Книга Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок - Клаус Штикельмайер

Глядя на лист из своей солдатской книжки, мне вспомнились слова песни «Alte Kameraden» («Старые товарищи»): Zur Attacke geht es Schlag auf Schlag (в атаку мы шли, удар за ударом…) Запись, которую я смог сохранить, несмотря на множество танковых боев и многие километры дорог, лечение в военном госпитале в 1945 году и позже в том же году в демобилизационном центре, содержит мои имя и чин, а также номер полевой почты, 24251Е. Я не забуду этот номер, который соответствует 8-й роте 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии.

Каждую отдельную запись удостоверяет подпись командира роты:

7.7.44 Горековжозы

12.7.44 Паселоняй

15.7.44 Немунайтис

16.7.44 Озеро Толокяй

17.7.44 Цембре-Бах

18.7.44 Роцучай

20.7.44 Лайпалингис

Это означает семь танковых боев за две недели. В течение четырех дней боев приходилось по бою в день.

В Литве район Лайпалингиса, где мы участвовали в нескольких танковых боях, лежал примерно в 195 км от советской линии фронта на 4 июля 1944 года, откуда в тот день Советы начали новую серию атак. Нам придется иметь дело с широким советским ударом на Гродно, начавшимся, согласно моей солдатской книжке, 7 июля 1944 года. Лайпалингис лежит в 45 км к северу от Гродно, куда советские танки ворвались 15 июля 1944 года. Давайте я расскажу вам о первом из вышеперечисленных боев.

Обладавший острым умом лейтенант Якоб, невысокого роста человек с открытым лицом, вежливо, но эффективно командовал в Литве нашим хорошо обученным экипажем. Судя по акценту, он был родом из Северо-Восточной Германии. Лейтенанту было едва за 20, в то время как всем его солдатам, родившимся в 1925-м, было по 19 лет, все обер-ефрейторы. Наш водитель, узколицый Йоханнес (Ханнес) Эльцер, в мирной жизни водитель дальнобойных грузовиков из Андернаха на Рейне, где у его семьи была грузовая компания, безошибочно управлял нашим «панцером-IV». Ханнес часто рассказывал о своей красивой младшей сестре. Ее губы, заявлял он, были краснее, чем самая спелая вишня. Петер Ценнер, по прозвищу Грязный Ценнер, или ГЦ, потому что с легкостью подцеплял вшей, был нашим заряжающим и первым пронырой. Когда бы он ни вылезал из башни, он всегда с благодарностью смотрел в небеса. По профессии он был плотником из Саксонии. Радист Эрвин Роге был намотчиком провода в электромоторах, старых и новых, больших и малых. Иногда он получал от родителей, владевших мясной лавкой в Баварии, посылку с маленькими копчеными колбасками. Он делился ими с остальной командой. Все. Что можно еще добавить к тому, что уже сказано ранее обо мне, — мой рост составлял 5 футов 11 дюймов, или 1,78 метра.

Горековжозы, или Фальшивые танковые башни

Когда Советы опять начали наступление на запад, у нас было от силы несколько дней, чтобы подготовиться к встрече их танков. Наша изобретательность должна была помочь нам нанести Иванам ущерб и задержать их на какое-то время, спасая жизни тех, кто сражался на нашей стороне.

Появилась идея частично вкопать танки. В танке было 2,72 м высоты, 2,91 м ширины и 6,01 м длины. Две трети общей высоты, а именно 1,82 м, можно было вкопать без ущерба для работы башни при возможности 360-градусного разворота с опущенным до предела орудием. Капонир, выкопанный на склоне холма, защищал корпус и башню в основном спереди, требуя минимальной глубины, скажем, 1,5 м; он также должен был быть чуть шире, чем 3 м, и иметь длину около 6 м.

Все эти измерения означали, что нужно было вынуть от 12 до 14 кубометров грунта со склона холма, выкопав яму столь глубокую, широкую и длинную, что в нее поместится Pz-IV. Однако у экипажей, желавших сделать отдельные капониры для своих танков, не было шанцевого инструмента. Пока не нашелся подходящий склон, достаточно времени и, наконец, шанцевый инструмент, не было смысла приступать к работе. Загнанные в угол, мы искали другой способ помочь нанести Советам как можно больше урона.

Один из солдат предложил прекрасное решение, а именно полномасштабные макеты башен, поставленные на гребне, так чтобы они выглядели как башни врытых Pz-IV. В истории имеется пример подобной хитрости, известный как потемкинские деревни. Русский государственный муж князь Потемкин (1739–1791) поставил вдоль Днепра фальшивые деревни из картона, чтобы их увидела императрица Екатерина II (1729–1796) и ее свита, которые плыли по реке во время путешествия на Украину и Крым в 1787 году. Поддельные деревни должны были скрыть провал попыток Потемкина, фаворита Екатерины II, колонизовать этот край.

Наши четыре фальшивые танковые башни были специально оставлены заметными для Советов; их не пытались закамуфлировать, даже частично. Экипажи сделали их из старого дерева, которое в Литве было легко найти. На каждой башне бревно выдавало себя за пушку, на конце даже был дульный тормоз. Маска пушки была сделана из бревна, а башня обшита досками.

Пилы и другой ручной инструмент было легко украсть или выпросить на фермах, и работа закипела, даже слишком. Некоторых нужно было останавливать, чтобы они не сделали пушку длиной в сто калибров, то есть 7,5-метровой длины. И правда, каждая башня с пушкой должна была говорить сама за себя, а не иметь странный вид. Положив глаз на наши потемкинские башни, hujas должны были воскликнуть: «Yupo twojo madj!»

На месте квартет фальшивых башен выглядел совсем неплохо. На нескольких даже были добавлены для достоверности всякие мелочи, например командирская башенка. В качестве последнего штриха изнутри в каждой мишени мы закрепили по три ручные гранаты, но не в качестве ловушки, а в качестве заряда, реагирующего на близкий разрыв. Канистра драгоценного бензина, стоящая внутри каждой башни, должна была обеспечить еще более внушительную пиротехнику.

Поскольку мы знали, что первая волна советских танков будет, как обычно, занимать территорию, непосредственно примыкающую к дорогам, то ожидали, что наши макеты, вместе с нашими восемью Pz-IV смотрящие через гребень, заставят этих tankists покинуть шоссе и атаковать наши позиции.

Когда шесть Т-34–76 — неожиданно малое количество для середины 1944 года — пришли один за другим в 9 утра первого дня, мы, конечно, не слышали, как hujas выговаривали свое любимое ругательство, но некоторые нацелились на наши чучела, показав, что фокус некоторым образом удался. Лишь восемь из двенадцати стволов, направленных на Т-34, плюнули в них сталью, хотя hujas могли этого и не заметить. Мы стояли в 350 м от северного края шоссе, идущего на запад через этот район.

Шесть Т-34 свернули с шоссе на сухую июльскую землю, направив лобовую броню более или менее на наши выстрелы, слегка расходясь веером. Наш гребень был прекрасным местом для боя с Т-34, но он был бы еще лучше, если бы нас отделяло от шоссе серьезное водное препятствие.

Двигаясь зигзагом, те шесть Т-34 двигались совсем не на средней передаче. Как игрушки со свежими батарейками, они бодро шли вперед, некоторые буквально толкались боками, пытаясь разойтись пошире. Несомненно, они стреляли из пушек и приближались к нам. Но еще ни один не встал на своих гусеницах, слетев с них.