Книга Выход из кризиса есть! - Пол Р. Кругман

Не очень удачные годы

Из всего сказанного выше вы можете сделать вывод, что начиная с 1980 года история экономики США — это иллюзорное процветание, якобы хорошие времена, пока в 2008 году не накопилась критическая масса долгов. Вполне возможно. Тем не менее эта оценка требует уточнения, потому что на самом деле «хорошие времена» в некотором смысле были не такими уж хорошими.

Начнем с того, что, хотя до 2008 года Соединенным Штатам Америки удавалось не сорваться в пропасть финансового кризиса, опасности дерегулирования банковской системы стали очевидны гораздо раньше — для тех, кто не закрывал глаза.

Фактически дерегуляция сразу грозила катастрофой. Как я уже отмечал, конгресс принял, а президент Рейган одобрил закон Гарна-Сен-Жермена, который глава государства при подписании декларировал как первый шаг всеобъемлющей программы администрации в области финансового дерегулирования. Данный закон призван был разрешить проблему сберегательных учреждений, принимающих денежные средства и выдающих кредиты, которые попали в трудное положение после инфляции 70-х годов. Высокая инфляция привела к увеличению процентных ставок и поставила такие учреждения, выдававшие долгосрочные займы под низкие проценты, в трудное положение. Некоторые сберегательные структуры находились на грани краха, а поскольку вклады в них были застрахованы государством, большая часть убытков легла бы на плечи налогоплательщиков.

Тем не менее политики не желали мириться с суровой действительностью и искали выход. Подписывая закон, Рейган объяснял, как он должен работать. Вот что он сказал:

…

Закон расширит возможности сберегательных учреждений, разрешив им выдавать коммерческие ссуды и увеличить кредитование потребителей.

Он уменьшит их уязвимость перед изменением уровня процентных ставок и нежелательных новостей на рынке жилья. Это, в свою очередь, сделает сберегательные учреждения более эффективной силой в финансировании ипотеки для миллионов американцев.

На практике вышло иначе. Дерегулирование стало причиной классического морального риска, когда владельцы сберегательных учреждений получили стимул к крайне рискованным действиям. В любом случае вкладчиков действия банка не беспокоили, ведь они были застрахованы от потерь. Именно исходя из этого банкирам казалось разумным выдавать ссуды под высокие проценты ненадежным заемщикам (как правило, компаниям-застройщикам). Если повезет, банк получит большую прибыль. В случае неудачи банкир все равно не пострадает. В проигрыше оказывались только те, кто платит налоги.

Кроме того, ослабление регулирования создало благоприятную среду для прямого разворовывания денег, когда кредиты выдавались родственникам и друзьям, которые исчезали вместе с ними. Помните банкира Гейтвуда из фильма «Дилижанс»? В сберегательных учреждениях 80-х годов прошлого столетия таких было много.

К 1989 году стало ясно, что сберегательные организации совсем распоясались. Федеральные власти наконец прикрыли это казино, однако к тому времени потери отрасли уже достигли огромных размеров. В конечном счете налогоплательщикам пришлось выложить 130 миллиардов долларов. По тем временам это была немаленькая сумма — сегодня она эквивалентна 300 миллиардам долларов.

Неразбериха со сберегательными учреждениями была не единственным сигналом того, что дерегулирование представляет большую опасность, чем утверждают его защитники. В начале 90-х годов с серьезными проблемами столкнулись крупные коммерческие банки, в частности «Citi». Причиной стало чрезмерное кредитование коммерческих компаний-застройщиков. В 1998 году, когда развивающиеся страны поразил финансовый кризис, крах всего лишь одного хедж-фонда [20], «Long Term Capital Management», обрушил финансовые рынки точно так же, как крах «Lehman Brothers» десятилетие спустя. Срочные меры, принятые Федеральной резервной системой, в 1998 году предотвратили катастрофу, но само событие должно было послужить предупреждением об опасности, которую представляют неконтролируемые финансы. (Об этом я писал в изданной в 1999 году книге «Возвращение Великой депрессии?», где проводил параллели между крахом хедж-фонда LTCM и финансовым кризисом, который в то время охватил Азию. Оглядываясь назад, должен признать, что тогда я не понимал, насколько велика проблема.)

Этот урок проигнорировали. Непосредственно перед кризисом 2008 года сильные мира сего настаивали — как Гринспен в цитате, приведенной в начале главы, — что все идет хорошо. Более того, они не уставали повторять, что финансовое дерегулирование значительно улучшило общие экономические показатели. И по сей день можно услышать утверждения, подобные тому, что прозвучало из уст Юджина Фамы, известного специалиста по финансовой экономике из Чикагского университета, пользующегося большим влиянием:

…

С начала 80-х годов развитые государства и некоторые крупные игроки международного финансового рынка из числа развивающихся стран переживали период беспрецедентного роста. Разумно предположить, что финансовые рынки и финансовые институты играли важную роль в этом росте, способствуя продуктивному использованию накопившихся в мире сбережений.

Обратите внимание, что Фама писал это в ноябре 2009 года, в разгар экономического кризиса, причину которого большинство из нас видели в вышедших из-под контроля финансах. Впрочем, даже за более длительный период не наблюдалось ничего похожего на «беспрецедентный рост». В Соединенных Штатах Америки темпы экономического роста за 10 лет после отмены регулирования были ниже, чем в предыдущие десятилетия. Настоящий период беспрецедентного роста отмечался после Второй мировой войны, когда жизненный уровень населения практически стал вдвое лучше. На самом деле в результате дерегулирования у семей, имеющих средний достаток, даже перед самым кризисом доходы были больше совсем ненамного, причем из-за увеличения рабочего времени их членов, а не повышения зарплат.

Безусловно, для немногочисленного, но влиятельного меньшинства эра финансового дерегулирования и роста долга действительно стала периодом беспрецедентного роста доходов. И это, несомненно, объясняет, почему лишь немногие прислушивались к предупреждениям о том, что экономика идет по неверному пути.

Другими словами, чтобы понять более глубокие причины нынешнего кризиса, необходимо поговорить о неравенстве доходов и наступлении второго золотого века.

Глава 5. Второй золотой век

Владеть домом величиной с Тадж-Махал и содержать его — это очень дорого. Керри Делроуз, директор по дизайну интерьеров компании «Jones Footer Margeotes Partners» в Гринвиче любезно рассказал мне, сколько стоит должным образом обставить поместье. «Ковры очень дорогие, — сказал он, имея в виду изготовленный на специальном ткацком станке ковер стоимостью 74 000 долларов, который был заказан для спальни клиента. — И портьеры. Только на карнизы — трубки, наконечники, кронштейны, кольца — вы потратите несколько тысяч долларов, до 10 тысяч на каждую комнату. Потом ткани… Для большинства этих комнат, зала, гостиной понадобится от 100 до 150 ярдов ткани. Такое часто бывает. Хлопок в среднем стоит от 40 до 60 долларов за ярд, но большинство тканей, которые мы видим, — это хороший шелк по 100 долларов за ярд».