Книга Экстра - Скотт Вестерфельд

— Хм... — Айя перевела взгляд на игровое поле, гадая, сколькоже секретов она сохраняла каждый день. — Значит, ты ничего не можешь скрыть.Честно говоря, это немного страшновато.

Фриц посмотрел на нее удивленно и спросил:

— Страшновато для меня? Или для остальных?

От его взгляда Айю зазнобило. Она снова почувствовала, чтокраснеет. По спине у нее побежали мурашки. Нет, ею честность действительнопугала ее! В голове у нее вертелась масса вопросов, которые мучительно хотелосьзадать, но Айя не была уверена, выдержит ли ответы. Например, зачем Фриц пришелк ней и что он думал о том, насколько у него с ней разные амбиции.

— Я тебе нравлюсь? — спросила Айя.

— Неужели я так старательно это скрывал? — рассмеялся Фриц.

— Да нет, похоже. Но это так непонятно... потому что тытакой знаменитый, а я... я почти никто! К тому же я уродка, и ты меня то и деловидишь кошмарно одетой или перемазанной в грязи. А еще... еще при нашей первойвстрече я тебе наврала насчет моего носа!

Выпалив все это скороговоркой, Айя в ужасе умолкла, гадая,откуда у нее взялись эти слова. Они просто вырвались у нее, вылетели, словнопузырьки из открытой бутылки шампанского.

— Ой-ой-ой! — изумленно проговорила Айя, — Эта твояабсолютная честность заразная, что ли?

— Иногда — да, — с усмешкой ответил Фриц. — Неожиданныйплюс, так сказать.

Айя снова покраснела и отвела глаза. Она посмотрела наигровое поле. Теперь там осталось всего несколько воинов-малышей в доспехах.Они колотили друг дружку пластиковыми мечами и топориками.

— Но почему я тебе нравлюсь?

Фриц наклонился и взял Айю за руку. От волнения у девушкисжалось сердце. Она словно опять оказалась под водой и была вынуждена задержатьдыхание.

— Когда я впервые увидел тебя возле дома, где проходилавечеринка, ты была чем-то занята. Я увидел, как ты сосредоточена. А потом утебя капюшон откинулся, я подумал: «Ох, какая она отважная — разгуливает стаким ужасным носом».

Айя в отчаянии застонала.

— Но я вовсе не отважная. Я просто родилась с таким носом.Так что я погрешила против правды, сказав тебе, что делалапластику.

— Верно. Но к тому времени, когда я понял, что это так, я успел узнать о тебе кое-что еще.

— То, что я ничтожество и живу в интернатской общаге? — спросилаАйя. — И что я обманываю людей насчет своего огромного носа?

— Что ты прокрадываешься на вечеринки технарей и производишьподводные спасательные операции. Что ты делаешь потрясающие сюжеты, хотя они ине повышают рейтинг твоего лица.

— Что верно, то верно — Айя вздохнула. — Мои сюжеты простожуть как хороши.

— Но они действительно хороши, — пожав плечами, проговорилФриц. — Просто они слишком интересны.

— Не понимаю, — взглянув на него, сказала Айя. — Если онитак интересны, почему же никто ими не интересуется?

Айскрины в глазах Фрица сверкнули.

— Ты в последнее время смотрела канал Наны Лав? Она выбираетсебе наряд для «Бала тысячи лиц». Сегодня речь идет о шляпке: «Эту надеть? Илиту?» В итоге , семьдесят тысяч проголосовавших, да еще на сотне других каналов— комментарии.

У Айи от удивления вытянулось лицо. Нана была урожденнойкрасавицей, одной из очень немногих людей, которым пластическая хирургия небыла нужна даже в эпоху Красоты. Вот почему она была второй по счету знаменитостьюв городе.

— Это не считается. Нана-тян может быть интересной, даженичего не делая.

— А ты не можешь? — улыбнулся Фриц.

Айя посмотрела в его огромные глаза. Впервые за все времяона не оторопела, глядя на него. Казалось, какой-то барьер между ними рухнул.

И вдруг Айя поняла, о чем действительно хочет спросить его.

— Каково это — быть знаменитостью?

— Ничего особенного... — Фриц пожал плечами. — Заисключением того, что все больше людей вступают в мое общество. А потом, черезнеделю, уходят.

— Но до тех пор, пока Общество абсолютной честности так непрославилось, тебе никогда не казалось, что тебе чего-то не хватает? Ну,смотришь на город и чувствуешь себя невидимкой? Или смотришь чужие каналы ичуть не плачешь, потому что ты знаешь все эти имена, а тебя не знает никто? Итебе кажется, что ты можешь исчезнуть, потому что никто о тебе ничего неслышал?

— Гм... Честно говоря, нет. А у тебя именно такие ощущения?

— Конечно! Это вроде того коана, который рассказываютмалышам в школе. Если падает дерево, а этого никто не видит, значит, припадении оно не производит звука. Это все равно что пытаться хлопнуть однойладошкой. Чтобы существовать, ты должен быть видимым!

— Мне кажется, тут речь идет сразу о двух коанах. И я неуверен, что и в том и в другом говорится об этом.

— Ну перестань, Фриц! Ты стал знаменитостью не так уж давно.Ты должен помнить, как было ужасно...

Айи запнулась. Она пыталась по выражению лица Фрица понятьего чувства. Он перестал улыбаться.

— Очень странный разговор, — сказал он.

Айя часто заморгала. Десять минут абсолютной честности — аона, оказывается, уже заговорила слишком откровенно.

— Я полное ничтожество? — Она вздохнула — Ну, запиши меня вОбщество абсолютной тупости.

Фриц рассмеялся:

— Ты не тупая, Айя. И для меня ты — не невидимка.

— Просто я загадочная? — Айя попробовала улыбнуться.

— Теперь уже не настолько. Скорее, предсказуемая.

— Предсказуемая?

— В смысле славы и в том, какие чувства она у тебя вызывает.

Айя сглотнула подступивший к горлу ком. Предсказуемая. Воткакая она была по его абсолютно честному мнению. С большим опозданием онавспомнила еще об одном, чему ее учили в начальной школе. Жаловаться другимничтожествам насчет рейтинга своего лица было нормально, но говорить в такомключе со знаменитостями не стоило.

Она отвернулась и устремила взгляд на футбольное поле.Знала: стоит ей посмотреть в глаза Фрицу — и она снова сморозит какую-нибудьглупость. Или он сам скажет что-то, о чем думает, а это, пожалуй, будет ещехуже. Возможно, правильно в сети говорили насчет разницы в амбициях и о том,что знаменитостям и ничтожествам никогда не стоит слишком сближаться. Оченьвелика вероятность непонимания.

Бой на поле закончился. Дроны-носильщики уносили с игровойплощадки последние роботизированные доспехи. Малыши выстроились в ряд передкорпусом Акира. Скоро смотрители должны были увести их куда-то еще.

— О черт, — проговорила Айя, — который час?