Книга Реквием Сальери - Надежда и Николай Зорины

– Доброе утро! – поздоровалась девушка и улыбнулась. – Меня зовут Светлана. Я пришла убраться в вашем номере, – сказала она и многозначительно на него посмотрела.

– Вы горничная?! – не поверил Виктор. – Никогда бы не подумал!

– Что поделаешь, приходится, другой работы нет. У нас, – она кивнула в сторону окна, – с этим вообще туго. Но я учусь, заочно, в Нальчике, в педагогическом. – Девушка опять улыбнулась.

– Ну уж на педагога вы вообще не похожи! – почти с возмущением проговорил Виктор.

– А на кого я похожа? – немного кокетливо спросила Светлана.

– Ну не знаю. Может быть, на инструктора по горным лыжам. Вы такая… – начал Виктор, но замолчал, смутившись: ему представилось, что он заигрывает с этой красивой девушкой и тем самым оскорбляет Полину, ущемляет ее права в своей душе. – Ладно, неважно.

– Действительно, неважно, – легко согласилась Светлана. – Павлик просил передать вам кое-что. – Она достала из пакета, который висел на спинке стула – Виктор только сейчас его заметил какую-то книгу и протянула ему. – Вот. А еще он очень просил передать, что был не прав, что вы можете на него рассчитывать, а также и на меня. – Светлана опять со значением посмотрела, словно хотела передать взглядом мысль, которую он никак не желал понимать. – Я буду убираться здесь, а вы задавайте ваши вопросы.

Виктор раскрыл книгу, мельком взглянув на обложку – какой-то французский триллер, ни автор, ни название ему были не знакомы. На титульном листе сверху Павел записал карандашом номер своего телефона. Очевидно, это та самая книга, которую читал Дмитрий.

И почти успел дочитать. Закладка – бланк, заполненный Игорем Соловьевым, – обнаружилась в самом конце, на предпоследней странице, перед коротким «Эпилогом».

Светлана между тем наполнила ведро водой и приступила к уборке, время от времени поглядывая на него, ожидая вопросов. Получается, Павел ей все рассказал. А она, та горничная, которая обнаружила Мартиросяна.

– Значит, вы всё знаете? – немного неясно спросил Виктор, Светлана решила, что он обвиняет Павла в болтливости, и тут же встала на его защиту.

– Конечно! Павел ввел меня в курс дела. А как же иначе он мог поступить? Как иначе он мог объяснить, почему я должна отвечать на вопросы какого-то постояльца и сюда приходить? Да я вообще не стала бы с вами разговаривать. Считайте, что он составил вам протекцию.

– Да, вы правы, – согласился Виктор. – Но ведь я Павла ни в чем и не обвиняю. Рад, что он согласился помочь. Просто я туго соображаю, голова, знаете, трещит после вчерашнего. – И он виновато улыбнулся, мучаясь с похмелья.

– Ну, это понятно, – рассмеялась Светлана. – Кстати, Павлик еще кое-то просил передать. Сейчас. – Она чуть не с головой нырнула в свой необъятный пакет и вытащила бутылку пива. – Хотите?

– О, да! – возликовал Виктор.

Растроганный заботой и предусмотрительностью своего нового друга, он открыл бутылку и выпил залпом сразу половину. Вскоре полегчало, и соображать он стал лучше.

– Значит, это вы обнаружили того первого самоубийцу? – уточнил он на всякий случай.

– Мартиросяна, – с готовностью подхватила Светлана и стала полоскать тряпку в ведре, показывая, что ответит на любой вопрос, но уборки не прервет, потому что и о конспирации забывать нельзя: она, хоть и не детектив, но понять в состоянии.

– Ага, вы даже фамилию запомнили, – похвалил Виктор, еле сдерживая улыбку: ее трогательная наивность веселила.

– У меня хорошая память, – серьезно, без всякого кокетства, сказала Светлана. – И слуховая, и зрительная. – И она опять бросила на него свой многозначительный взгляд. Виктор понял, что девушка что-то знает и хочет об этом рассказать, но как бы не по своей инициативе, а отвечая на его вопрос.

– Как все выглядело в тот день? – спросил он и понял, что не попал: не этого вопроса Светлана от него ждала.

– Ох, ужасно! – сказала она и поморщилась. – Кровь в ванне, на стене, на полу… Ну, сами представьте, как это должно было выглядеть.

– Мартиросян был еще жив? – Виктор отхлебнул из бутылки еще немного пива. – Вы это поняли и…

– Да ничего я не поняла! Я там от страха чуть сама концы не отдала. Побежала за Димой, он и сказал, что постоялец наш жив еще, и в «скорую» позвонил.

– Вы видели, как он звонил?

– Видела. И слышала. Они приехали минут через пять… Ну, не знаю, может, не через пять, но очень быстро. Забрали его и тут же уехали.

– Вы не заметили чего-нибудь необычного?

– В «скорой»? Нет. – Светлана низко склонилась над своим ведром и снова начала полоскать абсолютно чистую тряпку. – «Скорая» как «скорая», врачи как врачи. Нет, там я ничего необычного не заметила. – Она сделала упор на слове «там».

– Но заметили где-то еще? – подхватил Виктор.

– Заметила. – Светлана отжала тряпку и принялась протирать дверь, ведущую в ванную. – Диме позвонили якобы из больницы и сказали, что Мартиросян по дороге умер. Вам не кажется это странным? Зачем им было нам об этом сообщать, специально звонить? И потом, если он умер по дороге, почему сообщили только через три часа? А главное – позвонили-то с мобильника.

– Интересно. А вы полиции об этом рассказывали?

– О звонках меня не спрашивали. Дима говорил им, что из больницы звонили. Там все вызовы, которые поступили в этот день, проверили, нашего звонка не обнаружили. А телефон гостиницы полиция даже проверять не стала. Ну, тогда и я решила не рассказывать им самого главного. Какой смысл?

– Самого главного? – насторожился Виктор.

– Да. – Светлана достала из пакета баллончик с какой-то чистящей жидкостью и густо обрызгала поверхность стола. – Я думаю, что это убийство, – проговорила она еле слышно. – С того дня, как пропала его жена, Мартиросян не выходил из номера. Мне нужно было убраться, поэтому я все караулила момент, когда он куда-нибудь уйдет. Я убирала в соседнем номере, и тут услышала, что замок его двери щелкнул. Быстро закончив в том номере, я пошла к нему. Открыла дверь ключом, уверенная, что там никого нет. Но оказалось, что Мартиросян никуда не ушел и у него гость. Я, конечно, вышла, но… не сразу, и часть разговора услышала.

– Этот человек угрожал Мартиросяну? – Виктор поднялся с кровати и подошел к Светлане, говорила она очень тихо, да к тому же с такой силой натирала стол, что он скрипел, заглушая ее слова.

– Не то чтобы угрожал. Скорее, к чему-то принуждал, а Мартиросян отказывался это сделать. А потом Мартиросян сказал, что ситуация с Великсаром очень ему на руку. Мол, он это не сразу понял, вернее, понял по-другому, но что позже до него дошло.

– Кому на руку, Мартиросяну?

– Да нет, этому человеку, который к нему пришел. Что для него это золотое дно, и не верится, что все случилось естественным образом. Таких удач не бывает. Да, так он выразился. Сказал, что этот человек все подстроил. Что киллер стреляет в голову, а не в сердце, и что тут был расчет.