Книга Австро-прусская война. 1866 год - Михаил Драгомиров

В противном случае генералы лишаются возможности управлять войсками, а с этим вместе исчезает и одно из условий успеха. В особенности это относится до рассыпного строя.

При остановках неприятель нас видеть не должен, все должно быть закрыто — мы этому хорошо обучены. Наступать применяясь к местности, но решительно и скоро.

Рекомендую определение дистанций и пробные выстрелы. Сбережение патронов достигается преимущественно тем, чтобы рассыпать в цепь не более строго необходимого числа людей. Иначе расход патронов велик, и люди выпадают из рук.

У убитых, раненых и больных патроны отбирать. Запрещаю строжайшим образом, чтобы люди выходили из фронта для относа раненых, так как для этого учреждены особые команды.

Выход из фронта иногда разрежал ряды до того, что войско теряло способность для дальнейшего боя. На пересеченной местности можно часто накладывать некоторые перевязки во время самого боя; многие раненые могут помогать сами себе или друг другу. Перевязочные пункты близки, а в случае успеха бой скоро отдаляется от раненых.

Когда бой колеблется, когда войском овладевают некоторая унылость и неприятное чувство, располагающее к отступлению, тогда офицер словом и примером должен действовать для преодоления этого кризиса, почти неизбежного во всяком жарком деле. В подобных случаях колонна хороша, ибо в этом строю и при барабанном бое всегда легче двигать людей вперед».

Глубокая и психическая, и боевая истина! Дело в том, что когда подобное чувство начинает налегать на ваши войска, оно в то же время работает и неприятельские: невольно приходит в голову, что, кажется, уже все сделано и больше не в состоянии сделать. При таком взаимном нравственном настроении, кто может поручиться за то, что победа готова была увенчать ваши усилия именно в ту минуту, когда вы сочли ее невозможной?

Войска, сдающиеся в бою, почти всегда находятся в положении пловца, который, сделав невероятные усилия, чтобы переплыть глубокую и широкую реку, добровольно отказывается от последнего усилия и идет ко дну, когда оставалось протянуть руку, чтобы доплыть до берега.

«Таким образом, из критического момента возникнет благоприятное решение. В разговорах с солдатами им должно быть растолковано, что с тех пор, как свет стоит, ни одна большая победа не была выиграна боем на больших расстояниях. Необходимо схватиться с врагом, т.е. атаковать штыками, если набег стрелков недостаточен. Но тогда ни остановки, ни промедления, ни стрельбы. В большей части случаев выраженная атакой решимость схватиться в штыки до того действует на неприятеля, что он поворачивает кругом до свалки.

При рукопашном бое убивать только передних, а остальным приказывать бросать оружие и сдаваться. Это практичнее, чем убивать, так как можно забрать пятерых в то время, в которое убьешь только одного.

Если неприятель решится нас атаковать в штыки, то, предупредив людей о нашем намерении, открыть дальнюю и частую стрельбу, а в последний момент, на расстоянии от 20 до 60 шагов, броситься вперед.

Войскам развитым полезно делать известными цели и намерения боя возможно большему числу. Это не только увеличивает интерес к делу, но и вызывает каждое отдельное лицо быть полезным достижению цели непредвиденным способом более, нежели когда его употребляют как машину».

Этот пункт до такой степени напоминает правило Суворова, что можно подумать, как будто списан с него[12].

«Маршал Саксонский находит тайну победы преимущественно в ногах. В этом много правды. Когда неприятель разбит, его нужно преследовать. Только при этом в ваши руки попадет масса трофеев и пленных. Одна победа и энергическое преследование могут кончить поход. И если нужно идти так, что после одной ночи и нескольких дней преследования батальоны достигают цели с половинным числом людей и большое число лошадей падет, то это ничего не значит в сравнении с успехом, который таким образом достигается».

Вот содержание инструкций принца Фридриха-Карла. Многие не придают подобным документам особенного значения; не могу согласиться с этим мнением. Инструкция, если она пишется не по заказу, не для порядка, а выливается из души, — это сам человек. Зная, что он думает, вы можете предвидеть, как он будет и действовать: это руководящий принцип его поведения на все случаи, которые не всегда легко подметить из какого-либо отдельного факта, постоянно обставленного множеством случайностей, скрывающих руководящую мысль. Говорят еще, что подобные инструкции не всегда читаются: это справедливо, но только в применении к тем инструкциям, которые пишутся по заказу, и потому бывают холодны, безжизненны и завалены бездной мелочей; или же когда они относятся к армии, мало интересующейся своим делом. В I прусской армии эти инструкции читались, чему действия ее служат лучшим подтверждением.

Генерал Гервардтд, главнокомандующий эльбской армией, 70 лет, на службе с 1813 г. В 1864 г., в Дании, заменил принца Фридриха-Карла в командовании прусским корпусом на вторую половину кампании, в продолжение шторой составил себе отличную репутацию, особенно переправой через Альс-Зунд.

Начальник штаба короля, генерал Мольтке, служит уже с лишком 40 лет; с капитанского чина в генеральном штабе; во время турецко-египетской войны он состоял при турецкой главной квартире; во время датской войны — при Фридрихе-Карле.

Генерал Мольтке принадлежит к числу тех сильных и редких людей, которым глубокое теоретическое изучение военного дела почти заменило практику. Правда, изучение теории не дает изворотливости в преодолении неожиданных случайностей; но, по счастью, неподвижность австрийцев и исполнительность прусских военачальников, поведшие к тому, что ни один из его расчетов осечки не дал, избавили генерала Мольтке от тяжелого положения преодолевать подобные случайности мероприятиями почти мгновенными. Генерал Мольтке говорит мало, спокойно; но мысль облекается у него в слово соответственно, ясно и рельефно.

Скромность и простота обращения, изумительная способность легко отрываться от работы и теоретическая сила решимости составляют отличительные черты этого замечательного человека, по крайней мере насколько я мог видеть, благодаря тем редким и мимолетным случаям, которые доставили мне честь непосредственных сношений с ним.

Генерал Фогтс-Ретц, начальник штаба I армии. В прусском военном обществе его считают военным гением; этот генерал — вероятный наследник Мольтке по управлению генеральным штабом. Благодаря прусской системе, он имеет всестороннее знакомство с практикой военной организации, ибо прежде был директором общего департамента военного министерства; в настоящую же минуту назначен командиром одного из вновь сформированных корпусов. Это уже показывает мнение о его уме и твердости: корпусом нового формирования, и притом из материала, до того времени раздельного, представляющего свои провинциальные особенности, командовать труднее, нежели сплотившимся в одно целое рядом многих десятилетий.