Книга Запомни мои губы - Сонда Тальбот

Леа с интересом разглядывала его. Она не ожидала такой прыти от своей подруги и никак не могла понять, почему Пэтти пригласила его за стол и тут же удрала беседовать с Пинки. Если она хотела познакомиться с этим парнем, то способ выбрала самый необычный… Он стоял, по-прежнему не отрывая глаз от бокала, который сунул ему в руки Брэйн, — как будто в этом бокале уместилась вся вселенная. Неожиданно Леа поняла, почему этот мужчина не поднимает глаз, — он смущен. Смущен тем, что его притащила сюда Пэтти, смущен той речью, которую она произнесла, смущен теми людьми, которые крутились вокруг него, смущен, возможно, даже ее присутствием… Как это было ей знакомо! Ведь еще совсем недавно она чувствовала то же самое…

— Приятно познакомиться, Питер, — обратилась она к мужчине, чтобы помочь ему перебороть смущение. — Значит, Пэтти вытащила вас из-за стойки бара?

Он повернулся к Леа. Если бы взгляды можно было чувствовать физически, этот пылающий синий взгляд обжег бы ее. Глубокий, отрешенный и в то же время удивительно близкий, он затянул Леа в свой водоворот, и в считанные секунды она почувствовала себя беспомощной, тонущей в этом взгляде. Никогда и ни с кем она не чувствовала ничего подобного. Даже с Ричи, в которого она когда-то была так страстно влюблена…

Лицо мужчины казалось совершенно не соответствующим его жгучему взгляду — оно выглядело каким-то суровым, холодным. В нем было столько неровностей, угловатостей: широкий нос и квадратный, выступающий вперед подбородок выглядели слишком массивными по сравнению с узкими губами (возможно, именно поэтому лицо и выглядело суровым); скулы слишком резко выделялись на лице; густые брови, сросшиеся на переносице, напоминали мохнатые сосновые лапы. Но его взгляд заставлял забывать о несуразности черт лица — эти синие всполохи в окружении бархатных черных ресниц завораживали, манили к себе.

Одет он был очень просто: синие джинсы и клетчатая рубашка — желто-синяя клетка на бледно-голубом фоне. Нельзя сказать, чтобы он выглядел очень спортивно, однако во всем его облике чувствовалась сила — и явная, и скрытая. Леа неожиданно захотелось рассмешить его, вызвать на лице улыбку. Было бы очень интересно увидеть, как улыбается этот суровый мужчина.

Питер сразу же понял, почему Леа заговорила с ним. Да, она абсолютно права — он выглядит полным идиотом на этом празднике жизни. Несмотря на то, что еще несколько секунд назад он трепетал от ощущения того, что она рядом, сейчас ему почему-то совершенно не хотелось говорить. Но все-таки нужно ответить, хотя бы из вежливости. Ведь она заговорила с ним, чтобы поддержать его…

— Да, — ответил он Леа. — Ваша подруга довольно решительная женщина.

— Пэтти? — удивленно переспросила Леа. Людям, конечно, свойственно меняться, но не прямо же на глазах? — Наверное… В последнее время все проходит мимо меня, — пробормотала она. — Я, кажется, ничего не замечаю…

Питер услышал грусть в ее голосе и понял, что последняя фраза была адресована не ему. Эта женщина просто озвучила свои мысли и, кажется, они у нее не слишком веселые. Странно… Когда он сидел за стойкой бара и неприлично пялился в ее сторону, она представлялась ему таким жизнерадостным существом. Как бабочка, порхающая над цветами… Как вечно молодая фея, не знающая грусти… Как только что раскрывшийся цветок лилии с серебром росы на хрупких листьях…

— Я не представилась, — как-то смущенно улыбнулась она. — Совсем позабыла. Меня зовут Леа Блумин. Что-то не так? — спросила она у Питера, который посмотрел на нее с изумлением. В его глазах мелькнул какой-то странный огонек, но тут же погас. — А, — догадавшись, улыбнулась она, — наверное, вас смутило мое имя… Леа — это сокращение от Элеонора. Некоторые предпочитают называть меня Нора, — глухо произнесла она, — но мне больше нравится Леа.

Она права — имя Леа идет ей гораздо больше. Летящая, воздушная, хрупкая и нежная — пронеслось у него в голове. Вот какой должна быть эта женщина. Но почему же тогда…

— Вы уже познакомились? — внезапно вторгся в его размышления голос той пухленькой блондинки, которая привела его к столу. — Замечательно…

Леа недоуменно покосилась на подругу. Что может быть замечательного в том, что Пэтти привела сюда понравившегося ей мужчину и бросила его в толпе незнакомых людей? Но лукавый огонек в голубых глазах Пэтти неожиданно заставил Леа прозреть. Так вот в чем кроется причина невесть откуда взявшейся напористости Пэтти… Подруга привела этого парня не для себя, а для Леа… От внезапной догадки ее щеки заалели. Пожалуй, сейчас она почувствует себя смущенной не меньше, чем бедняга Питер. Нет, не почувствует, а уже почувствовала…

— Пэтти, — с трудом скрывая смущение, произнесла Леа, — ты не хочешь составить нам компанию, дорогая?

По медовому тону в голосе подруги Пэтти догадалась, что разоблачена, и тут же поспешила ретироваться.

— Нет, меня ждет Пинки. Я подошла… за сумочкой… припудрю носик и вернусь к нему. У нас вышел интересный разговор по поводу твоей идеи насчет «Центра диеты». Пинки в восторге и готов поддержать нас во всех начинаниях, — умаслила она Леа. — Так что один союзник у нас уже есть…

— Центр диеты? — Питер заинтересованно посмотрел на Леа. — Что это, если не секрет?

Пэтти, сама того не подозревая, совершила благое дело — предложила людям, еще не знающим ничего друг о друге, благодатную почву для беседы. И Питер незамедлительно этим воспользовался. Он прекрасно понимал, что ему не стоило задерживаться около столика, за которым сидела Леа, что ему не Нужно было любоваться зелеными глазами Леа, и чего уж совсем не стоило делать, так это разговаривать с Леа… Но все эти ошибки он уже совершил, а потому терять больше нечего. И Питер погрузился в хрустальный перезвон ее согласных и мерцающие переливы гласных, не в силах противостоять тем легким невидимым цепям, которыми так неожиданно сковала его эта женщина…

7

Утро выдалось поразительно лучистым и светлым, возможно оттого, что Леа впервые за долгое время обратила на него внимание. Еще несколько дней назад ей было совершенно наплевать, какая погода за окном, но сегодня… Да и проснулась она неожиданно рано даже без назойливого «просыпайся, Леа, нечего валяться» — стандартной фразы, которой ее будила Пэтти.

Значит, сегодня особенное утро… Только чем оно так уж отличается от остальных? Леа нагнулась над раковиной и, сплевывая пенящуюся пасту, думала о том, почему сегодня она чувствует в теле и на душе такую необыкновенную легкость. Прополоскав рот, она заглянула в зеркало. На нее смотрели светло-зеленые глаза, в которых не осталось и следа от недавнего безразличия к жизни.

Кажется, коварный план Пэтти сработал — Питер запал-таки в душу Леа. И не просто запал, а со вчерашнего вечера она ни о ком другом и думать не может… Леа стало немного стыдно за себя: она ведь еще не развелась с Ричи, а уже успела забыть о нем… Ричи, конечно, сам виноват в том, что случилось, но от себя Леа не могла ожидать ничего подобного. Она только вчера познакомилась с этим Питером, а уже вообразила себе бог знает что… И ничему-то жизнь ее не учит — после всего, что случилось, она ни на йоту не стала благоразумнее… Впрочем, так ли уж нужно ей это благоразумие? Пока она испытывала лишь смутное влечение к этому мужчине — сладкое, волнующее, но ни к чему не обязывающее ощущение. Сколько оно продлится — неизвестно, так что о благоразумии думать рано…