Книга Что сказал покойник - Иоанна Хмелевская

После обеда мы обычно отправлялись в игорный дом. Я не скрывала своей страсти к игре, да мне бы это и не удалось, но старалась не терять самообладания и не слишком увлекаться. Я приучила моих бандитов к тому, что выиграв, я прекращаю игру и мы возвращаемся. В моем распоряжении был вертолет и обе моторные лодки, находившиеся в постоянном движении. Черные бандиты отправляли меня обратно сразу же, как только я выражала желание уехать. Разумеется, я предпочитала пользоваться вертолетом, продолжая упорно демонстрировать свою нелюбовь к воде. Вернувшись в резиденцию, я сразу же отправлялась спать и больше нигде не показывалась.

У меня возник план, очень рискованный, но единственный, суливший кое-какие надежды на успех. На первый взгляд он представлялся чистой авантюрой и поэтому должен был удаться. С помощью английского словаря я проштудировала пособие для яхтсмена-любителя и узнала множество интересных вещей. Правда, в справочнике речь шла о небольших моторках, но там упоминались и такие большие яхты, как та, что стояла в бухте. По мере чтения мой план приобретал все более четкие очертания.

На сей раз я решила бежать на яхте. В этом месте проходит пояс экваториальных спокойных широт, где мореплавателю не угрожают никакие циклоны и смерчи, так что спокойно можно добраться до Африки, от которой меня отделяют, если верить атласу, какие-то пять тысяч километров по прямой линии. Правда, прямая линия не получалась, потому что мне пришлось бы тогда прихватить на северо-востоке кусок материка, но даже если учесть, что придется огибать этот торчащий кусок Бразилии, выходило не больше шести тысяч километров. Сидя под пальмой, я произвела необходимые расчеты.

В справочнике содержалось много полезных сведений. Я узнала, например, что существуют полицейские яхты, развивающие скорость до сорока узлов. От этих узлов мне еще в самом начале чтения стало нехорошо. Я никогда не могла понять, что это такое. В словаре говорилось, что узел – это морская миля в час, календарик Дома книги в свою очередь сообщал, что морская миля равняется тысяче восьмистам пятидесяти двум метрам и скольким-то там сантиметрам. Я еще помнила таблицу умножения, и мне удалось вычислить, что яхты экстра-класса выжимают семьдесят четыре километра в час. Что моя яхта принадлежит к экстра-классу, я ни минуты не сомневалась, да и патлатый упомянул об этом на конференции.

Далее из того же учебника я узнала неприятную новость, что мотор на такой яхте расходует от тридцати до пятидесяти литров горючего в час. Мне трудно было перестроиться на такую форму расчета, я привыкла рассчитывать горючее на каждые сто километров, но ничего не поделаешь, пришлось опять браться за арифметику. Исходные данные: шесть тысяч километров расстояния и семьдесят километров в час, – значит, до Африки плыть свыше восьмидесяти пяти часов. Ну, пусть девяносто. Значит, мне надо четыре тысячи пятьсот литров бензина.

Я напрягла свое воображение и попыталась представить это количество бензина. Обычная ванна вмещает в себя около трехсот литров воды и даже триста пятьдесят, если ее наполнить до краев. Значит, мне надо иметь в запасе около двенадцати ванн бензина. На этой яхте двенадцать ванн запросто поместятся!

Может быть, глупо исчислять в ваннах расход бензина, но в этом нагромождении чуждых для меня понятий и определений мне просто необходимо было выискать что-то понятное и близкое, иначе я совсем бы запуталась. Кстати, а как заправляют яхту? Яхта, стоявшая в бухте, наверняка заправлена горючим, раз она готова отплыть в любую минуту, но вот наберется ли там двенадцать ванн?

Мне никогда в жизни не только не приходилось управлять яхтой, но и плыть на ней в качестве пассажира. Предприятие, конечно, рискованное. Мое исчезновение будет обнаружено быстро, в этом я не сомневалась, но рассчитывала, что искать меня будут не там, где надо. Кому придет в голову, что я попытаюсь одна пересечь Атлантический океан, даже если они не очень верили в мою водобоязнь?

Чтобы меня не смогли догнать, мне надо иметь в запасе хотя бы одни сутки форы. Как добиться этого? Сделать вид, что я бежала в другом направлении и другим способом. Что бы такое придумать? Увести «ягуар» или вертолет и где-нибудь их спрятать? Что касается вертолетов, то они могли сколько угодно подозревать меня и стеречь их как зеницу ока, но я-то знала, что пилотаж и я – понятия несовместимые. Может, при других обстоятельствах и под руководством инструктора я и попробовала бы, но теперь… А вот «ягуар» – дело другое. Машину они не охраняли, ограничившись тем, что спрятали ключи и посадили сторожа в диспетчерской. Подъемный мост был постоянно поднят, а шлагбаум опущен. Сторож – бандит в белом костюме – весь день сидел в диспетчерской, на ночь же уходил, предварительно заперев двери.

Пожалуй, самое лучшее – столкнуть «ягуар» в пропасть в каком-нибудь труднодоступном месте. Нет, не столкнуть, ведь он может рухнуть со страшным шумом да еще вдобавок загореться. Надо просто потихоньку уехать и спрятать его в каком-нибудь укромном месте, где-нибудь под скалой. Пусть потом машину обнаружат, главное, чтобы на первых порах ее нигде не было.

Кроме того, решила еще демонстративно готовиться к побегу пешим образом, хотя никогда в жизни не занималась скалолазанием и не имела представления, какое снаряжение необходимо для этого вида спорта. Рюкзак? Канат? Какие-то железки для вбивания в скалы? А что еще?

Подумав, пришла к выводу: подойдет все, что угодно. Даже лучше, если я буду выглядеть легкомысленной авантюристкой, которая не зная броду суется в воду. Пусть поищут мои бренные останки в ущельях и пропастях. Надеясь при этом, что я не совсем мертва и что перед смертью им удастся вытянуть из меня тайну.

Зубило я похитила из гаража на глазах у толстяка. Он недоверчиво наблюдал за мной, когда я копалась в инструментах, делая вид, что не замечаю его. Потом не выдержал.

– Зачем это вам? – спросил он. – И вообще, чего вы здесь ищете?

Притворно вздрогнув «от неожиданности», я, запинаясь, пробормотала:

– Мне нужны инструменты. Я… я буду ваять.

– Будете… что делать?

– Ваять. Я намерена высечь в скале скульптуру. Чтобы оставить вам память о себе. Я всегда была натурой артистической, а в настоящее время на меня снизошло вдохновение.

Толстяк оторопел и не нашелся, что ответить. Я же, прихватив еще и молоток, гордо удалилась.

С причала для моторных лодок я стащила связку каната. Повесив его на шею, как хомут, я продефилировала чуть ли не по всей резиденции, чтобы «случайно» встретить патлатого, хотя чертов канат был страшно тяжелым. Как бежать в горы с такой тяжестью – не представляю.

Затем я потребовала бумаги и карандашей, чтобы набросать эскизы будущего шедевра. Все требуемое было доставлено. Подозрительное отношение ко мне окружающих возрастало, но теперь к нему примешивалось опасение, не спятила ли я.

Всего час ушел у меня на то, чтобы испещрить путаными линиями громадный лист бристоля. Имела я право выполнить задуманную скульптуру в сюрреалистической манере? Затем начались поиски подходящей скалы. С этой целью я совершала вылазки в ближайшие окрестности, не очень стараясь скрываться от своих преследователей. Первые два дня они ходили за мной по пятам, потом им надоело, и они махнули рукой. Думаю, у них не выдержали нервы, потому что я тщательно обмеряла все встреченные по дороге более или менее подходящие небольшие скалы и отдельно стоящие гранитные глыбы. Размеры со скал я снимала с помощью портновского сантиметра, привлекая к этому занятию следящих за мной бандитов. Однажды, дав одному из них в руки конец сантиметра, я велела ему обойти скалу с другой стороны, что тот и сделал, только чудом не свалившись в пропасть. Это был один из сотрудников высшего персонала, в белом костюме. Правда, после этого костюм уже не был белым. Неудивительно, что желающих сопровождать меня в прогулках становилось все меньше.