Книга На Саланге-реке: Избранное - Андрей Малышев

Не менее удивлённый Окунев посмотрел на своего заместителя, после чего видимо решившись на что-то очень важное для него и для всех, коротко улыбнулся.

– Что будем делать, Василий Борисович?! – одновременно спросил и пошутил командир, – Явно не готовиться к торжественному построению!

Затем коротко скомандовал: – Корабль, к бою!

Ожил малый ракетный корабль, готовясь к бою.

В это время, фашистские эсминцы беспощадно расстреливали героический сторожевик «Пассат». Неожиданно для себя немцы увидели в зоне поражения их пушек и зениток непонятный для них корабль русских, на котором развевался морской флаг России!

– Это фантастика! – не поверил своим глазам командир немецкой флотилии эсминцев Альфред Шемель, находившийся на борту лидер-эминца «Ганс Лоди» Ζ-16, – Сосредоточить огонь по новой цели!

Орудия и зенитки фашистских эсминцев поспешно наводились на новую цель. Впрочем, они не успели.

– По кораблям немецко-фашистких захватчиков, – командовал командир Окунев, – за нашу Родину, за «Пассат», всеми калибрами – огонь!

Грозно рявкнули, нащупав свои цели, противокорабельные ракеты «Малахит», в поддержку им ожил зенитно-ракетный комплекс «Оса», поддержанный всеми пушками малого ракетного корабля.

– Дас ист фантастиш, этого не может быть! – такими были последние слова барона Шемеля, прежде чем первая ракета русских вдребезги разнесла, как консервную банку, его корабль.

Поражаемые огнём неведомого противника, вспыхивали один за другим и взрывались немецко-фашистские эсминцы. Впрочем, недолгим и скоротечным был тот бой, после чего на море наступила непривычная тишина.

Экипаж малого ракетного корабля «Пассат» едва ли не полностью на волне священного подъёма вышел на палубу со своим командиром.

На палубе советского сторожевого корабля произошло движение, и вот уже весь экипаж сторожевика вместе со своим командиром вышли на палубу.

Глаза командиров кораблей встретились.

– Экипаж! – хриплым от волнения голосом скомандовал командир МРК Окунев, – Героям Великой отечественной войны, экипажу «Пассат», честь – отдать!

Смотря как на палубе нашего малого ракетного корабля офицеры и матросы, застывшие по стойке смирно отдавали воинское приветствие, командир сторожевика и его офицеры удивлённо смотря на спасший их неведомый корабль, отдали воинское приветствие своим потомкам.

Над Баренцевым морем лениво летали морские чайки и, прервав свои песни, удивлённо смотрели на два встретившихся во времени русских корабля.

Айк

А снег был белый-белый.

Он кружил, заигрывая с утренним январским ветром, и казалось, что его белые полчища пленили целый свет, заменив его собой.

Выйдя из деревенской избы, старик закашлялся, но, тем не менее, отважно вышел на белый свет, атакуемый со всех сторон белоснежным войском. Вслед за пожилым человеком в белом армейском полушубке из тепла дома и веранды вышел огромный матёрый английский бульмастиф – очень большая собака палевой раскраски с чёрной маской на морде и большими умными карими глазами.

– Ну что, Айк, – обратился старик к своей собаке, которая выйдя на крыльцо поймала и слизнула языком летящую снежинку, – смотри, сколько снега сегодня намело, уборки нам, парень, хватит.

Пожилого человека, а это и был наш старик, звали Антон Кузьмич Подшивалов, старый армеец, майор в отставке, отслуживший всю свою сознательную жизнь в артиллерийских войсках и приехавший таки на свои длинные пенсионные выходные в гордом одиночестве в старый дом, оставшийся в наследство ещё от родителей.

Дом тот стоял в лесу, на самом берегу вольной и широко раскинувшейся Кубены-реки, что несла свои чистые и свободные воды в самом сердце северной Вологодской области. Не то что у отставного майора не было никаких дел в родном городе, дела были, но всё-таки оставив свою жену нянчиться с внуками, наш Кузьмич решил таки после празднования Нового Года «встряхнуться» в родовом имении. Посмотрев на белый свет и подышав свежим воздухом, наш герой зашёл обратно в дом, где не торопясь, обстоятельно, по-деревенски стал растапливать русскую печь и подтопок. Убедившись, что огонь в печи ровный и хороший, он частично прикрыл печь заслонкой, чтобы не летели искры, и бросив своей собаке короткое «пойдём, погуляем», вышел из дома.

Взяв в веранде большую лопату для уборки снега, отставник принялся убирать снег, насвистывая ему одному известную мелодию. Весело посматривая на летящий со всех сторон снег, бульмастиф Айк степенно сопровождал своего хозяина повсюду, благо на улице было не так холодно, всего-то минус три, и поэтому, даже в своей короткошёрстной «шубке» Айк чувствовал себя вполне хорошо и комфортно.

Убирая снег от дома и расчистив его аж до самых ворот, Антон Кузьмич дружелюбно похлопал рукой стоящий у дома старенький японский внедорожник «Монтеро»: – Не замёрз, дружище?

И улыбнувшись, стряхнул снег со своего джипа. Вернувшись в дом с постоянно сопровождавшей его собакой, Кузьмич приготовил себе нехитрый завтрак, состоящий из пары бутербродов и вкрутую сваренных яиц, заварил свежий чай. Затем, убедившись, что русская печь и подтопок протоплены, посмотрев, что не осталось горящих угольков, старик скутал печь, закрыв все вьюшки-заслонки. Глянув ещё на печь и осмотрев её, ибо угореть никому не хотелось, отставник удовлетворённо улыбнулся, и включив дачную магнитолу, пошёл завтракать.

Позавтракав, наш герой засобирался на реку, как же рыбацкие жерлицы – донные удочки без поплавков с насаженными на тройники живцами, ждали своего хозяина на нескольких речных лунках ещё со вчерашнего дня.

Одевшись, Кузьмич по привычке пристегнул к портупейному ремню большой охотничий нож. Хотел взять и свой карабин «Сайга», но потом передумал, рыбалка – не охота! Да и лунки находились от его дома буквально в десяти минутах ходьбы, ибо дом стоял практически на самом берегу реки, окружённый мохнатыми соснами и елями. Просился с ним и его верный телохранитель, но на этот раз, сам не зная почему, Кузьмич решил не брать с собой пса. Закрыв дом и оставив собаку в веранде, благо света в ней хватало, окно большое, широкое, застеклённое, старик, выходя, закрыл для надёжности и веранду на ключ. А вдруг кто-нибудь придёт? Хотя, кто мог придти к нему в заброшенный в лесу дом? Поэтому Кузьмич, покряхтев так по-стариковски и потоптавшись в валенках на крыльце, прихватив с собой нехитрые рыбацкие принадлежности, пошёл к реке. Миновав расположенную рядом с лесом старую баню и не менее старый сельский пруд со спавшими там карасями и карпами, отставник уверенно шёл по тропе через редкий лес, направляясь к реке.

Река, как всегда, открылась внезапно, стоило лишь закончиться лесу.

Подходя к заметённым снегом старым рыбацким лункам, Кузьмич приподнял фанеру, закрывавшую лунку от снега, и нащупав лёску, стал неторопливо выбирать живца на поверхность. Есть! Лёска туго напряглась и, звеня в напряжении, заходила в пульсации мелкой дрожи в руках старика. Попался кто-то! Улыбаясь своей рыбацкой удаче, счастливый Антон Кузьмич подтаскивал сопротивляющуюся рыбину на поверхность.