Книга Арийцы. Основатели европейской цивилизации - Гордон Чайлд

Но география Троады, описанная Гомером, ставит перед нами другие проблемы. Во-первых, обращает на себя внимание относительная компактность и наличие союзнических отношений населения этой части Малой Азии против населения остальной части Анатолии. Это находится в полном соответствии с отсутствием всяких сведений об этих народах в хеттских архивах и отсутствием на территории их проживания хеттских памятников. Это говорит о том, что на эти районы власть правителей Богазкея не распространялась. Во-вторых, несоответствия между географией Троады героической и античной эпохи предполагает переселение народов в южном направлении; некоторые сведения об этом сохранились у Страбона. Причины этого переселения следует искать не только в победе ахейцев над своими противниками, но также и в нашествии треров из Фракии. Наконец, возникает вопрос: были ли другие союзники Приама, помимо фригийцев, индоевропейцами, или же это были неиндоевропейские народы, которыми правили арии? В случае с некоторыми из упомянутых племен – лелегами, пеласгами, киликийцами – отрицательный ответ напрашивается сам собой. С другой стороны, Гомер дает героям, которые сражались на стороне троянцев, бесспорно греческие имена, в некотором смысле даже более греческие, чем те, которые носили многие из ахейцев. Конечно, истина может заключаться в том, что греческий поэт дал этим персонажам греческие имена, точно так же как и Шекспир давал некоторым из своих персонажей английские имена – Квинс, Догберри и так далее, хотя они были афинянами или сицилийцами. Тем не менее весьма любопытно, что рассматриваемые названия племен принадлежат к очень специфической группе греческих названий, такие же названия встречаются преимущественно на севере Греции, в Фессалии, Эпире и прежде всего в Македонии. Создается впечатление, что и у других малоазийских народов, таких как лелеги и фригийцы, живших на северо-западе Малой Азии, правящий класс состоял из индоевропейцев, которые по своей этнической принадлежности были эллинами или же представителями близкородственных им племен. Это ни в коем случае не противоречит традиции, связывавшей происхождение мизийцев, дарданов и вифинцев с северной частью Балкан, если вспомнить связи Троады с культурой, которую мы называем протоэллинской.

Что может сказать археология по этому вопросу и особенно относительно западных связей? В архитектурных памятниках классической Фригии можно обнаружить микенское влияние: геральдическая композиция в виде стоящих друг против друга львов напоминает скульптуры на Львиных воротах в Микенах. Но в том и в другом случае они могли быть пережитками очень древней традиции, получившей распространение на обоих берегах Эгейского моря. Во фригийских курганах VIII или VII столетий до н. э., раскопанных вблизи Гордиона, столицы Мидаса, из всех обнаруженных там вещей только фибулы и броши напоминают западные образцы. Однако они не являются копиями тех типов, которые получили распространение в раннем железном веке во Фракии, а представляют собой дальнейшую эволюцию более древних образцов лучевидной формы, подобных тому, который изображен на рис. 8, 4. Эти предметы появляются в Элладе в послемикенский период, они также известны на Кавказе, но являются совершенно нетипичными для Фракии. С другой стороны, среди ваз из фригийских курганов встречаются кувшины с усеченными горлышками, характерные для Фессалии и Македонии. Опять-таки они могли появиться там в силу западных влияний, но в равной степени могли быть следствием эволюции более древних местных образцов, как, например, в случае с другим любопытным сосудом, найденным вместе с ними, – кувшином с ситом в горлышке, предназначенным для того, чтобы фильтровать национальный напиток – пиво. Этот тип сосудов появляется здесь еще во 2-м тысячелетии. Таким образом, большинство характерных элементов фригийской культуры уходит корнями в местную традицию и никак не связано с вторжением из Фракии в железном веке.

Что касается вторжения из Европы, то у нас имеется неоспоримое свидетельство его реальности, найденное в Трое. Но его следует связать с трерами; группа варваров поселилась на руинах гомеровской Трои и принесла с собой в Троаду моду украшать керамику деталями в виде больших роговидных налепов; этот стиль появился в эпоху позднего бронзового и раннего железного веков в Силезии и сопредельных областях. Эта культура распространилась даже на территорию России, и новые обитатели Трои могли познакомиться с этим стилем еще в Европе. В этом случае их отождествление с трерами не вызывало бы сомнений.

Приятно вновь встретиться с трерами, но для получения более убедительных доказательств западного влияния, на которое указывает историческая традиция, мы должны, очевидно, углубиться в землю Трои. Фригийцы уже жили в Анатолии ко времени начала Троянской войны, но поселения треров возникли на руинах Трои микенского времени, которую разграбили ахейцы. В этом городе микенской эпохи мы находим редкие микенские и минойские вазы, датирующиеся в пределах от XVI до XIV столетия до н. э., но наличие этого импорта не предполагает колонизации с Запада; основная масса керамики находит ближайшие аналогии у миниев Греции. Ее распространение может быть связано с колонизационным потоком, параллельным тому, который принес с собой эти же изделия и на территорию Эллады. Но наиболее авторитетные исследователи считают, что ее истоки следует искать в пяти древних городах, на руинах которых возникла Троя Гомера. Именно в этих более древних слоях следует искать следы связей между Малой Азией и Европой, которые нас так интересуют. И такие свидетельства там действительно находят, особенно в слоях, относящихся к поселению, известному как Троя II. В это же самое время керамика из этого города обнаруживает несомненные черты сходства с керамикой из небольшого кургана в Бозевике, на территории Фригии. Также в Трое II встречаются и прототипы фригийских ваз из Гордиона.

Тем не менее остаются некоторые сомнения в наличии контактов, которые связывали Европу и северо-западную часть Малой Азии в эту эпоху. Несколько типов керамики являются общими для Трои II, Македонии и Фессалии в период распространения протоэллинской культуры. Другие группы вещей – каменные фаллосы, глиняные печати, используемые для нанесения краски на тело человека, некоторые типы топоров из камня и рога – встречаются как в Трое, так и на поселениях медного века во Фракии, о которых мы уже упоминали выше. С другой стороны, культура Трои является синкретической, и азиатское влияние на нее наиболее заметно. Настоящая фракийская расписная керамика никогда не пересекала проливы, и наиболее примечательными изделиями европейского происхождения в Гиссарлыке являются каменные топоры.

Следовательно, необходимо признать, что данных, свидетельствующих о вторжении в Троаду из Европы, у нас пока недостаточно. Мы можем только утверждать, что единая культурная общность существовала на обоих берегах Дарданелл около 2000 года до н. э. В более позднее время ее проследить не удается. Полное отсутствие на обоих берегах проливов типов керамики, соответствующих среднему этапу бронзового века Центральной Европы, и большая редкость здесь и там форм керамики раннего железного века являются весьма важными фактами, свидетельствующими против подобных контактов. Если наличие традиционных связей между северо-западной оконечностью Малой Азии и Балканами не подтверждается данными археологии, то мы должны положиться на свидетельства, относящиеся к более раннему периоду. Поразительно, что подобные подтверждения следует искать в том же археологическом контексте, в котором корни эллинской культуры были прослежены далее к западу. Предположение, что троянцы были греками, работает в пользу нашей теории происхождения эллинов.