Книга Юрий Никулин. Смешное и трагическое - Федор Раззаков

– Сидеть, – сказал Длигач. – Юра, вынь сосиски и дай мне.

Я протянул сосиски хозяину. Он передал их собаке. Дейк стал есть.

– Вот видишь, – сказал Михаил, обращаясь к Дейку, – это Юра принес тебе сосиски, Юра.

На другой день мне велели принести печенку. Просьбу я выполнил. Все повторилось: сначала я отдал печенку хозяину, а тот, говоря: “Это Юра тебе печенку принес, Юра”, – передал ее Дейку. Потом я принес любительскую колбасу. Снова та же церемония. Я не выдержал и спросил:

– А почему нельзя мне самому давать еду?

– Он из чужих рук не берет, – спокойно ответил Длигач, – может броситься.

Через неделю я вошел в комнату, где были хозяин с собакой, и услышал радостный возглас:

– Смотри, смотри, Юра! – показывал Михаил на хвост Дейка. – Ты видишь?!

И я увидел, что кончик собачьего хвоста шевелится.

– Ты видишь? Он тебя узнает! Он даже относится к тебе с симпатией!..

– Ну, ничего себе, – заметил я, – неделя понадобилась для того, чтобы кончик хвоста задергался. Сколько же нужно, чтобы хвост вилял вовсю?

– Время, время, и все будет, – заверил Длигач.

Действительно, через два дня я впервые дал Дейку колбасу. Пес посмотрел на меня с недоумением.

– Бери, бери, – разрешил Длигач, – это Юра тебе принес. У Юры можно брать.

Дейк неохотно принялся есть.

А как-то Длигач положил ладонь на голову собаки и попросил, чтобы я свою ладонь положил сверху. Потихоньку Михаил убрал свою руку из-под моей, и моя ладонь оказалась на голове собаки. Дейк покосился на меня и тихо зарычал.

– Сидеть! Спокойно… – произнес Длигач. – Спокойно, Дейк.

У меня было ощущение, будто под моей рукой работает динамо-машина.

Как-то мы шли вместе по коридору “Мосфильма”. Поводок от Дейка держал Длигач. Незаметно он передал его мне, а сам остановился. Собака шла вперед, не зная, что поводок у меня. Так мы прошли метров десять. Вдруг собака остановилась, повернулась и увидела, кто ее ведет.

– Дейк! Спокойно! – крикнул Длигач. – Иди вперед. Это Юра. Это Юра, который приносит тебе сосиски и колбасу, иди вперед.

Собака нехотя сделала несколько шагов.

– Говори ей “вперед”. Давай команду, – попросил Длигач.

– Вперед, вперед… – не очень уверенно скомандовал я.

Собака нехотя пошла вперед. Поводок был крепко намотан на мою руку. Тут Длигач присвистнул. И собака так рванулась к хозяину, что я упал, и она протащила меня несколько метров.

Постепенно мы с Дейком подружились. И вот наконец последнее испытание: меня посадили в клетку вместе с собакой, пригласили осветителей, шоферов, плотников и попросили их бить по клетке палками, будто они на нас нападают. Дейк в бешенстве кидался на решетку и яростно лаял. Он защищал меня.

– Вот видишь, – говорил мне потом Длигач, – раз он тебя защищает, значит, действительно признал…».

16 марта съемки продолжились – на студии сняли несколько эпизодов с участием Никулина, Ларионовой и эпизодников Гусева и Федотова.

18 марта группа выехала на Загородное шоссе, где сняли эпизод, в котором Глазычев и Мухтар идут по следу преступника.

Юрий Никулин вспоминает:

«…Спустя непродолжительное время мы снова выехали на натуру. Первым снимали эпизод, когда Мухтар должен взять след преступника и полковник, начальник Глазычева, спрашивает: “Ну как, Глазычев, возьмет твоя собака след на таком морозе?”

Глазычев на это отвечает фразой, несколько раз повторяющейся в картине: “Он постарается”.

По сценарию в этом эпизоде собака должна выкусывать из-под когтей на передних лапах кусочки льда. Как научить этому собаку? Длигач вложил между когтями Дейка кусочки леденцов и, когда снимали крупный план Мухтара, приказывал ему выкусывать эти кусочки. На экране так и получилось: Глазычев разговаривает с полковником, а Мухтар сидит у ног проводника и выкусывает из-под когтей лед.

Снимали эти сцены при тридцатиградусном морозе. Кругом стоял шум – от ветродуя, осветительных приборов, операторской камеры, но Дейк ни на что не обращал внимания и отлично работал.

Когда сняли кадр, ко мне подошел режиссер и спросил:

– Я совсем забыл проследить, вы-то все правильно делали в кадре? Какой текст говорили?

Во время съемок Туманов и остальные участники группы в основном следили за Дейком. На меня же никто не смотрел.

Оператор шутливо сказал мне:

– Ты не нервничай. Фильм называется “Ко мне, Мухтар!”. Стало быть, про собаку, а ты – около нее. Главное – кадр не порть.

Порой Длигач спокойно говорил:

– Деинька сегодня устал. Больше сниматься не сможет.

– Как?! – восклицал Туманов. – Солнце же уходит!

Если бы я устал или другой артист, никто съемку не отменил бы, но заставить работать собаку никто не мог. С ней считались…».

19 марта снимали уже в другом месте – на Кольцевой автодороге, в съемках участвовали Никулин и Ларионова (досняли ее падение на снег).

Во второй половине дня группа вернулась на «Мосфильм», где в павильоне № 8, в декорации «Кладовая», был снят эпизод, в котором Глазычев беседует с кладовщицей Верочкой (Екатериной Савиновой) и та рассказывает ему, что унесли из ее кладовой грабители: цыплят жировых, «Кагор» и т. д. И еще жалуется на милиционера, который бездушно отнесся к ее горю. На что Глазычев замечает: «Артельно воровали – одному столько не унести. А на милицию, Вера, не обижайтесь – дураков везде хватает».

20 марта на той же студии, но уже в другой декорации («Комната отдыха») и в другом павильоне (№ 1), снимали эпизод с участием милиционеров Глазычева (Никулин), Ларионова (Белов) и Дуговца (Кмит).

23 марта снимали эпизод «В ХОЗУ».

24 марта на Кольцевой дороге снимали эпизод с участием Никулина и Дейка.

25 марта Никулин отдыхал, а за него трудились его партнеры: Захарченко (следователь) и Лев Дуров (уголовник Семен Баранцев по кличке «Рыба») – снимали сцену допроса в следственной камере (павильон № 8).

27 марта Никулин снова объявился на съемочной площадке – в павильоне № 3 снимали «семейный» эпизод: Глазычев у себя дома общается со своей семьей – женой (Тамара Логинова) и маленьким сыном. Съемки этого эпизода шли также 30–31 марта и 1 апреля.