Книга Танцующая на волнах - Анна Данилова

– Ты что, банк ограбила?

– Да ерунда… В сущности, здесь не так много, но если я захочу исчезнуть, то мне хватит на первое время…

– Куда ты собралась? Хочешь сбежать от Шехова?

Спрашивая об этом, Женя в первую очередь подумала о себе: а что станет с ней, когда из ее жизни уйдет такая близкая подруга, почти родной человек?

– И от него, и от Семена… Иногда мне хочется начать все с самого начала и стать той девочкой, какой воспитала меня бабушка…

Она улыбнулась и, захлопнув чемоданчик, уселась в кресло. Платье ее в красных маках веером опустилось на колени.

– Я должна была жить другой жизнью, ведь мои родители достойные и уважаемые люди… Мама преподавала в университете, папа руководил большой стройкой… Они погибли, как ты знаешь, разбились на машине, а меня стала воспитывать бабушка. В нашем доме практически никогда не было мужчин… И если бы я не встретила Семена, возможно, я вышла бы замуж за какого-нибудь парня, ровесника, родила бы ребенка, потом еще одного… А сейчас? Что у меня сейчас?

– То, что ты встретила Семена, – и есть твоя судьба… Ты сама не раз говорила об этом…

– Дура ты, Женька, да и я тоже не лучше… Разве об этом я мечтала? Путешествия… Да, это приятно, когда ты можешь объехать и облететь весь мир, все посмотреть и даже почувствовать себя жителем той или иной страны… Но потом должно хотеться возвратиться домой, к близкому тебе человеку, к мужу, к детям… А мне не хочется возвращаться домой. Шехову спокойнее без меня, я это чувствую. Я нужна ему ровно столько, сколько он меня имеет сейчас, то есть в небольших дозах. Он стал деловым человеком и очень занятым. Если бы я постоянно сидела дома, то, понятное дело, требовала бы к себе внимания, злилась бы на его поздние возвращения и вечную занятость, сама знаешь…

Женя вздрогнула, словно Лена, забывшись, допустила промах и проговорилась о том, что ей давно все известно об их романе с Шеховым.

– Послушай, я тебя, конечно, очень хорошо понимаю – Семен уверен, что ты никуда от него не денешься из-за денег… Все правильно, у тебя должны быть свои деньги, но почему ты решила их хранить у меня?

– Боишься? – засмеялась Лена. – А чего ты боишься? Квартира у тебя на сигнализации, ты большую часть времени проводишь все же в Москве… А у меня, кроме тебя, нет доверенных лиц. Не могу же я спрятать деньги у Семена, сказав ему при этом: знаешь что, дорогой, спрячь хорошенько эти денежки, мне они понадобятся, когда я решу бросить всех вас к чертовой бабушке… То-то и оно, что у меня нет ближе человека, чем ты, Женька…

И Женя подумала, что вот сейчас Лена и затеет этот разговор, скажет, что ей все известно об их связи с Шеховым, но и на этот раз она ничего не сказала. Шло время, Лена иногда докладывала туда деньги, а за то, что Женя хранила у себя чемоданчик, дарила ей то колечко, то браслет.

…Клуб «Новый Парадиз» был излюбленным местом, где подруги развлекались как могли. Мужской стриптиз нравился обеим меньше, чем женский. «Все мужчины уродливы, даже эти мускулистые самцы… – любила повторять Лена, морща нос при виде какого-нибудь молодого парня-стриптизера, пытавшегося привлечь к себе внимание и особенно близко подходившего к ним во время выступления. – В мужчинах мне нравится другое…» Обнаженными и танцующими женщинами она откровенно восхищалась и порой сожалела, что сама не стала стриптизершей, поскольку, видимо, изначально чувствовала в себе желание выставить свое тело для всеобщего обозрения. Эксгибиционизм жег ее изнутри, и она порой смеялась над этим… «Прямо сейчас сняла бы с себя все и станцевала на площадке… Может, еще выпить?..» Но дальше разговоров дело не заходило. Она продолжала сидеть за столиком, не спуская глаз с танцующей женщины и покачиваясь в такт музыке. Женя понимала, что в женщинах ее привлекает лишь эстетическая сторона – Лена была чистой натуралкой и терпеть не могла лесбиянок.

В клубе, в небольших кабинках, можно было уединиться с кем угодно (за исключением стриптизеров и стриптизерш, которым это категорически запрещалось) и заниматься чем угодно хоть до утра. Сначала подруги расходились по разным кабинкам, каждая со своим мужчиной (которых находили там же, в клубе), потом стали уединяться вчетвером, меняясь партнерами, затем последовали варианты… Они были такими разными: Лена – нежной и стройной блондинкой, Женя – яркой полноватой брюнеткой, – что многие мужчины клуба, в основном, конечно, постоянные их члены, хотели провести время сразу с обеими подружками. Маленькие оргии заканчивались, как правило, под утро, и Лена привозила Женю ночевать к себе. «Вдруг муж позвонит…» – говорила она, без сил падая на постель и, как думалось Жене, меньше всего в эту минуту думая о Шехове. Просто ей было удобно просыпаться в собственной постели, идти в собственный душ и пить собственный кофе в собственной кухне. Она была собственницей, держащей в своих сильных и цепких руках всех и все, кроме собственного мужа…

Когда они впервые встретили в клубе Сашу, Лена, пригласив его за их столик и угостив шампанским, сразу сказала, что не желает, чтобы такой красивый мальчик проводил время в таком «грязном клубе», и прямо в первый же вечер увезла его к себе домой. Конечно, не будь рядом Жени, ни одна душа не узнала бы о ее молодом любовнике. Но правила той игры, которую они начали вместе, время от времени наведываясь в «Новый Парадиз», диктовали свои условия, и Саша стал принадлежать им обеим. Ему было двадцать, он был очень красив, сексуален, опытен и предельно раскрепощен. В представлении Елены он олицетворял собой саму свободу. И лишь отсутствие денег, по мнению Жени, мешало ему пить эту самую свободу большими глотками – его просто покупали… «Иногда мне кажется, что я – третья лишняя», – жаловалась Лена наутро, когда Сашу благополучно отправляли на такси к нему в общежитие (он учился в театральном институте), а они с Женькой пили кофе на кухне и делились своими впечатлениями после бурно проведенной ночи. «У меня тоже бывает такое чувство, без этого не получается… Единственно, кто у нас не лишний, – это Саша», – соглашалась с ней Женя…

Почему-то воспоминание о ночах, проведенных втроем, именно сейчас, когда и Саша и Шехов были оставлены ей в наследство и она могла пользоваться ими как ей заблагорассудится, приобрело мутновато-белесый налет пресыщенности и пошловатости. Дух любви теперь, когда Лены не стало, превратился в дух состязательности, не больше. И только сейчас, с великим опозданием Женя поняла, что и она сама рисковала жизнью, и что Саша, в сущности, не стоит таких жертв – жизни двух молодых женщин. Она и сама не могла теперь объяснить, почему тихий и немой восторг, который охватил ее, едва она переступила порог Сашиной квартиры, сменился на чувство глубочайшей вины перед подругой, которая так глупо погибла из-за смазливой мордашки порочного жиголо.

Получается, что абсолютно все в этой истории с Сашей было глупо и обречено на трагический финал. Она это ощутила, когда, зажмурив глаза, представила себе, что порог этой квартиры переступила не она, Женя, а уцелевшая после не поддающейся никакому мало-мальски нормальному объяснению дуэли ее подруга. Да, Лена могла ее пристрелить. Могла пристрелить, и как же она поступила бы в этом случае? Тоже позвонила бы Шехову, бросилась к нему на грудь и попросила помочь спрятать труп. Вряд ли она пошла и сдалась бы милиции. Лена слишком любила жизнь, чтобы пойти и сдаться. И что Шехов? Помог бы ей? Конечно, все-таки она его жена. Они вдвоем закопали бы ее, Женю, в лесу и поехали бы домой – выпить водочки за помин души. Все! И никакого Питера со сложным, запутанным планом, который предложил Семен. Зачем он вообще все это придумал? Зачем? Может, у него появился шанс избавиться от Шехова и поставить на его место другого человека и он просто не мог не воспользоваться этой ситуацией? Пусть так. Но как он, Семен, зная о дуэли, мог вообще допустить ее? Он, который больше всего на свете любил Лену! Разве он не понимал, что его драгоценную Лену могут убить? Хотя если разобраться, то получается, что он, по сути, сделал все от него зависящее в этой ситуации. Он, хорошо зная взбалмошный характер Лены, понимал, что она все равно устроит дуэль если не в его присутствии, то где-нибудь в другом месте и с другими секундантами или, скорее всего, без них, и тогда, в случае, если ее ранят, он ей уже не сможет помочь. Такая странная история. Но Лену тем не менее застрелили… Ведь это она, Женя, убила ее… И теперь ей по наследству достаются Саша, Шехов и еще деньги, те самые деньги, которые Лена оставила ей на хранение. Деньги, которые предназначались для побега от той жизни, которой она жила. Внешне благополучная Елена, получается, была настолько несчастлива, что копила деньги, чтобы в один прекрасный день сорваться с места, бросить все и всех и уехать далеко-далеко, чтобы ее никто не мог найти, особенно Семен, от которого она порядком устала. Она мечтала о свободе, а в результате погибла, умерла, сама себе срежиссировав романтическую смерть от дуэли.