Книга Секретарша (сборник) - Алексей Мефодиев

– Так то ж сюрприз, я ведь на них мастер, как ты знаешь, – отвечал Сергей Сергеевич, смеясь. Он не любил даже шутливых замечаний в свой адрес.

Иван Ильич встал и со словами «Великолепно выглядишь!» запечатлел легкий поцелуй на щеке Вероники, поймав при этом ее заинтересованный взгляд. После он легко кивнул в адрес Маргариты Николаевны.

Тут же подошли две дочери Вероники.

– Какие славные девочки, – сказал Иван Ильич, – как вас зовут?

– Марина и Мария, – ответили аккуратные девочки и, испросив разрешение у мамы, убежали по своим детским делам.

– Для детей здесь просто рай: огромная охраняемая территория, великолепная инфраструктура, теннисные корты, детские площадки, – заметил Сергей Сергеевич.

– А мы, как обычно, не ценим того, что имеем, – сказала Вероника, – завтра с мамой и девочками едем в Ниццу на два месяца, а потом заедем в милое моему сердцу Сан Мало.

– А Илья? – спросил Сергей Сергеевич.

– Ему надо работать, – ответила Маргарита Николаевна, а потом обратилась к Веронике:

– Ты не помнишь, какого числа к нам присоединится Вилен Антонович? – так звали отца Вероники, заслуженного пенсионера Советского Союза.

– Он говорил, в двадцатых числах, мама.

– Иван, налей, пожалуйста, мне кофе, – обратилась Маргарита Николаевна к Ивану Ильичу, а сама при этом начала рассказ об их прошлогоднем посещении Ниццы, какая там была погода и как сервис портится с годами.

«С какой стати, – с раздражением думал Иван Ильич, наливая кофе, – эта старая, малознакомая и совершенно бесполезная тетка обращается ко мне на “ты”?»

– А по мне, так лето нужно проводить в Подмосковье, – окидывая удовлетворенным взором великолепный вид, расстилающийся перед ними, промолвил Иван Ильич. – Скоро вода прогреется, и можно будет купаться.

Вероника посмотрела на свою маму, а мама посмотрела на Веронику. Они всегда прекрасно понимали друг друга. Сейчас их взгляды говорили: «Какой странный. Может, он просто нигде не был, кроме Подмосковья?»

После возникшей паузы Вероника сказала:

– Нет, нет. Купаться здесь? В этой воде? Я могу купаться только в море.

– А где Илья? – спросил Сергей Сергеевич.

– С утра он зачем-то ездил на работу, – в тоне Вероники читалось полное отсутствие интереса к затронутой теме.

– Да вот же он, – Маргарита Николаевна указала пальцем на приближающуюся сутулую фигуру Федина. – Ты бы, Вероника, сказала ему, чтобы он не сутулился, неудобно, право.

Подошел Федин.

– Добрый день, Маргарита Николаевна, добрый день, Вероника. – Потом, глядя на Ивана Ильича, Федин радостно сказал: – Сколько лет, сколько зим, Иван! – И они неожиданно друг для друга обнялись.

– Илья, ты не подвинешь тент, прямое солнце вредно в моем возрасте, – обратилась к Федину Маргарита Николаевна.

– Конечно, Маргарита Николаевна.

Подвинув тент, Федин сел за стол.

Мужчины начали неторопливую беседу о делах. В какой-то момент Илья без ложной фальши говорил о том, что конкуренция растет с каждым днем, доходность падает, приходится очень много работать, чтобы держаться на плаву. Кое в чем приходится себе даже отказывать.

Иван Ильич посмотрел на что-то важно вещающую про предстоящее пребывание в Ницце и Сан Мало Маргариту Николаевну, на Веронику, любующуюся играющими на детской площадке дочерьми. У него не складывалось впечатление, чтобы они себе в чем-то отказывали.

– Хочется холодного лимонада, – сказала Вероника официанту.

– Прошу прощения, у нас лимонада нет, – с достоинством ответил официант.

– Какой ужас, – неторопливо произнесла Вероника.

– У нас есть лимонад дома в холодильнике, – с расстановкой сказала Маргарита Николаевна.

– Илья, мой дорогой, ты не сходишь? – обратила Вероника свой томный взор на Федина, – Я просто умираю от жажды!

– Может, попросим сходить девочек? – робко спросил Илья.

– Ну что ты, mon ange[7], смотри, как они хорошо играют, – и Вероника с умилением посмотрела на играющих невдалеке дочерей.

– Конечно, дорогая, – отвечал Федин.

– «И тот послушно в путь потек…»[8], – глядя на удаляющуюся сутулую спину Федина, подумал Иван Ильич.

– И что это вы там все говорите о делах, – с чувством утомления в голосе продолжила Вероника, – нам это скучно. Я слышала, кто-то из вас будто бы играл в гольф?

– Это верно, – живо отреагировал Сергей Сергеевич, – Иван Ильич – большой мастер в этом деле.

– Ну, это было бы преувеличением. Так, слегка играю время от времени.

– Я так хотела бы научиться играть в гольф, – говорила Вероника, – до сих пор помню слова своего тренера: «Птицы, летят. Птицы, летят». Слово «птицы» – соответствует замаху клюшки, слово «летят» – клюшка грациозно опускается. Но у меня была проблема, никогда не могла запустить мяч дальше пятидесяти метров. У меня так мало сил! Посмотрите на мои руки. – И Вероника вытянула на обозрение свои красивые руки.

– Это просто отсутствие должной тренировки. Сила в гольфе не нужна, – глядя на красивые руки Вероники, пояснил Иван Ильич.

– Если бы еще было с кем играть! Одной, знаете ли, как-то скучно. Раз ты такой профессионал в этом деле, Иван, не мог бы ты меня как-нибудь взять с собой в гольф-клуб?

– Почту за честь, – отвечал Иван Ильич. И тут же на всякий случай осведомился, не играет ли в гольф Илья.

– Ах, нет, он такой скучный, – ответила за Веронику Маргарита Николаевна.

Не прошло и пятнадцати минут, как Илья уже стоял перед компанией с лимонадом и полотенцем через плечо.

– Неужели ты опять собрался лезть в эту воду? Ведь всего шестнадцать градусов, не больше. Никто же не купается. Посмотри, – с легко читаемым утомлением затеей мужа проговорила Вероника.

– Но я люблю купаться в холодной воде, – спокойно сказал Федин.

Через некоторое время они уже видели его рассекающим холодную гладь. Он красиво плыл профессиональным брассом, и на него было приятно смотреть.

– О чем он думает? – с раздражением сказала Маргарита Николаевна, – ведь так можно и простудиться. Позер.

«Заболеть и умереть, – мысленно продолжил линию мысли Маргариты Николаевны Иван Ильич, – а на что же мы все, я, мой муж, моя дочь, мои внучки, тогда будем жить?»

– Он сейчас думает, что мы на него смотрим, – сказала проницательная Вероника о плывущем в холодной воде муже, – однако нам пора. Иван, ты проводишь нас с мамой?