Книга 13 сектор. Следствие против знатоков - Михаил Левандовский

Я оторвал Даррелла от очередной пакости, найденной им по дороге, и, не обращая внимания на собачье ворчание, которое выражало глубокую неудовлетворенность жизнью и негодяем-хозяином, поволок его в квартиру. Даррелл упирался, подозревая, что его не только водворят в тесное помещение, но и — о ужас! — заставят мыть лапы.

Итак, Дарреллу — сухого корма, мне — бутерброд, чай и ноутбук на кухонный стол. Будем получать удовольствие.

Остальное — потом. А сейчас — докторская колбаса, колбасный сыр и интернет.

* * *

Неполезная, но вкусная докторская колбаса таяла во рту. Что за химию они туда добавляют? Может быть, и никакую. Нельзя забывать, что в двадцатых ее специально разрабатывали для лечебного питания старых политкаторжан. Для некоторых из них дачи в Загорянке оказались лишь промежуточной станцией при пересадке с царской каторги в сталинские лагеря. Но, тем не менее, докторская колбаса осталась.

Так, нельзя расслабляться ни под каким видом. Они меня уволили, но я все еще директор. Пусть не сейчас — но рано или поздно суд меня восстановит.

А если так, то перед тем как приступить к самостоятельному расследованию, надо посмотреть почту и немного посерфить во всемирной паутине. Так бы я сделал, если бы находился сейчас на работе. Нельзя менять ритм.

Как многие обладатели советских двушек, я давно устроил себе кабинет на кухне. И чай под рукой, и кофе, и перекусить можно. Работай не хочу, только толстеешь. И кресло у меня на кухне стояло практически офисное, хоть и итальянское, под белую кожу.

Новости, страховой портал, отставки и назначения… Я давно привык начинать день с наблюдения за чужими кадровыми перемещениями. Интересно и знакомых увидеть, и перспективы прикинуть.

«Неожиданная отставка в страховой группе «Златоглавая», — прочел я. — По сообщению руководства, Александр Лекарев покинул пост руководителя дирекции прямых продаж и клиентского обслуживания. О причинах отставки неизвестно».

Да, совершенно ясно: так маскируют отставку с увольнением в один день. Похоже, новую работу я буду искать долго…

Если официальный тон портала был довольно спокоен, то комментарий постоянного обозревателя не лез ни в какие ворота: «Многие спрашивают меня, что происходит в страховой группе «Златоглавая». Птичка шепнула нам, что замечательный человечек Сашутка Лекарев покинул свой пост не просто неожиданно, и даже не за одни сутки, а буквально за несколько часов. Другая птичка шепнула нам, что в этой отставке принимала активное участие служба безопасности. Боюсь, что я не скоро смогу рассказать вам что-нибудь новое об этом креативнейшем менеджере, если это вообще кому-нибудь интересно».

Я мог и не смотреть на подпись, чтобы опознать автора. Петр Пахарев, бизнес-журналист и одновременно наш игрок. Не очень удачливый и не очень честный, но наш. Главной его приметой была серьезная неумытость, а визитной карточкой — запах[20]. Говорят, что Петр и вода не встречались никогда. Еще он отличался невероятной агрессивностью во время игры.

Большинство из нас старалось играть и выигрывать с глубоким удовлетворением джентльмена: сегодня повезло нам, завтра — вам. Петечка и его команда отличались мелким злорадством и поведением, достойным болельщиков какого-нибудь провинциального футбольного клуба. Их энергичные жесты, казалось, вопили о превосходстве. Играть они, надо отдать им должное, умели, хотя злые языки тоже рассказывали на эту тему всякие страшные сказки. По-моему, лучше уж не уметь проигрывать, чем не уметь выигрывать. Пересечение по бизнесу с Петей не порадовало. Крестовопоходный юноша. Надо послать ему что-то в подарок, хотя бы кусочек мыла, лучше — вместе с веревкой. И вообще ну его на фиг, этот бизнес-портал, займусь поисками.

Юль Измайловых было в столице двадцать восемь. Ни одна из них не соответствовала оригиналу. Либо она не Юля, либо не Измайлова, либо не Юля и не Измайлова. Либо ее нет «ВКонтакте».

Надо подумать. Последнее — тупик. Не буду на него закладываться. Что остается? Она не Юля. Но я знаком с ней три месяца, все подружки называют ее Юлей. Она не Измайлова. Это нормально. А зачем сказала: «Как парк»? Девочка умная, значит давала ключик, если вообще давала.

Сколько в столице парков? Много. Буду проверять все. Я открыл в «Яндексе» карту города и стал выписывать названия парков. ВДНХ — вряд ли фамилию придумаем. «Останкино», «Сокольники», «Битца» — тоже не верю, в Битцевском только маньяки бывают. Два десятка парков набрал на бумагу. Да, первая половина дня будет занята. Заварил полный чайник чая, нарезал бутербродов. Как говорил кот Матроскин, «надо их колбасой на язык класть». Часа через четыре я почувствовал, что бесповоротно переел и на колбасу в ближайшее время смотреть не захочу.

Одна или две фотографии были чем-то похожи, еще у нескольких девушек с прекрасными фамилиями типа Останкина не было фотографий. На всякий случай я написал им вежливые нейтральные письма. На одно из них получил ответ: «Давай познакомимся. Недорого», а на второе: «Ты зачем ко мне, урод, пристаешь? У меня парень есть».

Оставалось признать поражение — считать, что у девушки странички нет. Следователь из меня тот еще. Полдня прошло. Можно попробовать заехать на прежнюю работу, получить позорную трудовую и написать заявление в суд.

Лучше отдохнуть. Нет, что-то в таком ритме жизни есть. Захотел — поработал, на диван лег, встал. Еще бы найти работу, на которой платят за то, что лежишь на диване. Ладно, все впереди. Почитать бы что-нибудь легкое, историческое, по старой профессии. Можно про репрессии. Вон стоит давно не перечитываемая монография о московских процессах.

Я налил себе еще кружку чая и открыл монографию. Минут через сорок перешел к очередному московскому процессу. То, чего я не знал про Второй процесс, можно было бы уместить на почтовой марке. Когда-то я читал его стенограмму. Все они были здесь: и расстрелянные, и получившие десять лет, а потом убитые в тюрьме Радек и Сокольников — с его знаменитой фразой «Эмиссия — опиум для народа»… Стоп. А ведь фамилия Сокольников сегодня уже была. Я ее подставлял в поиск, когда Юлю искал. Девушка-студентка, девушка-гуманитарий. А кто у нас сразу ассоциируется с Сокольниковым? Подсудимых было много, но только двое имели общую жену.

Итак, попробуем. Юлия Серебрякова, от восемнадцати до двадцати пяти. Страница поиска. Сорок две позиции. Но просматривать каждую не пришлось. Моя знакомая из «Распутья» выпадала четвертым номером. Что удачно, она была онлайн.

Я написал:

— Это Александр.

— Какой Александр? — пришел ответ через пару минут.

— Во-первых, можно посмотреть по фотографиям. Во-вторых, мы с тобой регулярно встречались. В последний раз — несколько дней назад, и даже близко.