Книга Крисп Видесский - Гарри Тертлдав

— Тебя не удивляет, что ты вообще захотел стать Автократором? — поинтересовался Яковизий с невыразимым злорадством.

— Я вообще-то не очень хотел становиться Автократором, — ответил Крисп. — Но позволить Анфиму прикончить меня показалось мне менее привлекательной идеей.

— Крисп, тебе придется откупиться от одного из врагов, чтобы разделаться со вторым, — сказал Мавр. — Если бы ты не воевал с Петронием, я тут же вывел бы из города свежую армию Агапету на подмогу. А так я опасался, что ты потерпишь поражение на западе, и моя помощь понадобится там.

— Я рад, что ты остался, — поспешно ответил Крисп, припомнив письмо Танилиды. — Как ни горько это признавать, но ты прав. А еще горше, что откупаться придется от Арваша. Петроний заплатил ему за вторжение в Кубрат, так что деньги он берет, это мы знаем. А когда я разобью Петрония — что ж, почтенному Арвашу придется вернуть наше золото, и не только наше. Если он думает, что я забуду или прощу то, что он сотворил с Девелтосом, он ошибается.

— И все же это правильный выбор. — Яковизий уверенно кивнул.

— Ты не можешь позволить себе торговаться с Петронием — это равносильно тому, чтобы признать его за равного. У Автократора в пределах Видесса не должно быть равных. А вот откупиться от чужеземного князька, чтобы тот оставил нас в покое, — такое случается сплошь и рядом.

Крисп покосился на Мавра; тот тоже кивнул.

— Правильно, ваше величество, — согласился Агапет, — покончим сначала с гражданской войной. Когда вас признает вся империя, в свое время вы разделаетесь и с Арвашем.

— Сколько Петроний заплатил Арвашу, чтобы тот натравил своих головорезов на Кубрат? — спросил Крисп.

— Пятьдесят фунтов золота — три тысячи шестьсот золотых, — тут же ответил Яковизий.

— Тогда уплати ему хоть вдвое, если придется, но выторгуй у него год мира, — приказал Крисп. — Я, правда, надеюсь, что ты сумеешь уговорить его на меньшую сумму — я-то знаю, как ты торгуешься.

Яковизий мрачно воззрился на него:

— Я так и знал, что к этому идет!

— Лучшего посла мне не найти, — заметил Крисп. — Сколько миссий к северянам ты возглавлял? Мы ведь и встретились первый раз в Кубрате, помнишь? Я до сих пор ношу золотой, что ты дал старому хагану Омуртагу, когда выкупал толпу нас, крестьян. Ты знаешь, что тебе делать, а я знаю, что могу на тебя положиться.

— Если бы меня посылали в Кубрат, или в Хатриш, или даже в Татагуш, я бы не раздумывая сказал «да», пусть это и совершенно дикие края, — медленно проговорил Яковизий. — Но Арваш… Арваш — дело другое. Я скажу честно, Крисп… ваше величество — он меня пугает. Он хочет не просто грабить. Он хочет убивать, а то и хуже.

— Меня Арваш тоже пугает, — признался Крисп. — Яковизий, если ты думаешь, что тебе ехать опасно, я пошлю кого-нибудь другого.

— Нет, я поеду. — Яковизий пригладил седеющие волосы. — В конце концов, что он может со мной сделать? Во-первых, когда-нибудь ему, возможно, придется присылать послов к нам; и мы с ним оба знаем, что ты отомстишь за любой нанесенный мне вред. А во-вторых, я собираюсь платить ему дань, и немалую. Не вижу, каким образом это может его разозлить?

Мавр ехидно глянул на малорослого посла.

— Если кому-то и под силу такая задача, так только вам, господин Яковизий.

— Ах, ваша светлость, — с мягким укором произнес Яковизий, — не стань вы столь неожиданно вторым человеком в империи, будьте уверены, я в деталях описал бы, какого наглого, неблагодарного, дерзостного, малолетнего ублюдочного сына змеи и кукушки я вижу перед собой! — Конец фразы он проорал, побагровев и выпучив глаза.

— Как всегда, добр и вежлив, — уверил его Крисп, стараясь не рассмеяться.

— И этот туда же? — прорычал Яковизий. — Лучше поостерегитесь, ваше величество. Я так понимаю, что могу называть вас, как мне, Скотос меня побери, вздумается, не беспокоясь об оскорблении величества, потому что, если вы пошлете меня к парню с топором, к Арвашу я уже не попаду.

— Это зависит от того, что я распоряжусь оттяпать, — уточнил Крисп.

Яковизий в притворном ужасе схватился за пах.

В этот момент вошел Барсим, неся непочатый кувшин вина и блюдо копченых осьминожьих щупалец. Евнух посмотрел на Яковизия вдоль собственного печально свешенного носа.

— На свете очень немного людей, о которых я мог бы сказать такое, превосходный господин, но подозреваю, что, лишенный ядер, вы будете производить не меньше шума, чем сейчас.

— Что ж, спасибо, — ответил Яковизий, отчего даже невозмутимый вестиарий моргнул.

Крисп молча поднял кубок. Яковизий оставался вооружен и опасен, пока при нем был язык.

* * *

Несколько дней спустя Яковизий отправился с посольством в Кубрат. Крисп немедленно отодвинул всю проблему в дальний угол памяти: учитывая, в каком состоянии оставят дороги осенние дожди и зимние бураны, раньше весны вельможа не вернется.

Кампания Саркиса волновала императора куда больше. Судя по донесениям, полковой командир продвигался вперед, но, благодаря той же погоде, с черепашьей скоростью. Первого из поместий Петрония Саркис достиг, когда дождь еще не сменился снегом.

«Кавалерия противника пыталась нас задержать, — писал он, — но отступила на запад. Мы попытались сжечь виллу и имение; для тщательной работы слишком сыро, но жить там никто не сможет еще долго».

В юности мир для Криспа по зиме сжимался до размеров деревни и окрестных полей. Автократор это тоже чувствовал. Хотя в столицу поступали новости от самых дальних пределов империи, все, творящееся за городскими стенами, казалось далеким и смутным, точно затуманенным. Во многом поэтому Крисп начал уделать больше внимания тем, кто оставался рядом.

Ко дню зимнего солнцестояния беременность Дары стала заметна, хотя и не так сильно в теплых одеждах, в которых она выехала в Амфитеатр посмотреть на представления, коими издавна отмечали солнцеворот. Праздник середины зимы был временем вседозволенности; пара мимов весьма предерзостно изобразила, в каких именно отношениях находились Крисп и Дара при еще живом Анфиме. Крисп хохотал, даже если шутки не были смешными; Дара вначале выказала злость, потом присоединилась к нему, заметив, впрочем: «Кое-кого из этих шутников следовало бы плетями прогнать по площади Паламы».

— Сегодня же солнцеворот, — ответил Крисп, точно это извиняло все. Для него так оно и было.

Кто-то из слуг распалил костер перед ступенями, ведущими в императорские палаты. Когда кортеж императора возвратился из Амфитеатра, пламя еще полыхало ярко. Крисп спешился, перекинул уздечку конюху и, придерживая корону на темени, прыгнул через костер.

— Сгори, горе-неудача! — воскликнул он, пролетая сквозь пламя.

Мгновением позже он услыхал топот бегущих ног.

— Сгори, горе-неудача! — крикнула Дара.