Книга Единственная дочь - Анна Снокстра

Бек распирали чувства.

– Правда?

– Конечно, – ответил он.

Лиззи отвернулась от них, и Бек надеялась, что это из-за чувства вины.

Тут в двери вошла ругающаяся семья, все с красными лицами. Очень несвоевременно. Люк начал вводить на мониторе их заказ, а Мэтти вернулся к грилю. Было обеденное время, и в «Макдоналдсе» постепенно стало собираться все больше людей. Лиззи поймала взгляд Бек за спиной у Люка.

– Прости, – проговорила она одними губами, и Бек знала, что это искренне.

Позже, когда поток посетителей спал и смена Бек почти закончилась, у них снова выдался шанс поговорить.

– Вчера мне кое-что пришло в голову. Возможно, это глупо, но стоит попробовать, – сказала Лиззи.

– И что же это? – спросила Бек.

– Ну, я вот подумала, а что делают люди в фильмах, когда происходят подобные вещи?

Бек абсолютно точно знала, что сейчас последует.

– Нужно провести сеанс экзорцизма!

Бек услышала недовольный вздох Мэтти из кухни. Он не сказал, что верит ей.

– Я не уверена, – ответила Бек.

– Почему? Если не сработает, ну и ладно.

– Думаю, мы должны попробовать, – сказал Люк.

Это удивило Бек, она всегда считала его скептиком.

– На самом деле я просто хочу попасть в твою спальню, – продолжил он.

– О, заткнись! – Она в шутку ударила его, но заулыбалась.

– Ну, ты все-таки подумай, – предложила Лиззи.

– О’кей, если произойдет что-нибудь еще, тогда мы это сделаем, – медленно произнесла Бек, – но, надеюсь, больше ничего не случится.

Лиззи подняла руку со скрещенными пальцами. Бек и думать не хотела, что такое может повториться. Даже представить не могла, что еще раз испытает подобный страх. Она взглянула на часы: ее смена закончилась.

– Я закончила. Ты все еще хочешь посмотреть вечером фильм? – спросила она Лиззи.

– «Поймай меня, если сможешь?» Да!

– Зуб даю, что вы идете только из-за Лео, – заявил Люк, прислоняясь к прилавку.

– Нет! – воскликнула Бек в тот же самый момент, когда Лиззи завизжала «Да!».

– Бек! – сказала Лиззи. – Не притворяйся, что у тебя не было алтаря Лео в комнате. Я видела!

– Заткнись! Просто говорят, это хороший фильм, ясно?

Люк поднял бровь и посмотрел на нее. На секунду она задумалась – может, и его пригласить. Нет, это будет странно. Бек подождет, пока он сам позовет ее на настоящее свидание. Она прошла в подсобку, переоделась в летнее платье и подхватила свой рюкзак.

– Ребята, пока! – крикнула она, с сожалением думая о том, что сейчас придется открыть стеклянную дверь и шагнуть в обжигающий послеобеденный зной.

7

2014 год

Несмотря на солнце, в воздухе ощущается морозность. На улице тихо, за исключением легкого шуршания ветерка в сухих осенних листьях и хруста гравия под моими ботинками. Если напрячься, можно услышать урчание автомобиля Андополиса, который катится за мной, пока я возвращаюсь домой тем же путем, что и Бек в последний раз. Но я стараюсь игнорировать этот посторонний звук и наслаждаюсь моментом. Сегодня холоднее, чем вчера. Я держу руки сжатыми в карманах куртки.

Мама хотела выбросить мою куртку: бурое пятно от крови на подкладке так и не отстиралось. В шкафу висело старое пальто Ребекки, нежно-голубого цвета с искусственным мехом на капюшоне. У девочки действительно пошлый вкус в одежде, хотя, возможно, такие вещи были в моде. Я не помню. Вообще, я без проблем могу носить ее пальто – какая разница, на мне и так ее одежда вплоть до нижнего белья, – просто приятно по-прежнему иметь что-то свое. Хотя по правде, эта куртка не моя. А Питера.

Какое-то время он был отличным бойфрендом, с выгоревшей на солнце копной волос и своим постоянным энтузиазмом. Мы оба не работали, поэтому все солнечные дни проводили на пляже. Это было в прошлом году, во время моего увлечения серфингом. Мой гардероб состоял из шорт марки Roxy и вьетнамок. Хотя мы, девочки, не особо серфили; должны были просто сидеть на берегу и смотреть на своих парней. Другим девушкам это, похоже, нравилось. Они носили бикини и работали над своим загаром. Мне это быстро надоело. Я купила доску для серфинга и пыталась заставить Питера научить меня, но он раздражался и терял терпение. Он одолжил мне эту куртку, когда я замерзла на пляжной вечеринке. Потом я застукала его целующимся с одной из тех девчонок в бикини. Я оставила себе куртку не на память, а потому что понимала: денег купить другую у него нет. В прохладные зимние дни мне будет тепло в ней от одной мысли, что он мерзнет.

Я запахиваю куртку плотнее, вдыхаю сладкий запах розовых садов и постриженных газонов. Быть кем-то другим – будоражащее, но и изматывающее чувство. Я наслаждаюсь редким моментом, когда мне не нужно притворяться.

– Остановись здесь! – кричит Андополис из машины.

Он съезжает на обочину и направляется ко мне.

– Ты что-нибудь вспомнила? – кричит он.

Я уже прошла пол-улицы, на которой жила Ребекка, стою в пяти домах от ее двери. Жду, пока Андополис подойдет ближе, и говорю:

– Я помню страх.

– Что еще? – тихо спрашивает он.

– Я думала, что одна.

– Но это не так?

Я думаю о вчерашнем черном фургоне.

– Помню звук ускоряющейся машины.

– Продолжай, – говорит почти шепотом. Он взволнован.

– Визг колес.

– А потом?

– Темнота.

– А затем?

– Это все.

– Ты запомнила машину? Марку, модель? Хотя бы цвет?

Я задумываюсь, стоит ли сказать, что это был черный фургон, но решаю – лучше не надо. Стараюсь не думать о той эсэмэске. Скорее всего, ее отправил человек, управлявший фургоном. Возможно ли, что именно он похитил Бек?

Я разрываюсь с выбором. Если я дам Андополису номер, с которого пришла эсэмэска, он найдет водителя и, возможно, выяснит правду – о Бек, но и обо мне.

– Нет, – наконец говорю я. – Ничего.

– Ты уверена?

– Да.

Он снова пристально смотрит на меня, словно пытаясь разгадать что-то в моем взгляде или изгибе губ. Как будто думает, что я лгу.

– Откуда вы знаете, что все случилось именно на этом месте? – спрашиваю я.

– Мы отследили твой телефон и нашли его здесь. – Андополис ткнул в розовый куст справа от меня. – Он валялся под тем кустом.

Значит, вот где это случилось, на этом самом месте. Я представляю, как эта улица выглядела в темноте, как заколотилось сердце Бек, когда рядом с ней затормозила машина, как они боролись. Она была почти дома.