Книга Авария, дочь мента - Юрий Коротков

Они вышли на тихую арбатскую улицу, Валерка резко остановилась, прислонившись к стене за полуколонной старого дома. Николаев тотчас отступил к стене за чугунную решетку, ограждающую черный голый сквер. Улица была безлюдна, по всей ее длине стояли, въехав двумя колесами на тротуар, машины, и среди них – белая «восьмерка». Николаев сразу понял, что та самая. Он полез в карман за сигаретами, прикурил, стискивая прыгающую в пальцах сигарету.

Они ждали долго. Николаев докуривал третью сигарету, когда вышли Боб и загорелый с какой-то девицей. Они остановились у машины, загорелый обнимал девицу за бедра, та кокетничала, смеялась.

Валерка, чуть отступив от стены, глянула назад – удостовериться, что отец видит. В это же мгновение Боб случайно повел глазами в ее сторону. И перестал улыбаться. Негромко сказал что-то приятелю. Тот отпустил девицу, убрал руки в карманы и досадливо покачал головой. Появились двое других парней, загорелый шагнул им навстречу и, приобняв, зашептал что-то. Каратист скрылся во дворе дома, а загорелый похлопал девицу по плечу, прощаясь, подталкивая в сторону. Та удивленно улыбалась, еще не веря, что ее гонят, потом надулась и, оскорбленно пожав плечами, застучала каблуками прочь по тротуару.

Николаев видел, что парни заметили Валерку и что она не подозревает об этом, не знал, что задумала дочь. Он бросил сигарету и, расстегивая куртку, шагнул из-за ограды. Между тем каратист, обойдя дом со двора, возник за спиной у Валерки. Машина тотчас рванулась назад, на ходу распахнулась дверца. Николаев бросился бегом, но не успел – каратист затолкнул Валерку в машину, и «восьмерка» отъехала.

Николаев заметался по пустынной улице. «Восьмерка» уже сворачивала за угол. Он локтем разбил стекло новенького сверкающего, как елочная игрушка, жигуленка, открыл дверь, вырвал жгут проводов из замка зажигания, замкнул накоротко и, прокрутив колесами по асфальту, ринулся следом. Из дома выскочил лысоватый мужичок в очках, он успел ухватиться за заднее крыло своего жигуля, будто надеялся удержать его, и побежал к автомату.

В «восьмерке» Валерка сидела между двумя парнями. Ее держали за руки, но она даже не пыталась вырываться, только поглядывала в заднее стекло.

– Ну? – раздраженно обернулся загорелый. – Чего ты за нами таскаешься? Понравилось? Да? Еще хочешь?

– Ага. Хочу!

Николаев догонял «восьмерку».

– Ну вот что, – сказал загорелый. – Давай договоримся: еще раз тебя увижу – и ты свое получишь! Плохо будет, поняла? – Валерка все ухмылялась, и это сбивало его с толку. – Поняла?! Забудешь, как мать зовут! Ч-черт, связались… Все, вали отсюда! Дешевка! Боб, останови…

Боб затормозил, и тут же парней бросило назад – Николаев не успел остановиться и ударил «восьмерку» в бампер. Они разом обернулись – Боб, набычившись, даже дверцу приоткрыл, чтобы выйти разобраться, – и увидели, наконец, Николаева.

– Боб, гони! – Но тот сам уже врубил скорость, и «восьмерка» рванул с места.

Валерка торжествующе захохотала.

– Что, навалили, скоты?! Вы свое получите, поняли? Он вас всех убьет! У него пистолет, понял, ты?!

Был вечерний час пик, центр Москвы был запружен машинами. «Восьмерка» и Николаев лавировали в плотном потоке, мчались то в затылок, то расходясь в разные полосы. Впереди вспыхнул желтый свет, и тотчас машины замигали стоп-сигналами, выстраиваясь в ряд перед светофором. «Восьмерка» успела протиснуться у тротуара, Николаев проскочил по встречной полосе. Постовой свистнул вслед и побежал к своему стеклянному «стакану», к рации.

– Чего ему надо?… – загорелый тревожно оглядывался в заднее стекло. – Боб, оторвись! Что ты плетешься, как беременный!

– Как я оторвусь – пять человек! У меня не грузовик!

– Ха! Зря спешите! – торжествовала Валерка. – Он все равно догонит! Он в милиции работает, поняли!

– Да заткните ей пасть!

На следующем перекрестке зажегся красный. «Восьмерка» вылетела на разделительную полосу, но наперерез уже двинулся поток транспорта. «Восьмерка» развернулась и юркнула в переулок. Николаев шел следом. Попетляв по переулкам и дворам, они выскочили на широкую прямую улицу. Здесь Николаев достал «восьмерку», стал заходить слева.

Вдалеке послышалась сирена – вдогонку шла патрульная машина.

– Ч-черт, еще ментов не хватало! Влипли!

– Твоя идея была! Кретин! Я же говорил…

– Да выбросить ее! Он же за ней идет!

– Где? Здесь? – Боб мотнул головой на смазанную от скорости серую полосу асфальта.

– Спокойно! – крикнул загорелый. – Спокойно, я сказал! Боб, там мост будет – переезжай и вниз!..

«Восьмерка» пронеслась по мосту над железнодорожными путями, и, пронзительно визжа шинами, с заносом вошла в поворот.

– Нет! Не надо! Не-е-ет!!! – Валерка в ужасе цеплялась за сиденье, за руки парней.

Николаев ударил по тормозам, его юзом, на заклинивших колесах протащило дальше и развернуло на сто восемьдесят. Он увидел, как свернувшая под мост «восьмерка» притормозила, на ходу распахнулась дверца и упирающуюся Валерку вытолкнули на газон. Она кубарем покатилась по траве.

Николаев врубил скорость, пересек проспект и, с яростным наслаждением, до упора выжав педаль, помчался вниз, перехватывая «восьмерку» на выезде из-под моста. Когда она возникла прямо перед ним из черного провала тоннеля, Николаев успел еще заметить перекошенные страхом лица парней, изломанный в крике рот загорелого, судорожно вскинутые навстречу руки – и на полной скорости врезался в переднее крыло «восьмерки». Обе машины перевалились через бордюр и, кувыркаясь, рассыпая стекла, полетели под откос.

Плачущая Валерка, в разодранных грязных джинсах, прихрамывая, подбежала к обрыву. Машина отца стояла на колесах на крутом склоне, Николаев уже выбрался из нее и, тяжело опираясь на дверцу, смотрел вниз, где на рельсах лежала опрокинутая «восьмерка». По смятому в гармошку корпусу ее пробежали прозрачные голубые огоньки, и машина вспыхнула, вся разом. Николаев обернулся и глянул вверх, на замершую у обрыва дочь.

Отовсюду к месту аварии спешили люди, подъехала патрульная машина, за ней вторая, милиционеры бросились вниз, к пылающей «восьмерке», один остановился около Николаева и цепко взял его за локоть.

Валерка наконец очнулась. Она шагнула было вниз, к отцу, но милиционер, стоящий перед зеваками раскинув руки, перехватил ее и оттолкнул назад, в толпу.

Спас ярое око

Запрокинув большелобый детский лик, Иисус пристально смотрел в глаза склонившегося к нему человека. Человек не смотрел в глаза Спасителю, он так же пристально разглядывал золотистый фон над его плечом, трогал грубыми пальцами пурпурную ризу и поднятую для благословения тонкую руку.

За окнами гудел, не умолкая, Новый Арбат.

– Чистая семнашка, а, Бегун? – хозяин Спаса – Лева Рубль – суетился вокруг, разливал джин по стаканам. – Может, рубеж восемнадцатого. Но я думаю – семнашка.