Книга Охотники на снегу - Татьяна Алферова

Алик, не успев развернуться и уйти, с явным замешательством смотрел на раскрасневшуюся потную и сонную Вику, на деятельного хохочущего Валеру. Унижение отступало, а после шампанского оно прошло вовсе. Смех, всеразрушающий смех делал свое дело.

Не существует на свете ничего, с чем смех не справился бы. Используя подручные материалы, иронию или сарказм, он способен уничтожить любую другую эмоцию. Он разрушит сюжет, развенчает красоту и дезавуирует оскорбление. Отнимет лавры у победителя и вознесет побежденного на недосягаемую высоту, вернет достоинство оклеветанному, проткнет пафос, как воздушный шарик, и приведет любовь к заурядно-бытовому знаменателю. Вылечит доверившегося больного и убьет физическое влечение трепетного возлюбленного. Он гол и всесилен, как античные боги, что некогда ходили по земле среди смертных, совокупляясь с ними, зачиная героев и чудовищ. Он прекрасно и беспощадно равнодушен.

Шампанское кончилось. Алик засмеялся. Какая разница, что произошло в его отсутствие, это всего лишь повод, чтобы повеселиться. Но Алик ошибался, и Валера его поправил. Веселиться можно по-разному, лучше всего продолжать начатое, раз хорошо пошло. Все, что прежде казалось Алику немыслимым, что он позволял себе только в воображении и только с чужими незнакомыми людьми, стало реальностью сейчас.

После скумбрии в масле, хлеба и водки они с Валерой освободили Вику от бремени ненужной одежды, не встретив никакого сопротивления, Вика дремала. Но едва дело дошло до колготок, они обнаружили активное содействие. Колготки — вещь тонкая, дорогая по нынешним временам. В какой-то момент Алик испугался, что у него ничего не получится, но получилось отлично, лучше, чем когда бы то ни было в прежние трезво-благопристойные времена. Валера слегка сачковал, откидываясь на спинку дивана, но Вика оказалась на высоте. Она кричала музыкально и звонко, и так сильно, что соседи забарабанили в стенку. Блики от фонарей за окном и густые тени пятнали теплую плоть, окольцовывали взлетающие бедра и тонкие девичьи предплечья тугими кандалами зимы, темноты, пряного, как глинтвейн, желания.

Когда Алик почувствовал, что стал совсем легким и прозрачным, и, наверное, сейчас умрет от наслаждения, звенящего вакуумом внутри, Валера шлепнул Вику по длинному перламутровому бедру и поинтересовался:

— Не желаете ли освежиться?

Вика простонала в ответ нечто нечленораздельное и блаженно заснула, закинув ноги на высокий валик. Алик оделся. Пошатываясь, не зажигая света, добрел до двери, аккуратно прикрыл ее за собой и вышел в темноту. Ему светила та же полная избыточная грудь луны. Послезавтра вечером начинались трудовые будни в ресторане «Два аиста».

Алик наклонился зачерпнуть снега и обтереть лицо, но не удержался на ногах, упал. К ночи потеплело, снег слежался и потек. Алик полежал немного, но справился и поднялся. Оказалось, что еще не слишком поздно, маршрутки еще ходили.

Вика и другие. Пятница

Вика в неофициальной курилке универмага, перед туалетом на втором этаже сбивчиво пересказывала подруге вчерашние удивительные приключения. Света вскидывала круглый подбородок, трясла челкой и толкала Вику полным круглым плечом в особенно завлекательные моменты изложения.

— А что ты знаешь про этого Валеру? Он женат? — Светлана сразу перешла к сути.

— Ничего не знаю. Живет один, это точно. Квартира практически убитая, мебель старая, почти как у меня дома. Ты всерьез полагаешь, что после такого секса возможно продолжение? — Вика с надеждой посмотрела на подругу.

— А тебе-то самой он как показался? Нормальный мужик?

— Кто его знает, мы столько выпили. Грубый, но вроде нормальный. Так ведь после вчерашнего…

— Ну ты, прямо цветочек. Что «после вчерашнего»? Ты в каком веке живешь? Да сейчас каждая сопливая десятиклассница, если у нее предки богатенькие, после походов по стрип-барам дома сама такие эротические шоу устраивает — нам и не снилось!

— Где у нас стрип-бары? — заинтересовалась Вика, но Света раздраженно отмахнулась.

— Мы, женщины, расслабляться должны, или что? Думаешь, только им все позволено? Кому сегодня нужны закомплексованные дурочки. Застарелая невинность — это как клиническая глупость. Алик твой разве что и оценит. Впрочем, оценить-то оценит, а от жены, все одно, не уйдет, так и будет тебя мурыжить. Его жену устраивает такое положение, а тебе-то это зачем? Муж на вечер два раза в неделю. Собираешься принца ждать? Ну подождешь лет двадцать, может, и появится. А жизнь пройдет. Зачем тебе в сорок пять принц? Варенье с ним варить?

Светлана почти дословно повторяла максимы Аллы, иллюстрируя существование женской солидарности по духу на практике. Солидарность такого рода достаточно распространена, при условии, что женщины сами не подозревают о ее проявлениях. Скажи той же Светлане, что подобная мысль уже применялась другой женщиной, и решительная подруга немедленно зачислит эту мысль в разряд банальных благоглупостей.

— На фиг тебе Алик нужен, рохля такая! А этот мужик, похоже, нормальный, смотри, как твоего любовничка сделал. Что за фрукт этот Алик, если сам же тебя и подложил приятелю? Зачем в магазин поперся, вас наедине оставил? Не иначе, давно замыслил от тебя избавиться.

Светка работала в режиме самовозбуждения, ее голос набирал силу.

— Тише ты, — взмолилась Вика. — Он все-таки сильно грубый, Валера этот.

Зажмурилась, сладко припоминая происшедшее. Что ни говори, Светка права, это приключение оказалось чудесным. Вика не подозревала о своих собственных желаниях и способностях. Права Светка, надо жить по-другому, не отказывать себе в простых радостях. И мужчины на смелых женщин охотней клюют. Вон, как вчера ее любили. Оба.

— Грубый, зато настоящий. У мужиков часто так. Давай, подруга, разворачивайся, полный вперед! Человек сам кузнец своего счастья. У тебя с Аликом сколько чистого времени за плечами? Потерянного, имею в виду. Год? Самый критический срок, на них же действует фактор времени. Еще полгода, и ты ему будешь сто лет в обед не нужна. По привычке они только с женами могут. Не будешь дурой, через полгода уже Валерину квартирку обставишь по своему вкусу. Да не переживай из-за вчерашнего, веди себя раскованно. Лучше потом притормози, тогда-то он и задумается о штампе в паспорте. А не сложится, так хоть удовольствие получишь. Поняла, дурында? Всему вас учить надо, беда.

Света, покачивая тяжелыми бедрами, направилась к облупившейся двери.

— Стой, Светка, у тебя юбка вся жеваная, — с удовольствием заметила Вика, но подруга даже не притормозила, ответила на ходу.

— Это потому что из говна сшита. Вот отобью твоего любовничка и справлю новую.

Вика принужденно засмеялась и пошла следом.

На выходе они столкнулись с двумя девицами в разноцветных шубках. Девицы, несмотря на очевидную молодость, излучали уверенность и пренебрежение к окружающим, Светку с Викой попросту не заметили, зрелище двух бедненьких продавщиц оскорбляло их глаза, подведенные дорогой тушью, сравнимой по цене с Викиной зарплатой за месяц.