Книга Цена вопроса. Том 1 - Александра Маринина

– Друг сердечный, разница в том, что…

Конев умолк и подождал, пока вошедший с подносом мужичок в длинном фартуке не поставит перед ним тарелку с одним чебуреком, а перед Дзюбой – кофе.

– Разница в том, – продолжил полковник, когда дверь закрылась, – что всегда найдутся желающие выслужиться перед руководителем. А уж если этот руководитель в Москве, в министерстве, то тем более. Конечно, я мог бы всем сказать, что ты племянник или даже внебрачный сын генерала Шаркова. Шарков – фигура, перед ним прогнуться – святое дело. Или не прогнуться, а получить в руки рычаг давления на него. И за каждым твоим движением, за каждым чихом и плевком будут наблюдать в десять глаз. Куда пошел, с кем говорил, что ел, сколько раз в сортир сходил. Ты станешь людям интересен. А тебе это надо?

– Не надо, – согласился Роман. – Но если у вас проблемы с шифером, то ведь к евтягинским протечет. Мол, приехал опер с Петровки как раз по убийству, связанному со «СтройМажором».

– Молодец, друг сердечный, зришь в корень, – полковник одобрительно кивнул. – С евтягинскими тебе придется разбираться самому. Протечет к ним однозначно, в этом даже не сомневаюсь. Но вот чему они поверят: тому, что ты обычный раздолбай, или тому, что ты по их душу приехал? Не знаю. Поэтому тебе нужно будет их убедить. Иначе они не только, как я уже сказал, будут наблюдать, где, когда и в кого ты плюнул, но еще и собирать эти плевки в стерильные пакетики. Наводку дам, к кому обратиться, а дальше давай сам.

– Понял, – кивнул Дзюба. – Про двойное убийство расскажете? Мне же вроде как положено хоть что-то знать, а я ни в зуб ногой.

Конев задумался, побарабанил пальцами по столу, зачем-то разблокировал телефон, что-то посмотрел в нем и снова засунул в чехол.

– Да мутная история вообще-то, – негромко проговорил он. – Евтягинские в нашем регионе курируют строительство. Папаша Николай Васильевич, которого в вашей столице так тепло приняли и приговорили, еще в конце девяностых сменил малиновый пиджак на деловой костюмчик, начал с реконструкции цокольных этажей под магазины и офисы, потом стал расширяться, дома строить. В итоге все строительство в городе под себя подмял, в администрации всех купил, кого можно. В прошлом году отошел от дел и передал компанию сыну. Ну, ты это и сам знаешь, ты же по убийству старшего Евтягина работал. Сынок его, Евтягин Михаил Николаевич, решил строить не просто дома, а элитное жилье, а для этого что нужно? Правильно, друг сердечный: близость парков и водоемов. То есть он протянул жадные лапки к давно застроенным и обжитым территориям, на которых и скверы, и парки, и школы, и поликлиники, и детские садики. И жилая застройка довольно плотная, так что открытие нового строительства, да еще с вырубкой части зеленой зоны, принесет проживающим там людям колоссальные неудобства. Одна такая стройка вызывает бурное недовольство жителей окрестных микрорайонов, они пишут петиции, собираются на митинги, устраивают акции протеста. И вот одного из зачинщиков этих акций, некоего Петропавловского, находят убитым. Само собой, евтягинские ребята – первые подозреваемые. Мы подключаем агентуру, начинаем крутить-вертеть, в общем, все как полагается. И вдруг в нашей местной газете появляется статья, в которой журналист какой-то неизвестный пишет, что борьба с организованной преступностью – это, конечно, замечательно, но хорошо бы нашей доблестной полиции иметь на плечах голову, а не только погоны. Ровно год назад, день в день, в том же самом месте уже находили труп. И причина смерти примерно такая же: черепно-мозговая травма. А поскольку прошлогодний убиенный совершенно точно к строительству и борьбе с ним отношения не имел, ибо самого строительства еще и в помине не было, то надо бы подумать и в этом направлении. Если полиция думать не хочет, то сам журналист думать очень даже любит, посему он тщательно собрал информацию и откопал еще четыре точно таких же случая: в разных городах в течение последних нескольких месяцев имели место убийства, совершенные с интервалом ровно в год в тех же самых местах. То есть по просторам нашей страны разгуливает неизвестный маньяк, о котором никто не знает и которого никто не ищет. Вот чем вы должны заниматься, господа полицейские, а не евтягинских мордовать.

– Звучит, как чистая заказуха, – заметил Дзюба. – Евтягинские проплатили, чтобы от них отстали. Журналиста опросили?

– А как же, – хмыкнул полковник. – И опросили, и допросили, и информацию собрали. Вроде никаких ниточек, ведущих к евтягинским, не нащупали. Не связан он с ними. Или сильно умный и осторожный и хорошо прячет свои контакты с Евтягиным и его компанией. Или просто неосторожный, сделал вброс такого материала, который может реально породить панику в населении, если быстро разойдется по Интернету. Но если он сам этого не понимал, значит, не сильно умный. Ну, меры я, конечно, принял, велел начальнику пресс-службы связаться с главным редактором и объяснить ему, что подобные материалы никак нельзя публиковать в Интернете без согласования с полицией, потому что это может вызвать нежелательный резонанс и напугать граждан. В общем, в пресс-службе у нас девка толковая сидит, она этого главного редактора быстро построила, и статью он сразу удалил. Но часа примерно три-четыре текст в сети провисел. И в бумажном виде он, конечно, остался, хотя тираж бумаги у нас маленький, городскую газету только пенсионеры читают, все остальные Интернетом пользуются. С журналистом этим, который материал навалял, поработали, заткнули его на какое-то время, пообещали, что когда поймаем маньяка – публично заявим, что этот писака первым увидел, первым написал, ну, короче, почет и уважение ему на всю оставшуюся жизнь.

– А откуда у него данные?

– Не говорит. Вернее, клянется, что получил их от какого-то типа, который поймал его в темное время суток в темном закоулке, представился неравнодушным сотрудником полиции, который возмущается тем, что коллеги не разделяют его убеждений. Дескать, вот вам флешка, на ней все данные, используйте их и доведите до сведения общественности, может, тогда в полиции начнут чесаться.

– Морду, конечно, не видел и описать не сможет, – вздохнул Дзюба.

– Само собой. Да даже если и видел бы – на его описание полагаться нельзя, парнишка молоденький, хлипкий, трусоватый. Такой с перепугу мышь со слоном перепутает. Но славы и денег хочет, это уж как водится. Вот на этом мы его зацепили. И тот, кто флешку ему передал, тоже именно на этом сыграть хотел.

– Думаете, это все-таки Песков? Или на самом деле евтягинские?

– Не знаю, друг сердечный, не знаю. Сейчас времени нет, а вечерком, ближе к ночи, встретимся и поговорим подробно. Короче, придешь на совещание – доложишь о московских связях Евтягина, особенно о выходах на киллеров, ну и про строительные дела, само собой. Чтобы в тему получилось. Еще раз напоминаю: особо не старайся, все должны поверить, что ты не крутой спец, который приехал нас жизни учить, а зеленый сопляк, которого папаша прикрывает.

– Я понял, – кивнул Роман. – Конечно, актер из меня аховый, но я буду стараться.

После ухода Конева Роман посидел еще немного, потом вышел в общий зал, попросил у сонной девицы за стойкой еще чашку кофе и горячий бутерброд с бужениной, сыром и помидором. Кофе здесь был не очень вкусным, но капитан подозревал, что и чай окажется не лучше. Вот странная закономерность: редко где и еда, и напитки бывают одинаково хороши. Если готовят вкусно, то чай и кофе чаще всего оказываются никуда не годными. И наоборот: чай-кофе отличные, а еду в рот не взять. Или это только ему, Ромчику, так не везет всегда с общепитом?