Книга Чапаев - Владимир Дайнес

Одновременно были приняты меры по укреплению войск, действовавших на востоке России. 13 июня 1918 г. председатель Совнаркома РСФСР В. И. Ленин и нарком по военным делам Л. Д. Троцкий подписали постановление, в котором говорилось, что «для руководства всеми отрядами и операциями против чехословацкого мятежа и опирающейся на него помещичьей и буржуазной контрреволюции» создается Революционный военный совет.[46] В его состав вошли нарком путей сообщения П. А. Кобозев, главнокомандующий бывший подполковник М. А. Муравьев и комиссар Г. И. Благонравов. Все командующие отдельными частями и начальники отдельных отрядов должны были полностью и безусловно подчиняться Реввоенсовету. В постановлении подчеркивалось, что «неподчинение или противодействие будут рассматриваться как измена и караться по законам военного времени».

Члены Реввоенсовета начали формирование частей и соединений, которые составили Восточный фронт. Они приняли следующее постановление:

«20 июня из войск, действующих на саратовско — уральском направлении, составить Особую армию, командующим которой назначается и утверждается [Ржевский] со всеми правами, согласно положению о полевом управлении войско.[47]

В состав Особой армии вошла и Армия Саратовского совета. Командующий Особой армией А. А. Ржевский сразу же принял меры по сведению отдельных частей и отрядов в регулярные воинские формирования. В соответствии с этим 1-й и 2-й Николаевские полки были сведены в бригаду Николаевских полков (2700 штыков, 275 сабель, 65 пулеметов, 8 орудий и 1 бронемашина) под командованием В. И. Чапаева.

В. И. Чапаев, вступив в новую должность, принял меры по укреплению дисциплины и укомплектованию частей. При этом его действия были иногда весьма оригинальными.

«Особо ненавидел Чепаев дезертиров, — вспоминал А. Михайлов, — соберет их, выстроит в одну шеренгу и начнет с ними разговор:

— Что же, лети вашу мать в трубу, свобода вам нужна? Земля чтобы ваша была, а воевать, защищать революцию я один за вас буду?

В частных беседах Чепаев развивал мысль о том, что без телесного наказания от подчиненных нельзя добиться хорошего толка. Эта мысль одно время настолько у него окрепла, что он летом в 1918 году совместно с т. Бочкаревым ставит вопрос на повестке общегородского партсобрания:

— О возможности введения телесного наказания для неподчиняющихся.

После обсуждения первого вопроса» О текущем моменте» Чепаев берет слово и в развитие своей мысли доказывает:

— Ну вот, товарищи, захожу я, примерно, в село, объявляю, чтобы ко мне записывались добровольцами в отряд. Кроме того, объявляю мобилизацию. И вот многие являются, поступают в отделения и взводы. А некоторые не хотят итти. Прячутся в коноплях, по овинам. Что вы с ними будете делать? Наступают казаки. Там чехи прут вовсю. Гибнет советская власть, а он не хочет, в коноплях сидит… А как возьмешь его, разложишь при народе, да как вспылишь штук пятнадцать или двадцать пять одному, то десять сами добровольно в отряд прибегут. Правда, после этого выступления часть собрания выражает Чепаеву одобрение и аплодирует. Но при дальнейшем обсуждении товарищу Чепаеву терпеливо и настойчиво разъясняют неправильность его взглядов и возможные пагубные последствия и что такая политика несовместима со всей линией нашей большевистской партии».

В. И. Чапаев и в последующем иногда прибегал к такой «политике», пусть даже несовместимой с линией партии большевиков. Видать, фельдфебельская закваска давала о себе знать.

Вновь созданный Реввоенсовет Восточного фронта 20 июня поставил перед войсками Особой армии задачу «энергичнее давить из Николаевска на Самару и Бузулук, войдя в связь с наступающей туда же оренбургской группой войск. Одновременно с тем надавливать на Уральск и крепче закрепляться на важнейших пунктах».[48] Одним из таких пунктов была станция Семиглавый Map, которую Армия Саратовского совета потеряла 5 мая 1918 г. По решению командующего Особой армией от 21 июня В. И. Чапаеву предстояло снова овладеть Семиглавым Маром.

«К утру 22 сего июня были выдвинуты наши части против казаков, находившихся у Коровина хутора на дороге между Балашами Камышлакскими и ст. Семиглавый Map, — докладывал А. А. Ржевский начальнику Оперативного отдела Наркомата по военным и морским делам СИ. Аралову. — Казаки были взяты в кольцо выставленной нами артиллерией. В дальнейшем предполагалось концентрическим наступлением захватить казаков в пехотное кольцо. Казаки избежали полного разгрома лишь благодаря крайней пересеченности местности на участке здешних Синих гор и бегству, имевшему панический характер. Урон со стороны казаков под действием нашего артиллерийского ураганного огня — огромный. Со стороны казаков было выставлено до 16 сотен. Станция Семиглавый Map нами занята. Разрушенный совершенно участок железной дороги от казачьей границы до станции спешно восстанавливается. Настроение в войсках отличное».[49]

Первая победа вдохновила Чапаева и его бойцов. Скоро они нанесли новое поражение противнику. 30 июня Чапаев докладывал в штаб Особой армии:

«Довожу до сведения, что 27 июня было столкновение с казаками на хут. Цыгановом, куда было послано 50 кавалеристов и рота пехоты, где была одна сотня казаков. Нами казаки были выбиты, отбито 20 казацких семей, которые бежали вместе с ними. Захвачен косяк лошадей, стадо коров и с ними 5 казаков. Разбитая сотня просила помощи и главных сил из с. Красненькое, откуда посланы наперерез один полк пехоты и полк (пехоты) кавалерии (так в документе. — Авт.) при трех орудиях, которые атаковали нашу роту, но мы успели своевременно выслать два батальона, и бой дошел до широкого размера. Батарея противника выпустила около 200 снарядов.

Место сражения было между Большой и Малой Ичками, где в долине стояла батарея противника. Пехота перешла в наступление с обеих сторон. В 8 часов вечера полк кавалерии пошел облавой на фланги, где был слева встречен 1 ротой пехоты, а справа нашей кавалерией. Пехота сошлась на расстоянии 400 шагов, уже с той и другой стороны готовились к штыковой атаке, но в это время нашим орудийным огнем была сбита батарея противника и стали бить по коневодам. Пехота противника дрогнула и стала убегать, но преследовать ее было невозможно, потому что стало темно и мы далеко отошли от своих главных сил, где находился парк. По словам вольных жителей, всю ночь казаки убирали тела оставшихся на поле; особенно много побито лошадей. У нас раненых два человека и один разбил ногу — упал с орудия во время преследования противника».[50]