для связных и Марии он оставил конверт суказанием нового адреса. Это было неслыханное нарушение, но если учесть, чточерез несколько дней его должны арестовать, Дронго мог уже не придаватьзначения таким мелочам.

Получив номер и забросив туда свой багаж, он спустился кпортье, попросив городскую карту.

Его отель был расположен в западной части города, рядомнаходилась станция метро «Шуман». От нее до Центрального вокзала всего четыреостановки, и Дронго, выйдя из гостиницы, уверенно пошел направо. Метронаходилось в ста метрах от отеля. Довольно чистые, аккуратные бельгийскиестанции, являли собой резкий контраст французским и американским.

Доехав до Центрального вокзала, Дронго поднялся наверх ипоспешил к кассам. Поезда на Амстердам уходили почти каждый час, и он взялбилет на одиннадцать восемнадцать. В вагоне, кроме него, находились еще тримолодых пассажира, сидевших за стеклянной перегородкой в другом конце. Былразгар рабочего дня, и посему поезд шел почти пустой. Проходивший мимо буфетчикпринял заказ, сразу подав ему горячий кофе и сандвич. Дронго, выдвинув столик,начал неспешно есть.

До Амстердама было три часа езды. Они миновали Антверпен,заехав под своды знаменитого крытого вокзала старинного бельгийского города;затем Роттердам, один из крупнейших городов Голландии с его характерными,запоминающимися зданиями компаний и офисов, и около двух часов дня прибыли встолицу Голландии.

Встреча была назначена на пять часов вечера, и Дронго ещепобродил немного, любуясь хорошо знакомыми местами и улочками Амстердама. Слеваот вокзала располагался знаменитый «Розовый квартал» с многочисленнымисекс-шопами и секс-барами, проститутками и сутенерами. Он бывал в этих местахнеоднократно, каждый раз удивляясь разнообразию выставленного здесь живоготовара. Девицы, стоя в нижнем белье в окнах своих небольших комнатушек,призывно улыбались всем проходившим мимо. Было что-то неестественное и жуткое втаком обилии голых тел и нарочитых улыбок, и Дронго каждый раз становилосьтоскливо от подобного зрелища. Девицы стоили дешево — всего пятьдесятгульденов, но охотников залезать в их клетки почти не находилось. Толькоподвыпившие сельские жители и совсем юные ребята еще пытались познавать этотомерзительный и одновременно такой притягательный мир. Иностранцев прельщалаэкзотика, хотя деньги они тратили весьма неохотно.

Каждый раз, попадая в город, Дронго ходил по этим улицам,заглядывая в лица женщинам. Но пустые глаза, приклеенные улыбки и обилиечеловеческого мяса вызывали брезгливое чувство отвращения.

В этот раз он даже не пошел туда, предпочитая переждатьвремя в пиццерии, находившейся недалеко от места встречи.

К универсаму Дронго подошел вовремя. У цветочного лоткастояла девушка лет двадцати пяти, в красной куртке.

— Вы не скажете, мисс, как пройти к музею мадам Тюссо?

Девушка обернулась, в глазах мелькнули испуг и восторгодновременно.

«Кого они присылают, — с досадой подумал Дронго, — хотя дляконспирации это лучший вариант», — вынужденно признал он.

— Музей недавно переехал, — немного растерявшись, наконецответила девушка по-английски и быстро добавила:

— Но вам нужно съездить в Лондон, там он еще лучше.

— Спасибо, я посмотрю здесь. Вы не составите мне компанию?

Девушка кивнула, следуя за ним.

— Говорите, — потребовал Дронго.

— Нас ждут, — заметила девушка, озираясь по сторонам, — вонв том автомобиле.

— Что случилось?

— Я не знаю. Мне приказано вам передать, чтобы вы сели в тумашину.

Неподалеку стоял темно-синий «Вольво-960».

— Вы говорите по-русски? — поинтересовался вдруг Дронго.

— Конечно. — Она даже обиделась.

— Не обижайтесь, — он усмехнулся, — я спросил просто так.Сколько там человек?

— Двое.

— Пусть один из них подойдет ко мне.

— Хорошо. — Девушка поспешила к автомобилю.

Через минуту из него вышел подтянутый молодой мужчина леттридцати пяти. «Не дипломат», — сразу определил Дронго. Обычно связными были дипло-1маты, имеющие необходимое прикрытие. В случае провала агента они всегда моглиуйти от ответственности, пользуясь дипломатическим паспортом, и, что самоеважное, передать обо всем в Центр.

«Что-то случилось, — понял Дронго, — и весьма важное, если навстречу послан профессионал. Он даже не вышел со мной на связь лично. Значит,из Москвы, и звание не ниже полковника».

Гость подошел к нему и требовательно спросил:

— Вы Дронго?

— С кем я разговариваю?

— Я от Дмитрия Алексеевича из Москвы. Меня зовут ОлегНиколаевич.

— Что-нибудь случилось?

— Да, вся операция под угрозой срыва. Я прилетел из Москвычас назад.