Книга Легенда о любви - Лора Эллиот

Продолжая смотреть в сторону, он тихо ответил:

— Там живет мой отец со своей новой женой.

— Твои родители развелись?

— Нет. Моя мать умерла, когда мне было десять лет.

— Прости, Кевин… Мне очень жаль.

— Ничего. Это было так давно, что я успел с этим смириться. — Выдержав паузу и догадавшись, что она ждет, он продолжил:

— Мой отец — редкий человек. После смерти матери он полностью заменил ее мне: любил, заботился, помог получить образование и встать на ноги. Только после того, как я стал самостоятельно зарабатывать, он снова женился. И я понимаю его, хотя хорошо знаю, что он никого так не сможет любить, как любил мою мать.

— Такое самопожертвование — редкое качество для мужчины, — заметила Джессика. — Тебе повезло.

— А как поживают твои мать и сестренка? — спросил он.

— Мама сумела справиться с кризисом и теперь вполне здорова. И даже вернулась на работу в школу. А сестренка оканчивает университет в Шарлотте. После той встречи с тобой… — Джессика осеклась: стоит ли говорить, что после встречи с ним она порвала с Тимом и стала самостоятельно пробивать себе дорогу в жизнь?

Та ночь как будто отрезвила, окрылила, вдохновила ее… Но интересно ли ему знать об этом?

— И что же? — спросил он, и его голос странно дрогнул.

Джессика перевела дыхание.

— В моей жизни все стало удивительно удачно складываться. Сначала я устроилась на работу официанткой, потом меня взяли в театр. Работая на двух работах, я смогла помогать сестренке и матери, и у них тоже все со временем наладилось. Вот.

— Я очень рад. А твой отец так и не вернулся?

— Нет. И слава Богу, что он не сделал этого.

Мать никогда не смогла бы ему поверить снова, и его появление лишь заново расстроило бы ее. Он обзавелся новой семьей, а о нас просто забыл. Тебе повезло с отцом, — добавила она после короткого молчания. — И ему тоже повезло, что ты единственный ребенок в семье.

Были бы у тебя брат или сестра, твоему отцу пришлось бы намного труднее.

Кевин криво усмехнулся.

— У меня есть брат, которого я никогда не видел.

Джессика удивленно подняла на него глаза.

— Ничего удивительного, — продолжал он. — Моя мать была замужем дважды. Первый раз она вышла замуж, когда ей было восемнадцать. У нее родился сын, но брак с первым мужем длился всего пару лет. Муж бросил ее.

Мать снова вышла замуж только через тринадцать лет после развода с первым мужем, и тогда на свет появился я. Мой брат, которому тогда было шестнадцать, возненавидел моего отца.

За что, трудно понять. Может, за цвет кожи, а может, из ревности. Это обычная реакция ребенка по отношению к отчиму. В общем, почти сразу после моего рождения брат заявил матери, что больше не нуждается в ней, и сбежал из дому.

Джессика слушала, широко раскрыв рот.

— Родители разыскивали его, пытались уговорить вернуться, но он однажды заявил, что, если они будут продолжать беспокоить его, он подаст на них в суд, обвиняя в том, что они издеваются над ним. Ты ведь знакома с американским законодательством и знаешь, что ребенок всегда прав. После этого они решили оставить его в покое.

— И с тех пор он не возвращался?

— Нет. До нас доходили слухи, что он связался с мафией и возил кокаин из Латинской Америки. Позже мы узнали, что он разбогател и сменил вид бизнеса. Мать умерла от рака крови, когда ей было сорок пять, и перед смертью в бреду безутешно шептала: «Прости меня, сынок». Но это не ей, а ему следовало бы до последних дней его жизни просить у нее прощения.

Джессика возмущенно покачала головой.

— Какой беспримерный эгоизм и нечеловеческая жестокость. Извини, Кевин, что заставила тебя вспомнить об этом.

— Я сам часто вспоминаю об этом и, признаться, никогда не жалею, что не видел этого бессердечного мерзавца, который принес матери столько страданий.

В пещере повисла тревожная тишина. История семьи Кевина настолько растрогала Джессику, что ей захотелось узнать о нем больше.

Почему, например, он не женат? Или, может, он был женат и разведен? Ей хотелось также выяснить причину его бегства от жизни. Она подозревала, что за его духовной устремленностью скрывается какая-то серьезная причина, приведшая его в отчаяние. Как он жил эти пять лет после их первой встречи? Из рассказа Умы и Шанкара она могла предположить, что он был преуспевающим художником. Почему же он решил отказаться от карьеры, славы и денег? И, судя по всему, от женщин тоже.

Свеча на камне в глубине пещеры, потрескивая, догорала.

— Думаю, нам пора ложиться спать, — сказал наконец Кевин.

— Да, ты прав. Ты наверняка рано встаешь.

Но не волнуйся, утром я исчезну, и ты сможешь продолжать свой духовный подвиг. Еще раз спасибо за помощь и за откровенную беседу.

Он махнул рукой и принялся молча стелить на полу пещеры свое единственное одеяло.

— Твоя постель готова, только, к сожалению, укрыться тебе будет нечем. Если замерзнешь, можешь накинуть на себя половину одеяла.

Джессика вспомнила о своей шали, полезла в сумку и достала ее.

— Я прихватила с собой шаль. Только позволь поинтересоваться, на чем собираешься спать ты?

— На траве.

— Понятно, на сырой и холодной траве.

— Нет, на мягкой, густой и шелковистой.

— Нет, Кевин, так дело не пойдет, — запротестовала она. — Возьми хотя бы мою шаль.

— Шалью ты сама можешь накрыться. Спокойной ночи. — И он, пригнувшись, направился к выходу.

— Знаешь, Кевин, это уже слишком. — В ее голосе послышались нотки раздражения. — Я вторглась в твое уединение, отняла у тебя постель и жилище. Но я не хочу, чтобы ты до утра стучал от холода зубами, ночуя под открытым небом. Ты должен взять мою шаль.

Он вернулся и нехотя взял из ее рук шаль.

— Спасибо. Спокойной ночи.

— Сладких сновидений, — с легкой издевкой ответила она.

Кевин лежал, постелив на траву ее шаль, и считал звезды.

Сто двадцать пять, сто двадцать шесть…

Черт, ему явно не удастся сегодня заснуть.

Но как приятно было снова встретить эту девушку с глазами, похожими на маслины, и как приятно было сидеть с ней в пещере и разговаривать! С ней можно было бы проговорить вечность. Она может быть такой разной: вспыльчивой и дерзкой, насмешливой и суровой, внимательной и нежно-чуткой. Она так не похожа на тех девиц, с которыми он раньше имел дело.

Но она не только душевный собеседник, она женщина. А женщины… От них лучше держаться подальше. Эх, как бы так перевоспитать себя, чтобы научиться видеть в них одно только божественное? Как бы заставить себя не видеть этих округлых форм, полных грудей, этих манящих губ, этого томного покачивания бедер?