Книга Почему мы делаем то, что мы делаем - Джоэл Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доказано, что мозг взрослого инстинктивно предрасположен откликаться на плач ребенка. В 2012 году ученые из Оксфордского университета Кейт Янг и Кристин Парсонс исследовали посредством нейровизуализации мозговую активность у взрослых, когда они слышали детский плач. Оказалось, что звук вызывает мгновенный всплеск активности, вызывая спустя 100 миллисекунд мощную реакцию в виде напряженной активности в отделах головного мозга, ответственных за производство эмоций. Другие звуки не оказывали столь мощного воздействия. «Вероятно, это основной отклик, который присутствует во всех нас и не зависит от родительского статуса», – комментирует Парсонс.
Вторая теория плача возникла из бихевиористской теории научения и рассматривает плач как «отрицательный усилитель». Это стимул, вызывающий отклик, предназначенный прекратить или ограничить воздействия стимула; иными словами, родителям должно быть неприятно слушать плач, потому что это побуждает их к действиям, направленным на то, чтобы удовлетворить потребности ребенка и остановить рыдания. Недостаток такого подхода в том, что проще избежать раздражителя, вызывающего отрицательную реакцию, чем пытаться прекратить его воздействие, и с этой точки зрения детский плач оказывается попросту неэффективным. По третьей теории, плач призван вызывать «эмпатический дистресс», когда взрослый, услышав плач, испытывает непроизвольный мощный эмоциональный отклик. Это порождает сочувствие, которое, в свою очередь, стимулирует проявление альтруизма и оказание помощи.
Четвертое объяснение основано на представлениях социобиологии (направления, изучающего, как определенное поведение приносит эволюционную выгоду). Согласно теории американского социобиолога Роберта Триверса, разработанной в 1972 году, младенческий плач может быть своего рода притворством (хотя, разумеется, непреднамеренным), когда ребенок обманным мелодраматическим способом, подавая сигналы физической боли и якобы начиная задыхаться, вымогает у родителей чрезмерное количество ресурсов (а именно пищи и заботы). Дети, развитые настолько, что способны одурачить родителей своим несуществующим нарушением дыхания, получат больше пищи, их шансы на выживание окажутся выше, равно как и вероятность передать свои гены следующему поколению.
Дети подражают родителям, потому что отождествляют себя с ними, следуя их примеру как модели, учатся поведению в разных ситуациях и, моделируя себя подобным образом, ждут родительского одобрения.
Это объяснение предложено Альбертом Бандурой в теории социального научения, влиятельном подходе к научению, разработанном в 1960–1970-х годах. Теория социального научения, которую часто называют мостом между бихевиоризмом и когнитивной психологией, также впитала в себя элементы фрейдистской психологии.
В бихевиоризме научение – это процесс обусловливания, при котором отклик на раздражитель усиливается либо положительно, либо отрицательно. Положительное усиление укрепляет ассоциативные связи между раздражителем и положительным откликом, и как только ассоциативная связь оказывается обусловлена, происходит обучение. Внутри организм представляет собой черный ящик. Что происходит между его ушами, когда обрабатывается раздражитель и запускается отклик, не представляет либо интереса, либо значения, либо ни того, ни другого вместе.
Метод социального научения Бандуры подразумевает познание. Между воздействием раздражителя и откликом происходит психический процесс, который и способствует моделированию. Моделирование представляет собой наблюдение за отношением и поведением других людей, оценку последствий такого поведения и применение этого в качестве основы для собственного поведения. «В большинстве случаев человеческое поведение подлежит научению через моделирование, – писал Бандура. – На основании наблюдений за окружающими у человека формируется представление о том, каким образом должно реализовываться новое поведение, и в дальнейшем такая закодированная информация служит для него руководством к действию». Моделирование требует внимания, которое направляет нас к целевому поведению, памяти, которая кодирует и воспроизводит поведение через вспоминание, и мотивации, которая управляет процессом. Все эти процессы – когнитивные.
Для объяснения мотивационной составляющей процесса Бандура обратился также и к Фрейду. Моделируя себя по образцу какого-то определенного человека, мы, по словам Бандуры, отождествляем себя с ним и усваиваем не только его поведение, но также его убеждения, отношения и ценности. Во фрейдистской психологии «отождествление» – это процесс, который поднимает самоуважение, поскольку предметом отождествления является тот человек, кем мы восхищаемся и от кого желаем получить одобрение. Бандура тоже рассматривал этот процесс подобным образом, но отмечал, что отождествлять себя можно с любым человеком (Фрейд в этом отношении устанавливал более строгие ограничения).
Самое известное подтверждение теории социального научения было получено Бандурой в ходе эксперимента с куклой Бобо. Кукла Бобо – это разукрашенный под клоуна болван высотой с человека, с круглым дном, которое возвращает его в вертикальное положение при ударе.
Во время исследования те дети, которые наблюдали агрессивную игру взрослой модели с куклой Бобо, оказывались более склонны воспроизвести такое поведение позже (нанося удары по кукле Бобо меньшего роста), и даже наблюдение за агрессивной моделью по видео, как показали дальнейшие эксперименты, стимулировало агрессивное поведение. Выяснилось, что мальчики более агрессивны, чем девочки, но и мальчики, и девочки были более склонны подражать агрессивному поведению мужской модели, нежели женской.
Бандура пришел к выводу, что дети учатся, подражая взрослой модели, а кроме того, эксперимент давал очевидный ответ на вопрос, может ли изображение насилия в средствах массовой информации стать причиной агрессивного поведения. Тем не менее эксперимент неоднократно подвергался критике за отсутствие «экологической валидности», или, другими словами, за использование нереалистического сценария, который не отражал условия реальной действительности. Критики в особенности указывали, что «агрессивное» поведение детей не было настоящей агрессией (нанося удары по кукле Бобо, дети зачастую вели себя, словно это была веселая игра) и что дети попросту воспроизводили «требуемые характеристики» эксперимента, или, другими словами, делали то, что, как им казалось, от них ожидали в контексте эксперимента.
Примерно до трех-четырех лет дети верят, что если они закроют глаза, их никто не увидит. Этот феномен «игры в куку» можно считать всего лишь очаровательным заблуждением детства, однако способность представить, что видят другие – и таким образом понять, что если вы не видите других, это не значит, что другие не видят вас, – одна из ключевых составляющих человеческой психики и одно из самых поразительных достижений эволюции человеческого разума. Когда ребенок начинает задумываться о том, что видят другие, это говорит о кардинальном переходе на продвинутый уровень познания, который отличает человека от остального животного мира и открывает новые миры мышления и поведения, которые, вероятно, и сыграли важную роль в эволюции нашего вида.
