Книга Дневник В. Разрыв - Дебра Кент

Роджер рухнул на стул.

— Я боюсь это сделать.

— Чего ты боишься, Роджер? — Мне вдруг показалось, что он все знает.

— Ну просто боюсь, что это еще один… понимаешь, еще один иск. Вроде Алисиного.

О Боже! Бедный Роджер опять с кем-то спутался. Я решила поиграть с ним.

— Может, тебе лучше рассказать обо всем, прежде чем открывать конверт?

Роджер уронил голову на руки.

— Господи милосердный! — воскликнул он патетически. — Почему опять я? Почему это всегда должно случаться именно со мной!

— Ну давай, Роджер, рассказывай. Не может быть, что это так плохо.

— Боюсь, что может.

Выяснилось, что Роджер как-то проявил «особый интерес» к одной актрисе, девушке с пирсингом. Она привозила нам один раз пиццу на дом. Теперь он опасается, что его интерес может быть «неправильно понят». Две недели назад она ушла с пробы, намекнув, что обратилась к юристу.

— Но клянусь, я ни разу ее пальцем не тронул! Бог свидетель!

— Ох, Роджер, как тебе нелегко приходится! С такими тонкими чувствами и творческим отношением к миру!

— Вот именно, — закивал он. — Точно. Как ты меня хорошо понимаешь!

— Ну, что ж, вперед! Открывай! Пора покончить с этим.

— Хорошо, что ты на моей стороне. — Он благодарно посмотрел на меня.

— Конечно, Роджер. Открывай.

Он поддел ногтем полоску бумаги, осторожно вскрыл конверт. Медленно развернул бумагу, глубоко вздохнул и начал читать.

— Что за… какого дьявола?! — Он был ошеломлен. — Что это такое?

— Все кончено, Роджер. Мы разводимся.

Как чудесно наконец произнести эти слова.

— Но почему? — завопил он. — Почему?

— Есть много причин, Роджер. Мой адвокат будет счастлив разъяснить их тебе. Но основная причина — девушка по имени Мэри.

— Кто? — спросил он точь-в-точь как я себе представляла.

— Подожди тут немного, любящий муж. — Я пошла к двери. — Сейчас вернусь.

Когда я подошла к джипу, Мэри дремала на заднем сиденье (объелась всей этой дряни — состояние, хорошо мне знакомое). Я достала пульт, открыла двери; щелканье замков разбудило ее. Мэри заморгала и потянулась.

— Можно мне зайти в дом, миссис Райан? — И добавила шепотом: — Я писать хочу.

— Конечно, солнышко. Мы должны поговорить с Роджером. Я так и думала: он сказал, что не знает тебя. Он опять лжет. Надо помочь ему сказать правду. Понимаешь?

— Понимаю, миссис Райан, — кивнула она.

Я помогла ей выбраться из джипа и крепко стиснула девичью ручку. Ни в коем случае нельзя отпускать Мэри. Мы же в двух шагах от того, как лопнет мыльный пузырь Роджеровой сладкой жизни.

Провожая Мэри из гаража в гостиную, я окинула взглядом всякое барахло, сложенное по углам и на деревянных полках. Обломки нашей с Роджером совместной жизни. Хотя на самом деле это скорее обломки жизни, которой мы так никогда и не зажили. Ролики «для семейной пары», которые мы купили по совету психолога, — тот сказал, что нам нужно больше играть друг с другом. Покатались два раза. Нераспакованные банки с яркими красками — однажды я прочитала статью о влиянии цвета на психологический климат и решила, что свежий слой красок нашему браку просто необходим. Каноэ вместе со шлемами. Оно предназначалось, по словам Роджера, для «поры приключений на свежем воздухе». Стоило нам приехать в канадский парк Куэтико, как Роджер потянул руку, снимая каноэ с крыши автомобиля. Потом он три дня непрерывно скулил. Это было первое и последнее путешествие на каноэ. То есть последним оно было для меня, что касается Роджера — кто знает, сколько девиц он соблазнил на озере Ганфлинт.

Я провела Мэри в гостиную, тоже за руку. Приближаясь к кухне, где Роджер рухнул на стул с конвертом в руках, я объявила:

— Чтобы у тебя не оставалось никаких вопросов, — легкий толчок в полудетскую спину, — во-от Мэри!

У меня будто выросли крылья — настолько ничтожным и мелким показался мне этот человек. Как темное пятно, тень с высоты птичьего полета. Я внимательно наблюдала за ним из-за спины Мэри, нерешительно шагнувшей в кухню. Роджер крепко обхватил руками туловище, словно боясь выдать себя случайным жестом. Он смотрел ей в лицо, вернее, старался не отрывать взгляда от какой-то выбранной точки над ее головой. И ни разу не взглянул ей в глаза.

Мэри бросилась к нему и упала к его ногам с благоговейным обожанием, как малютка в фильме «Король и я».

— Это правда — то, что говорит миссис Райан, Роджер? Правда? Она правда твоя настоящая жена?

Роджер посмотрел вниз, на девушку.

— Уберись от меня! — завопил он и стукнул ее ботинком, вернее, постарался спихнуть с себя.

Мэри заплакала:

— Почему ты так делаешь, муж мой? Разве ты не знаешь, кто я? Твоя малышка Мэри! Разве ты не помнишь меня? Я твоя жена, твой нежный цветочек!

Роджер посмотрел на меня.

— Кто это, черт возьми?

Он выглядел искренне обескураженным. Ликование погасло, я испугалась. Неужели это ошибка? Или все искусно подстроено, чтобы меня унизить?

— Роджер, не морочь мне голову. Ты прекрасно знаешь, кто это. Я тоже. И мой личный детектив знает об этом не хуже нас с тобой.

Я помогла Мэри подняться.

Она рыдала, уткнувшись мне в грудь.

— Меня от тебя тошнит.

— От тебя тошнит не меньше!

Он перешел на свой коронный уверенно-высокомерный тон. Прямо раздулся от лицемерия. Очевидно, решил применить наступательную стратегию.

— Притащила в дом девчонку бог знает откуда и веришь любой ее галиматье! Кто знает, что у нее на уме? Что она хочет спереть отсюда? Какие болезни мы от нее подхватим? Ты ставишь под удар семью и дом только потому, что какая-то идиотка объявила себя моей женой? Это от тебя тошнит, дорогая моя. — Он покрутил пальцем у виска: — Совсем рехнулась.

Мэри уже не плакала, а выла.

— Роджер, ты что, в самом деле думал выйти сухим из воды? Ты же неглупый человек. С чего ты вдруг вообразил, что можно затеять этот идиотский якобы секретный брак с шестнадцатилетней девочкой, а потом запросто вывернуться?

Роджер так и подскочил:

— Ты же сказала, тебе двадцать один! — Трясущийся палец потянулся к Мэри.

Все трое ахнули. Сам себя разоблачил!

Роджер зажал рот ладонью и рухнул на стул.

— Боже, Господи милосердный…

— Ты жалкая карикатура на мужчину. Выживший из ума развратник! Меня просто вырвет сейчас!

— Не буду тебя удерживать. Только не на ковер, пожалуйста.

Даже сидя в луже, он будет жалко огрызаться. Потрясающе!