Книга Большие каникулы Мэгги Дарлинг - Джеймс Хавард Кунстлер

— Нет, — хихикнула Мэгги, убирая записку в жакет.

— Это любовная записка, да?

— Вовсе и нет. Это выражение благодарности.

— Не секретничай, Мэгги, — сказал Хэмиш. Хотя он весьма шутливо погрозил ей пальцем, было очевидно, что он не был рад происшедшему.

— Возвращаясь к домоводству…

— Не дури с этим молодым человеком. Ты ему в матери годишься.

— До чего же приятно слышать то, что ты говоришь.

— Мне не хочется, чтобы тебя обидели.

— Ты ревнуешь!

— Еще бы не ревновать, — сказал Хэмиш, доливая себе шампанского. — У него больше волос, чем у меня. И этот сукин сын будет все еще прыгать вокруг и через тридцать лет, когда из моих костей уже прорастут ромашки. Какого черта!

У входа в ресторан рядом с местом метрдотеля возник какой-то шум, раздались голоса, которые никак не вязались с этой спокойной обстановкой. Гул разговоров за столами утих. Разбилось стекло. Все головы повернулись в сторону четырех человек, ворвавшихся в помещение в лыжных масках, с пистолетами-пулеметами в руках. Четверо начали располагаться по всему большому залу через равные интервалы. Они двигались с военной точностью. Когда все встали по местам, тот, кто был в середине, поднял оружие над головой.

— Эй! Пожалуйста, все — внимание, — сказал он.

Как только он произнес это, у всех посетителей ресторана, конечно же, вырвалось удивленное восклицание.

— Всем молчать! Конечно, это — ограбление. Слушайте внимательно. Мужчины, сложите, пожалуйста, свои бумажники и часы на стол. Если ваши часы — пластиковые «касио», то можете оставить это дерьмо себе. Дамы, положите сумочки и драгоценности на стол. Других инструкций не будет. Делайте, как вам сказано, и никто не пострадает.

Трое грабителей вынули нейлоновые мешки из своих защитного цвета спортивных костюмов и пошли от одного стола к другому, собирая добычу. Мэгги осторожно вынула из ушей серьги из горного хрусталя, хотя они стоили менее пятидесяти долларов. Сейчас вряд ли кто отважится носить настоящие драгоценности на улицах Нью-Йорка. Она возилась в своей сумочке, когда один из грабителей подошел к их столу.

— Отдайте это, леди, — сказал он, сгребая бумажник и «ролекс» Хэмиша в мешок. — Отдайте всю сумку.

— Я хочу взять ключи от машины. Они вам не нужны.

— Кто сказал?

— Послушайте, машина стоит далеко, на Сорок третьей улице.

— А что за тачка?

— «Форд-фиеста» тысяча девятьсот девяносто девятого года, — солгала она.

— А почему такая симпатичная леди водит такое барахло?

— Спросите у мужа.

— Ах, вот что, — он повернулся к Хэмишу. — Ну, ты — барахольщик…

— Эй, — закричал главарь из центра зала. — Заткнитесь там.

Грабитель взял сумочку и серьги и ушел, оставив Мэгги ключи. Вскоре вся банда собралась в центре.

— «Шайка делового обеда» благодарит всех вас за сотрудничество, — сказал главарь. — Оставайтесь на своих местах, и никто не пострадает. Удачного дня. — Он выпалил в потолок с десяток выстрелов в качестве знаков препинания, и четверка удалилась, пока внимание всех было приковано к потолку, с которого летели обломки. Вся операция заняла менее полутора минут. Когда посетители поняли, что грабители и в самом деле удалились, комната наполнилась возбужденными голосами. Многие нервно смеялись. Для Мэгги, в ушах которой все еще стоял грохот выстрелов, все это звучало странно неестественно, будто снова начался бал.

— Ты что, хотела нас угробить? — спросил Хэмиш.

— Хэл, мне во чтобы то ни стало нужно быть в аэропорту Кеннеди в три тридцать, чтобы встретить близкую подругу, у которой серьезные личные неприятности.

— Мэгги, с вооруженными грабителями не спорят.

— Хорошо. В следующий раз я не произнесу и слова.

— В следующий раз. Если этот следующий раз будет — я уезжаю в Швейцарию.

В этот момент официант принес им еду, извинившись от имени руководства за ужасные неудобства, вызванные ограблением, и объявив, что обед будет за счет ресторана. После этого прибыла полиция. Посетителей попросили оставаться на своих местах до того момента, пока полицейский не опросит каждого. В это время Мэгги занялась своими креветками с кукурузными хлебцами, а Хэмиш, все еще не остыв, едва дотронулся до того, что было в его тарелке.

— Я куплю себе пистолет, — мрачно заявил он.

— Понятно. Попытаться что-то доказать им — глупость, а выхватить пистолет перед четырьмя бандитами, вооруженными автоматами, — это умно.

Хэмиш пристально смотрел на Мэгги, словно он сторожил вход в какой-то темный бункер, где хранились все признаки мужественности.

— Можно попробовать твою оленину? — спросила Мэгги и занялась изысканиями в его тарелке, не дожидаясь ответа на свой вопрос. — Х-м-мм. Замечательно! Здесь неплохо готовят.

Они отправились назад в офис Хэмиша спустя какие-то пятнадцать минут. По дороге его настроение улучшилось, и, придя в офис, он принялся рассказывать подробности наглого ограбления каждому редактору и разносчице кофе на третьем этаже. Пока он был занят рассказами, Мэгги позвонила и сообщила, что ее кредитные карты украдены. Наконец она заставила Хэмиша выдать ей сто долларов из кассы на мелкие расходы, для того чтобы заплатить за парковку в аэропорту и за проезд по мосту по дороге домой.

3

Самая задушевная встреча

Линди Хэйган показалась на выходе. Она выглядела бледной, но красивой. На ней были черные шелковые брюки от Стефано Джулиани, заткнутые в кроваво-красные ковбойские сапоги от Лучезе, и черный кашемировый свитер с капюшоном от Дитера Хунсбахера. В одной руке она держала сумку из полированной кожи. Возможно, такую же сумку таскал за собой Эрнест Хемингуэй во время гражданской войны в Испании. На другой руке висела черная шерстяная дорожная накидка. Ее личико сердечком озабоченно нахмурилось, когда она осматривала большой и оживленный зал прибытия, пока не услышала крик Мэгги:

— Эй, Линди! Я — здесь.

А затем подруги начали визжать и подпрыгивать так, что другие пассажиры стали оборачиваться в их сторону.

Привычка визжать при встрече шла еще от Смит-колледжа. Так приветствовали друг друга только Мэгги и Линди, когда они встречались после Рождества или летних каникул. (Был даже короткий период инфантилизма осенью на втором курсе, когда они визжали при каждой встрече на квадратном дворе колледжа.) С того времени, как люди стали узнавать ее в публичных местах, Мэгги старалась не привлекать к себе внимания. Но Линди своим видом заставила Мэгги немедленно вернуться в те замечательные студенческие дни, когда все в мире было новым, а две подружки были никому неизвестными красотками с прекрасным будущим впереди.

Когда визг и прыжки закончились, Мэгги обняла Линди и, почувствовав ребра под кашемировым свитером, воскликнула: