Книга Зимняя сказка - Ада Суинберн

— Жюли, проснитесь, — позвал настойчивый голос Шарля.

Она открыла мокрые от слез глаза и увидела его обеспокоенное лицо.

— Вы в порядке? — уточнил он.

— Что случилось?

— Я читал, потом вы заснули и вдруг расплакались. Плохой сон?

— Нет, самый замечательный в мире, — улыбнулась Жюли. — Я видела родителей, счастливые моменты своего детства. Это слезы сожаления о давно ушедших временах.

— Ничего, безмятежная пора еще вернется. Я вам обещаю.

— Если вы волшебник, то я охотно верю. — Она посмотрела в его глаза, такие добрые, ласковые, в которых светилась огромная любовь к ней. — Вы мне еще почитаете?

— С удовольствием!

Он сел на место, а она вдруг отчетливо поняла: нынешняя ночь навсегда изменила ее мнение об этом человеке. Из чужого, незнакомого он стал родным, близким, как ни один мужчина. Непостижимым образом Шарль сумел подобрать ключик к ее сердцу. Она смотрела на его губы, произносившие слова, на голову, склоненную над книгой, на пальцы, перелистывавшие страницы. Ненависть к нему ушла, покинула ее сердце безвозвратно. Жюли поняла, что в ее сердце освободилось место для нового чувства, пока еще хрупкого, неокрепшего, но такого возможного.

Тонкий аромат роз, мягкая постель, убаюкивающий голос Шарля заставляли отступать последние страхи. Она еще цеплялась за них в неуверенности в будущем. Но сон ломал преграды, возведенные рассудком, уносил печали. Ночи, проведенные без сна в своей уютной квартире, ночи одиночества, слез, отчаянных попыток справиться с депрессией… Где они остались? В самых дальних уголках прошлого, в глубинах памяти. Теперь ничто не омрачит ее мыслей. Завтра начнется новый день, еще более прекрасный и удивительный. Отныне каждый последующий миг будет для Жюли лучше прожитого. Впервые за долгие годы она засыпала по-настоящему счастливой. Ушла тревога, неясная тоска.

6

— Как вам удалось отыскать именно тот спектакль, который нам нужен? — Натали почти тащила Гюстава за собой. Муж был явно не в восторге от предстоящего мероприятия, но отвертеться ему не удалось.

— И не вспоминайте, — махнул рукой Шарль. — Всю неделю, пока Жюли лежала в больнице, я каждый вечер обзванивал театры города. Корнель ставится в трех: в «Рекамьере», в «Донуа» и здесь, в «Грамоне». Это, конечно, не «Комеди Франсез», но ничем не хуже. По крайней мере, билеты я достал раза с четвертого. Вероятно, «Горация» давно не ставили.

Жюли шла под руку с Шарлем, но, как она предупредила заранее, только для виду. Чтобы не выделяться — ведь все идут парами. Ради общественного мнения, а точнее, его отсутствия, дабы не привлекать к себе внимания, можно один вечер поиграть во влюбленных.

Улица Четвертого сентября начиналась чуть дальше площади, перед огромным зданием «Гранд-Опера».

— Куда нам сворачивать? — в растерянности обернулась Натали — они с Гюставом шли впереди.

— Прямо, — указал рукой Шарль.

На улицах появлялось все больше и больше дам в вечерних платьях в сопровождении кавалеров. Шикарные наряды, драгоценности, блестящие подобно искрам света на запястьях и шеях, изящные туфли и полусапожки из тончайшей кожи. Кто-то направлялся в оперу, кто-то шел в театр на «Горация» Корнеля.

— Вы знаете что-нибудь об авторе? — решила завязать разговор Натали, глядя через плечо назад.

— Он жил в семнадцатом веке.

— А до или после Мольера?

— Кажется, они современники.

— Что еще он написал?

— Корнель долгое время писал комедии на испанские сюжеты. Легкие и незанимательные. Но потом создал «Сида».

— А «Горация» до или позже?

— Позже.

— Значит…

— Дорогая, — перебил жену Гюстав. — Ты уже всех утомила своими вопросами. Люди идут в театр отдохнуть, а ты мешаешь. Если тебе интересно, возьми книгу и прочитай. Кроме того, сейчас обязательно возьмем программку. В ней обычно дают краткую биографию автора с перечнем главных произведений и историю создания того, которое ставят. Это называется подготовкой к восприятию. Мы обычно раздаем туристам-французам книжки-брошюры с описанием страны, которую они хотят посетить, перечнем достопримечательностей и приблизительными ценами на основные товары.

— Гюстав, — возмутилась Натали. — Ты ничего не понимаешь. Надо же говорить о чем-то. Мы же не можем молчать всю дорогу! Это неприлично. Невежливо.

— Дорогая, ты просто ни разу не пробовала. Уверен, тебе бы понравилось молчать.

— Ах так?! — Натали остановилась посреди тротуара и отняла у мужа руку. — Не хочешь разговаривать — молчи себе как рыба. Или беседуй сам с собой. А я пойду с Шарлем. — Не успел Шарль и слова вымолвить, как Натали ухватила его под руку. — Вот. — Она демонстративно вскинула подбородок. — Можешь идти домой. Мы найдем, кому продать билет.

— О небеса! — тяжело вздохнул Гюстав.

— Нечего охать, сам виноват, — не унималась Натали. — Ты только со своими кактусами разговариваешь. Хочу открыть тебе тайну. Представь себе, им все равно. У них даже ушей нет.

Гюстав подошел к жене и, несмотря на сопротивление, взял-таки ее под руку. Теперь компания перегородила тротуар. Шарль и Жюли молча улыбались друг другу, наблюдая перебранку супругов. Им не нужны были слова. Они говорили глазами и отлично все понимали.

— Давайте побеседуем о… — Шарль не закончил фразу, Жюли его перебила.

— О чем-нибудь вроде Булонского леса, но не о нем. Мне в прошлый раз очень понравилось, если убрать досадное обстоятельство потери сознания. Я хотела бы сходить еще куда-нибудь. В парк. Ведь у вас в Версале много парков?

Натали согласно кивнула.

— Да, я бы с удовольствием показала тебе все лучшие места. Как насчет следующих выходных?

— Могу я… — Шарль снова не договорил, его перебила Жюли.

— Услуги сопровождения?

— Именно.

— Я подумаю над этим вопросом.

— Так вот, — продолжила Натали. — Если все-таки сговоритесь, мы с Гюставом приглашаем вас на пикник на уик-энд. Устроим себе настоящий отдых. Люблю проводить время в компании друзей. Можем пригласить еще и Амели с сыном. В нашем доме хватит места всем.

— Ну? — повернулся Шарль к Жюли. — Вы не можете отказать мне. Я просто необходим там. Версаль спит и видит, как Шатобриан посетит его в следующие выходные.

— Это будет зависеть от вас, — нахмурилась Жюли. — От вашего поведения, сударь.

— Чем ты прогневил ее? — из мужской солидарности спросил Гюстав. — У меня вечно та же проблема: не знаешь, как угодить. Вчера болтал без умолку — велели молчать. Сегодня молчу — обвиняют в отсутствии навыков общения.

— Ты вчера говорил не со мной, а с кактусами, — строго напомнила ему Натали. — Покажи еще хоть одного человека, кому бы это понравилось.