Книга Желтая маска - Уилки Коллинз

— Ох, как же мне выбраться? Как мне выйти? — воскликнула девушка, пугливо отшатываясь при виде Желтой маски.

— Вот сюда! — указал Фабио в направлении зала. — Никто не заметит тебя в плаще. Подумают, что это какое-нибудь новое переодевание. — Он взял ее за руку, чтобы успокоить, и добавил шепотом: — Не забудь про завтра!

В тот же миг он ощутил на себе чью-то руку. Это была рука замаскированной женщины, тянувшая его прочь от Нанины.

Невольно он задрожал при этом прикосновении, но все-таки сохранил присутствие духа настолько, чтобы сделать девушке знак скрыться. С недоумевающим взглядом в сторону Маски и заглушённым возгласом ужаса, она повиновалась и поспешила в сторону зала.

— Мы одни, — произнес Фабио, останавливаясь напротив пылающих черных глаз и решительно протягивая руку к Желтой маске. — Скажите мне, кто вы и почему преследуете меня, а не то я открою ваше лицо и сам разрешу эту тайну!

Женщина оттолкнула его руку и подалась немного назад, но не произнесла ни слова. Он подошел к ней. Нельзя было терять ни секунды, так как в галерее уже слышались быстро приближавшиеся шаги.

— Теперь или никогда! — тихо прошептал Фабио и схватился за маску.

Его рука снова была отброшена; но на этот раз женщина одновременно подняла свободную руку и сама сняла желтую маску.

Лампы мягко осветили ее лицо.

Это было лицо мертвой жены Фабио.

Глава IV

Синьор Андреа д'Арбино, тщетно искавший графа Фабио д'Асколи по разным комнатам дворца, на всякий случай заглянул еще в галерею между залом и главной лестницей и здесь нашел своего друга на полу, в беспамятстве, а подле него — ни живой души. Решив, по возможности, не вызывать переполоха среди гостей, д'Арбино вышел в прихожую позвать кого-либо на помощь. Там он увидел лакея, который подавал плащ кавалеру Финелло, как раз собиравшемуся уходить.

Пока Финелло и его друг переносили Фабио к открытому окну в прихожей, лакей добыл немного воды со льдом. Этого простого средства и перемены воздуха оказалось достаточно, чтобы привести молодого человека в чувство, но, как показалось его друзьям, это уже не был прежний Фабио. Они заметили пустоту выражения и неподвижность его лица; когда же он заговорил, в тоне его голоса тоже была неуловимая перемена.

— Я нашел вас в галерее, — сказал д'Арбино. — Отчего вы потеряли сознание? Вы не помните? Не от жары ли?

Фабио немного помедлил, мучительно собираясь с мыслями. Он взглянул на лакея, и Финелло сделал тому знак удалиться.

— Не от жары ли? — повторил 'д'Арбино.

— Нет, — ответил Фабио странно приглушенным и ровным голосом. — Я увидел лицо, которое было за Желтой маской.

— И что же?

— Это было лицо моей покойной жены.

— Вашей покойной жены?!

— Когда маска была снята, я увидел ее лицо. Не таким, каким я помню его в расцвете молодости и красоты, и даже не таким, как на ложе ее болезни, а таким, каким оно было в гробу.

— Граф, бога ради очнитесь! Приведите в порядок ваши мысли, вспомните, где вы, и отбросьте от себя это ужасное заблуждение!

— Избавьте меня от ваших возражений, — я не в силах выслушивать их. Моя жизнь имеет отныне лишь одну цель: расследование этой тайны до конца. Поможете ли вы мне? Едва ли я в состоянии действовать сам.

Граф говорил все тем же неестественно приглушенным, размеренным тоном. Он поднялся с дивана, на котором лежал, и друзья его обменялись быстрым взглядом.

— Мы поможем вам во всем, — успокаивающе сказал д'Арбино. — Всецело положитесь на нас. С чего вы хотели бы начать?

— Она должна была пройти здесь. Спустимся по лестнице и спросим слуг, заметили ли они что-нибудь.

(Д'Арбино и Финелло оба отметили, что он не сказал «кого-нибудь».)

Они расспросили всех внизу до самого двора. Никто из слуг не видел Желтой маски.

Последняя надежда была на привратника. Они обратились к нему, и в ответ на их вопросы он заявил, что отлично помнит даму в желтом домино и маске, уехавшую с полчаса назад в наемном экипаже.

— Могли бы вы узнать кучера, если бы увидели его? — спросил д'Арбино.

— Ну, конечно! Он мой старый приятель.

— И вы знаете, где он живет?

— Так же хорошо, как то, где живу я сам.

— Мы отблагодарим вас как угодно, только найдите кого-нибудь заменить вас у ворот и сведите нас к его дому.

Через несколько минут они уже шли за привратником по темным, безмолвным улицам.

— Зайдем лучше сперва в конюшню, — сказал их провожатый. — Мой приятель, вероятно, успел только доставить даму. Я думаю, он сейчас как раз распрягает.

Привратник свернул налево. Войдя во двор перед конюшней, они застали там только что въехавший пустой экипаж.

— Отвозили вы с маскарада даму в желтом домино? — спросил д'Арбино, сунув в руку извозчику монету.

— Да, сударь. Эта дама наняла меня на весь вечер; я должен был отвезти ее на бал, а потом домой.

— Откуда вы привезли ее?

— С очень странного места — от ворот кладбища Кампо-Санто.

Во время этого разговора Финелло и д'Арбино стояли по обе стороны Фабио, держа его под руки. Услышав последний ответ, он отшатнулся с криком ужаса.

— А куда вы отвезли ее теперь? — спросил д'Арбино; он нервно озирался, задавая этот вопрос, и в первый раз говорил шепотом.

— Опять на Кампо-Санто, — сказал извозчик.

Фабио вдруг выдернул руки из рук друзей и упал на колени, закрыв лицо. По вырывавшимся у него бессвязным восклицаниям можно было догадаться, что последние силы покидают его и он боится за свой разум.

— Почему он в таком волнении? — быстро спросил Финелло у своего друга.

— Тише! — ответил тот. — Разве не при вас он сказал, что лицо за Желтой маской оказалось лицом его покойной жены?

— Да. Так что же?

— Его жена похоронена на Кампо-Санто.

Глава V

Из всех присутствовавших в той или иной роли на балу маркиза Мелани раньше всех поднялась наутро Нанина. Возбуждение, вызванное в ней странными событиями, так близко касавшимися ее, гнало прочь даже мысль о сне. В долгие часы темноты она не смыкала глаз и, как только забрезжил день, встала подышать утренним воздухом у окна и подумать в полной тишине обо всем, что случилось с той минуты, как она вошла во дворец Мелани прислуживать гостям на маскараде.

Когда минувшей ночью она вернулась домой, все ее прочие впечатления были поглощены смутным чувством страха и любопытства, пробужденным в ней видом жуткой фигуры в желтой маске, которую она оставила наедине с Фабио в галерее дворца. Однако свет утра породил новые мысли. Теперь она развернула записку, вложенную молодым дворянином ей в руку, и читала и перечитывала торопливые карандашные строки, нацарапанные на бумаге. Будет ли это дурно, будет ли это забвением своего долга, если она воспользуется завернутым в записку ключом и пойдет на свидание, назначенное ей на десять часов в садах Асколи? Конечно, нет! Конечно, последней написанной им фразы: «Верь в мою правдивость и честь, Нанина, ибо я слепо верю в твою», — было достаточно, чтобы убедить ее, что на этот раз она не могла поступить дурно, послушавшись, наконец, веления своего сердца. А кроме того, на коленях у нее лежал ключ от калитки. Она никак не могла не воспользоваться им, хотя бы для того, чтобы вернуть его сохранным в руки владельца.