– И Карамышева в воду! Он сам вызвался идти на Дон и похвалялся, что без царского указа напоит казаков допьяна и всех перевешает.
– Глянь, какой прыткий!
– Он Царя не чтит!
– Он и когда грамоту царскую читали, стоял в шапке, закуся бороду!
Часть казаков бросилась на Карамышева, отбила его у перепуганных стрельцов и бросила в воду, изрубив саблями.
Ни атаман, ни Савин не могли остановить буйных казаков. Совершив свое злодейство, они разбежались.
Атаман обещал взыскать виновных, назначил большой конвой для проводов Кантакузена и Савина и распустил круг.
Про этот случай у казаков сложилась песня:
Подымался с Москвы большой боярин, Он на тихий Дон гуляти. Не доехавши тиха Дона становился, Похвалялся всех казаков перевешать; Казаки-братцы тотчас догадалися, Во единый круг они собиралися, Середи круга становился Царев боярин, Он стал читать Государевы указы. Дочитался он до Царского титула, Казаки все шапки поснимали, А большой Царев боярин шляпы не снял, Оттого казаки взволновалися, На боярина они бросалися, Буйну голову его срубили, А бело тело в тихий Дон бросили, И, убивши, телу говорили: Почитай ты, боярин, Государя, Не гордись ты перед ним и не славься. Ко Царю они с повинной приходили. Ты гой еси, батюшка, православный Царь! Ты суди нас праведной расправою, Повели над нами делать, что изволишь: Ты волен над нашими буйными головами!
Аркебуз (старинный усовершенствованный лук)
13. Взятие Азова. 18 июня 1637 года
Как было казакам исполнить повеление государя и не воевать с азовцами, когда у азовцев томились в жестокой неволе молодые казаки и казачки?!
И теперь еще можно слышать, как поют донские казаки следующую песню:
Ах талан ли мой талан такой[10] Или участь моя горькая! Ты звезда моя злосчастная! Высоко звезда восходила, Выше светла млада месяца, Что затмило солнце красное! На роду ли мне написано, На делу ли[11] мне досталося, Что со младости и до старости, До седого бела волоса, Во весь век мне горе мыкати, Что до самой гробовой доски? Во Азове славном городе, Во стене ли белокаменной, Как была тут темная темница Без дверей и без окошечек; Во той ли темной темнице Сидел там добрый молодец, Добрый молодец Донской казак, В заключенье ровно двадцать лет, Ровно двадцать лет и два года; Случилось тут мимо ехати Самому царю Турецкому. Как возговорит добрый молодец: «Ой ты, гой еси, турецкий царь! Прикажи меня поить, кормить, Прикажи меня скоро казнить, Не прикажешь ты скорей казнить — Прикажи на волю выпустить, Не прикажешь ты вон выпустить — Напишу я скору грамотку К товарищам на тихий Дон: Славный, тихий Дон взволнуется, Весь казачий круг взбунтуется, Разобьют силу турецкую И тебя, царя, в полон возьмут!» Как возговорит турецкий царь: «Выпускайте добра молодца, Удалого казака Донского Во его ли землю русскую Ко его ли Царю Белому».
И действительно, как в песне поется, писали из Азова донские пленники о тяжелой неволе. Мутилось сердце казачье тоскою, злобою загорались очи, когда читали они эти письма. Бельмом на глазу сидел в устьях Дона Азов. Из-за него нельзя было казакам выбраться на синее Азовское море, пройти за Керчь к берегам Крыма, где люди не знают зимы. И далекой мечтой донцов было – взять Азов.
Знали про это азовцы. Знали через своих разведчиков, под видом купцов приходивших на Дон, знали и от перебежчиков. Старая песня донская поет про эти думы казачьи, поет и про изменника туму[12] – Сеньку Маноцкова.
У нас, братцы, на Дону, во Черкасском городу Проявилась у нас, братцы, прирожоная тума. Он из тум, братцы, тума, Сенька Маноцков злодей; Крепкой думушки с стариками он не думывал, Думывал крепкую он думушку с ярыжками, Перекинулся, собака, к Азовскому паше, А Азовский-то паша стал его спрашивати: «Ты скажи, скажи, приятель, правду истинную, Что-то думают у вас, во Черкасском городу?» «Старики-то пьют, гуляют, по беседушкам сидят, По беседушкам сидят, про Азов ваш говорят: Ой, не дай Боже Азовцам ума разума того — Не поставили б они башенки на усть речки Каланчи, Не перекинули бы цепи через славный тихий Дон, Не подвели бы они струны ко звонким колоколам!»[13] Уж нельзя нам, братцы, будет во сине море пройтить, По синю морю гулять, зипунов-то доставать! — Как у нас было, на Дону, во Черкасском городу Войсковой наш атаман во всю ночушку не спал, Как со вечеру, сокол наш, Роговые проплывал, По белу свету, сокол наш, по синю морю гулял, По синю морю гулял, кораблики разбивал!
Убедившись в том, что Московский царь не в силах удержать казаков от набегов на море, азовцы стали укреплять Азов. Каменные стены города были обновлены, прокопаны новые водяные рвы, насыпаны валы, построены башни. За крепостной оградой турки выстроили еще прочный замок, где бы мог спасаться гарнизон в случае, если бы казаки одолели стены. На берегах Дона поставили они передовые крепостцы. Отборный четырехтысячный отряд янычар был назначен для охраны Азова.
