Книга Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

Синяя стена за его спиной глухо содрогнулась, будто нечто огромное силилось ее проломить. Отряг вздрогнул ей в такт, попытался вскочить, чтобы бежать или сражаться, хоть и кроме Агафона в его руках ничего теперь не было… Но в следующую секунду жуткий скрежет ржавым тесаком полоснул по ушам, словно оптовую партию сувенирных доспехов вместе с подставками пропускали через гигантскую мясорубку. Грохот нарастал, пока не превратился в сплошной оглушительный гул, разрывающий барабанные перепонки, раскалывающий мозг, лишающий способности соображать…

И внезапно стих.

Звенящую эхом разбитой стали и камня тишину нарушал только топот стремительно спускающихся по лестнице шагов – Иван, Серафима, Ахмет, и даже Кириан и Эссельте в легкомысленных обрезках того, что еще несколько минут назад было роскошным платьем, мчались к распростертым на песке друзьям – и к раскиданным по всей арене искореженным и раздавленным останкам големов.

А еще через несколько мгновений воздух взорвался отдаленными – но от этого не менее буйными – криками. Это самые отважные букмекеры и зрители, осмелившиеся задержаться под крышей Арены, доложили остальным об исходе сражения, и теперь поставившие на людей и против приветствовали и оплакивали свои решения.

Но маленькому отряду, быстро превращающемуся в большую инвалидную команду, было не до них.[28]

– Агафон?..

– Олаф?..

– Вы живы?..

– Нет… А что?.. – выпустив, наконец, мага из судорожных объятий, рыжий воин приподнялся на локтях, сделал попытку встать…

Плюхнуться лицом в песок ему помешало исключительно сознание того, что на него сейчас устремлены взоры десятков зрителей, торопливо вливающихся обратно в здание.

– Агафон, Агафон!.. – бросились к неподвижному волшебнику друзья, осторожно перевернули на спину…

Эссельте тихо пискнула и прижала пальцы к губам: открывшееся зрелище было не для слабонервных девиц. Но дочь правителя Гвента и, тем более, тайная ученица одного придворного лекаря и невеста другого – девица не абы какая, и уже через несколько мгновений принцесса сосредоточенно нахмурилась и ухватила волшебника за запястье, нащупывая пульс.

– Ну?.. – затаив дыхание, безмолвно приподняла брови Сенька.

– Жив, – кивнула гвентянка, и в следующую секунду вокруг нее закипела бурная деятельность.

Она повелительно махнула менестрелю, командуя отстегнуть от пояса флягу с вином, и сердито дернула остатки подола, отрывая кусок относительно чистой ткани.

– Кириан, найди Фикуса. Ахмет, придумай, из чего сделать носилки, – поливая тряпочку шатт-аль-шейхским вином, крепленым атланской настойкой на полыни, принялась командовать она. – Олаф, Айвен, смотрите, чтобы мне никто не мешал. Серафима…

Но царевны поблизости уже не было.

Как завороженная, бродила она вокруг обломков бойцовых монстров, то и дело наклоняясь, переворачивая, перебирая их, разгребая, поднося к глазам и разглядывая, словно это были редкие произведения искусства, а не хлам, подлежащий отправке на мусорную кучу, не слыша и не видя, казалось, больше ничего.

Даже усилий своего мужа и конунга сдержать напирающую толпу любопытных.

– А ну, вороны, чего вытаращились, кыш!..

– Пожалуйста, не мешайте, отойдите…

– Валите отсюда!..

Но никто и не думал ни не мешать, ни отходить, ни тем более валить:[29]оживленно переговариваясь, зеваки глазели на реанимационные мероприятия принцессы, на заморскую знать вообще и на отряга, отыскивающего свой любимый топор номер двенадцать и всю остальную коллекцию – в частности. Некоторые, самые нахальные, пытались незаметно разжиться обломком голема на память, пока никто из администрации не видел, но приподняв даже самый маленький, тут же бросали: десяток кило стали или гранита в карман не положишь и подмышкой не унесешь.

И прямо пропорционально весу выбранного и выброшенного сувенира возрастало уважение к рыжему воину, приосанившемуся и забывшему о своих ранах под сотней восхищенных взглядов.

– У-ух, здоров, кабан…

– Вблизи еще здоровше…

– Голем здоровше его был…

– Шибко ему это помогло…

– Кабы не маг, козлонога драного твой кабан бы победил…

– Да тебе-то и носоглота не одолеть, помалкивал бы, дока…

– Точно! Так ему!.. Так и скажет пусть, что на голема ставил, и неча на парня бочку катить!

– Пожалуйста, не толпитесь, раненому нужен свежий воздух!

– Двигайте, двигайте на свои трибуны, кому сказано!..

Там, где герои последней схватки проходили с увещеваниями разной степени культурности и терпимости, народ послушно отступал назад, но стоило им удалиться, как толпа снова, подобно прибою, накатывалась на потерянные только что позиции. И лишь одна граница охранялась твердо и незыблемо – та, где поперек прохода лежала двухметровая потухшая серая палка – посох Агафона. Целый и невредимый, чего нельзя было сказать о тех, кто пытался его поднять, перешагнуть или обойти.

– Представление окончено, расходитесь… – в который раз повторил Иванушка, разводя руками – то ли намекая жадным до зрелищ атланам и гостям столицы, что надо бы отодвинуться, то ли просто от беспомощности.

– Э-э, нет! Никто никуда не расходится! – толпа заколыхалась, передние ряды расступились. Из-за спин на песок вальяжно, по-хозяйски, выплыл Вяз и оценивающим взором окинул притихшую ораву любопытных. – Что значит – «расходитесь»? Сейчас подойдут кассиры и будут собирать плату за дополнительное зрелище, не включенное в программу. Приготовили все быстренько по два серебряных тополя, желательно без сдачи!

Даже его премудрие не нашел бы на своей чудесной шпаргалке волшебных слов, что разогнали бы несколько сотен возбужденных зевак за полминуты.

– Спасибо, – с благодарностью кивнул Иванушка.

– Вам спасибо за представление, – усмехнулся атлан, повернулся к отрягу и почтительно склонил голову. – И если ваше величество сегодня вечером часов в девять не придумает, чем достойным себя занять, то вы, я полагаю, догадываетесь, где вам будут очень рады.

– Не хотелось бы за несколько дней пустить вашего хозяина по миру, – усмехнулся конунг, снисходительно кивая в сторону завала в центре арены. Зарождающийся ответ арбитра заглушил нервный, бьющийся на грани истерики крик, донесшийся от входа:

– Пропустите, пропустите меня!!!..

Иванушка, Олаф и Вяз тревожно вскинули головы, и увидели, как расталкивая остатки быстро дезертирующих зрителей, внутрь ворвался Фикус и помчался по разбитым, заваленным обломками скамей и ярусов ступеням, спотыкаясь о собственные ноги, точно и без них запнуться было не обо что, так, что Кириан едва поспевал за ним.[30]