Книга Пожар Саниры - Эд Данилюк

– Никакого врага нет. И не только потому, что стражник никого не видел. Просто будь пожар делом рук грабителей, они бы на нас уже давно напали. Скорее всего, в ночной суматохе или ранним утром. Мы бы даже не сопротивлялись! – Мадара потрепал пса по загривку. Тот радостно взвизгнул. – С другой стороны, наши укрепления сгорели, так что теперь желающие нас ограбить найдутся. В любом мало-мальски крупном городе хватает лихих людей. Через луну или две точно нагрянут гости… Нужно срочно отстраивать жилые стены. – Мадара почесал лоб. – А как, если самых крепких мужчин Субеди высылает на новое место?

– Ну, кто-то ведь останется, – не очень уверенно ответил Санира. – Уходят ведь не все. Только каждый тринадцатый.

– Да? Так ведь пойдут только те, кто может сам возводить дома и защищаться от врагов, молодые и сильные. А отсчитывать жрицы будут и стариков вроде меня, и больных, и увечных, и едва прошедших обряд юношей. Каждый тринадцатый мужчина означает треть, а то и половину всех крепких, опытных воинов Города!

Санира неуверенно оглянулся на отца. Тот угрюмо качал головой.

– Чем меньше людей, тем слабее город. Даже с учётом жилых стен, рвов и частокола против скольких нападающих сможет выстоять один защитник? Живой человек, а не выдуманный герой из песен. Двух? Трёх? А если их четверо? Или пятеро? И нет защитных стен? Понимаешь?

Санира кивнул.

– Если произойдёт что-то по-настоящему серьёзное, нам может не хватить именно тех, кто переселится. – Мадара сошёл с тропинки, чтобы двигаться рядом с сыном. – А добыча пропитания? Пока один строит стены, второй может сеять хлеб. Пока один делает посуду, второй может охотиться. А если нет этого второго? Если его отослали на новое место?

Санира не знал, что сказать.

– Вообще, только большие города могут хорошо жить, – бормотал Мадара себе под нос. – Какое-то количество домов вместе прокормят себя и ещё одного человека, множество домов – нескольких человек. Так появляются жрицы, стражники, гончары, камнеломы – те, кто не трудится в поле день и ночь. Посмотри, в Городе-у-Ручья только одна жрица и один стражник, а в Городе-у-Холма есть даже сочинители песен и колдуны, заставляющие медь вытекать из камней. Большой город может выделить множество людей для поиска нового места, куда можно переселиться. И их будут кормить хоть все тринадцать лун, пока эти разведчики не найдут земли, богатые плодородной почвой, чистой водой, тучным зверьём, обильной рыбой, глиной, кремнём, медью… Причём настолько богатые, чтобы этого хватило на всю жизнь едва родившимся детям!

Санира кивнул и отвернулся, пытаясь скрыть скуку на лице. Всё это он слышал не раз. Ему хотелось поговорить о пожаре…

– А маленькое поселение? Отпустит одного-двух человек на пол-луны. А что эти двое могут за такой срок найти? Только отойдут от своего города, а уже выделенная еда кончилась, нужно возвращаться!

Рарара пару раз гавкнул и бросился куда-то в поля.

– Кролика учуял, – хмыкнул мужчина. Потом отвёл взгляд от стремительно удалявшегося пса и взглянул на сына. – Наистарейшая совершает ошибку. Нельзя нам разделять Город!

Санира снова кивнул. С этим он был согласен.

– Кому же могло понадобиться сжечь Город? – пробормотал юноша, пытаясь вывернуть разговор на более интересные темы. – Не хотел ли поджигатель доказать что-нибудь? Ну, например, что мы погрязли в неверии, непочтении и лени?

– «…неверии, непочтении и лени», – передразнил мужчина, довольно похоже изобразив старую Ленари.

Юноша рассмеялся.

– И как это можно доказать пожаром? – произнёс Мадара. – Нет! Если уж это и было лиходейство, то какое-то иное.

Мужчина слегка замедлил шаги в задумчивости. Санира обернулся, глядя на него.

– Злоумышленник мог подать огнём какой-то сигнал. Только вот кому? Ведь никого вокруг нет. Да и сжигать целый Город ради этого…

Впереди от одного края земли до другого простирался Лес. Деревья были ещё достаточно далеко, но их стена уже закрывала собой всё, на что мог бы упасть взгляд. Лес даже на этом расстоянии выглядел пугающе. А ведь он именно таким и был – страшным, враждебным, полным непредсказуемых богинь, безжалостных зверей и непостижимых превращений. Ветви деревьев качались – богини зарослей заметили приближавшихся людей.

– Поджигатель, конечно, мог таким способом мстить, – продолжал говорить Мадара, но его глаза уже не отрывались от Леса, – да ведь ничего особенного в Городе давно уже не происходило. Смертельно обиженных я что-то не припомню…

Примчался Рарара. Похоже, охота не удалась. Интересно, если собаки – слуги бога-Змея[14], почему столь могущественное божество не желает помогать им с добычей?

– Может, кто-то хотел заставить Город остаться на этом месте? – продолжал говорить Мадара. – Только зачем? Какой в этом смысл?

Теперь они шагали молча. По сторонам простирались поля, оставленные этой весной без возделывания и уже начавшие покрываться зелёной порослью.

– Пожар мог помочь что-нибудь спрятать, – отозвался наконец Санира. – Прикрыть злодеяние.

Мадара замер. Юноша, несколько опешив, тоже остановился.

– Умерщвление человека? – мужчина задумчиво почесал лоб. – После пожара все вроде были на месте… Разве кого-то объявляли умершим или пропавшим?

Санира покачал головой.

– Покража? – Мадара втянул в себя воздух. – Что могли украсть такого, чтобы ради этого стоило сжигать целый город?

Юноша пожал плечами. Всё самое ценное городское имущество жрицы и стражники показали во время совета на себе. Наверное, что-то другое. Менее явное.

2

Деревня лесных

В урочище высокого продолговатого мыса, окружённая с трёх сторон заболоченной долиной, жалась к земле деревня лесных. На подступах к ней лежали крошечные поля. Они, в отличие от земель Города, уже были взрыхлены и засеяны. Только взрыхлены и засеяны скверно.

Саниру это каждый раз удивляло – он искренне не понимал, как можно столь пренебрежительно относиться к хлебу. Особенно когда урожай скуден, а на этих лоскутках земли он и не мог быть обильным.

В глубине болот зеленел небольшой луг, на котором паслось с тринадцать раз овец и коз, парочка коров, вол. Откуда-то доносилось приглушённое хрюканье, но свиней видно не было. Наверное, ушли в топи.

При виде чужаков развалившийся на земле пастух, мальчонка лет шести-семи, не поднимаясь, свистнул и стал в упор разглядывать пришельцев. Никакого ответа со стороны деревни не последовало.

Ворота по случаю дневного времени были сняты. За совершенно свободным проходом виднелся пятачок пустынного пространства, весь изрытый проходившей там каждый день скотиной.