Книга Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного - Лорд Кинросс

Не получив поддержки со стороны Запада, кроме благословения легата папы кардинала Юлиана и его личного присутствия в рядах армии, крестовый поход черпал свои силы только в Венгрии и Польше, а также впоследствии в присоединившейся к ним Валахии. Также была оказана некоторая помощь балканскими народами – сербами, болгарами, босняками и албанцами. Их продвижению, тем не менее, сопутствовал успех. Переправившись в 1443 году через Дунай, они захватили Ниш с большим уроном для его турецкого гарнизона, восстановили власть деспота Георгия Бранковича в его сербских владениях, оккупировали Софию, затем в зимнюю стужу мужественно совершили переход через покрытый снегом и скованный льдом Балканский горный хребет, чтобы выйти к лежащей за ним Фракийской равнине.

Продвижение крестоносцев через перевалы турки нередко блокировали обломками скал, а в одном месте склоны гор поливались всю ночь водой, превратившей тропы и стенки в лед. Этот поход крестоносцев – военный подвиг, равный которому редко можно встретить в истории. Но в конце концов после победы в день рождества Христова они были сломлены непогодой с вытекающими из этого проблемами снабжения, а также усилившимся давлением со стороны турок, так что Хуньяди приказал отступить в Буду. Его солдаты, измотанные холодами, превратившиеся почти что в скелеты из-за голода, в конце концов добрались туда и, ведомые королем Владиславом, прошли в пешем строю, распевая христианские псалмы и размахивая турецкими знаменами, чтобы получить триумфальный реквием со стороны венгерского народа и в кафедральном соборе произнести благодарения провидению за его помощь в минуту крайней опасности.

Мурад, мирный человек, воздержался от преследования войск крестоносцев за пределами Дуная. Он заключил в Сегеде десятилетнее перемирие, по которому Сербия и Валахия были освобождены от зависимости от Османской империи, в то время как венгры согласились не переходить Дунай или заявлять претензии на Болгарию. Владислав на Евангелии, а Мурад – на Коране клятвой скрепили этот договор.

Теперь, когда в пределах границ империи единство Османского государства было восстановлено, Мурад предпринял шаги к тому, чтобы достичь создания сильного централизованного управления. Он увеличил численность и расширил сферу деятельности корпуса янычар в качестве его главного инструмента, отныне набиравшегося не только из юношей, захваченных в бою, но и среди местного христианского населения в различных провинциях страны. Достигнув численности почти в семь тысяч человек, янычары теперь поддерживались сипахами, или собственной кавалерией султана, и корпусом военных чиновников, будучи все одинаково рабского происхождения. Мурад старался сделать все возможное для Османской империи, чтобы поражение Баязида больше не напоминало о себе.

Тогда в первый раз Мурад стал вынашивать планы ухода от забот о государстве в изолированную частную жизнь, о которой столь страстно мечтал в своем Азиатском дворце в Магнесии. В подготовке к этому шагу Мурад вызвал в Адрианополь своего двенадцатилетнего сына Мехмеда, чтобы тот служил в качестве губернатора под наблюдением великого визиря Халила Чандарлы-паши. Этот шаг Мурада вызвал опасения Халила и других визирей, полагавших, что мальчик, сметливый и не по годам развитой, все же не созрел для подобных ответственных дел управления.

Мехмед II, родившийся при зловещих обстоятельствах – во время чумы, которая унесла жизни двух братьев его отца, имел несчастливое детство и не лучшее воспитание. Он был третьим сыном у отца, отдававшего предпочтение двум его старшим братьям – Али и Ахмеду – и не рассматривавшего его в качестве возможного наследника трона. Более того, матери каждого из братьев были женщинами достаточно благородного происхождения и положения в обществе, тогда как мать Мехмеда была девушкой-рабыней предположительно христианского происхождения. Поэтому в жилах Мехмеда текла кровь, которая придавала ему черты характера, контрастировавшие с чертами, свойственными его отцу и деду.

Воспитывавшийся главным образом нянькой, он был взят у Адрианополя в возрасте двух лет вместе с братом Алаеддином в Амасью, где губернатором был их четырнадцатилетний брат. Город был расположен в гористой провинции Северной Анатолии, между центральным плато и побережьем Черного моря. Это было место, населенное старинными и влиятельными османскими родами, на женщине одного из которых был женат отец Мурада. Амасья являлся также религиозным центром одновременно для исламской знати и для странствующих дервишей, еретиков из Персии. Это было место рождения самого Мурада, считавшего наиболее правильным (как и некоторые султаны более поздних времен) решение посылать своих сыновей под присмотром доверенных чиновников в подобные азиатские провинции, лежащие далеко от столицы, тем самым обеспечивая их изоляцию от народных масс и лишая их возможности участвовать в мятежных движениях. Это была своего рода страховка от подстрекательств к мятежу, более цивилизованная, чем практика братоубийства на имперском уровне, внедренная еще дедом Мурада Баязидом и позже получившая силу закона при сыне Баязида, самом Мехмеде.

Но старшие братья Мехмеда умерли преждевременно. Ахмед внезапно скончался в Амасье, когда еще был подростком. Мехмед наследовал ему на посту губернатора провинции в возрасте шести лет, тогда как его остававшийся в живых брат Алаеддин был переведен губернатором в Магнесию. Двумя годами позже они, по указанию Мурада, сменили места своего правления, а несколько лет спустя Алаеддин скончался. Он был задушен при невыясненных обстоятельствах в собственной постели в Амасье, к большому горю своего отца, любимым сыном которого, как говорили, он был.

Мехмед, теперь очевидный наследник, в возрасте одиннадцати лет был вызван обратно его отцом из Магнесии в Адрианополь. Мурад был совершенно шокирован отсутствием у сына образования. Учителя мальчика нашли, что он трудный ученик, не желающий учиться и в особенности невосприимчивый к религиозным наставлениям. Именно поэтому Мурад выбрал Мехмеду в наставники знаменитого муллу по имени Ахмед Курани для изучения Корана и истории религиозных верований. Курд по происхождению, он изучал законы ислама и теологию Корана в Каире, а теперь преподавал в знаменитой семинарии в Бурсе.

Имеется письменное упоминание, что султан вручил учителю розгу, разрешив ему наказывать наследника, если это будет необходимо. Мулла позанимался с ним, держа розгу в руке, и сказал: «Твой отец послал меня учить тебя, но также держать тебя в порядке, если ты откажешься подчиняться мне». Мехмед рассмеялся в ответ на его слова. Тогда мулла обрушил на него такой град ударов, что начиная с этого момента и впредь ученик относился к своему учителю с большим уважением, вскоре узнав от него весь Коран. Обученный рядом таких просвещенных ученых и советников, Мехмед вырос достаточно хорошо образованным.

К этому времени Мехмеду предстояло во дворце в Адрианополе ознакомиться с ведением государственных дел, – чем занимался его отец, а по возвращении в Азию – великий визирь и его окружение. Мехмед, высокомерный и не по годам развитый, вскоре проявил в своих отношениях с Халилом самонадменную решимость идти своим собственным путем. Через какое-то время после отъезда Мурада сын вызвал в Адрианополе беспокойство своей явной поддержкой еретического религиозного движения в лице персидского миссионера, лидера секты дервишей, которая проповедовала в числе других неортодоксальных взглядов духовное родство Ислама и Христианства. Экзальтированные идеи проповедника незамедлительно нашли отклик в душе Мехмеда. Он по-дружески принимал его при своем дворе и таким отношением помог проповеднику найти свою аудиторию среди жителей города.