Книга Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - Сергей Яров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нормальные дипломатические связи Советская Россия в 1918 г. поддерживала только с Центральными державами. В мае 1918 г. возник первый «послебрестский» кризис в их отношениях. Германия потребовала перевести Черноморский флот из Новороссийска в захваченный ее войсками Севастополь. Это требование пришлось выполнить, поскольку германские войска начали наступать на Тамань. Часть флота была потоплена. В июле 1918 г., после убийства левыми эсерами германского посла графа Л. фон Мирбаха в Москве, советская сторона отвергла запрос о вводе для охраны посольства в столице батальона немецких солдат.
В августе 1918 г. был подписан так называемый русско-германский Добавочный договор. Германия обязалась четко обозначить разграничение нейтральных зон между русскими и немецкими войсками и тем самым признать их нерушимость — то, чем она пренебрегала в предыдущие месяцы. Она сделала и еще одну важную уступку: согласилась начать вывод своих солдат с оккупированных земель не после заключения всеобщего мира, как было условлено в Брест-Литовске, а в ближайшее время. Это было куплено русским золотом. Формально денежные и натуральные (в золотом исчислении) выплаты Германии объявлялись компенсацией материальных потерь ее граждан в России. Однако Добавочный договор устанавливал прямую зависимость между очередностью взносов России и последовательностью передачи ей оккупированных участков.
Ухудшение военно-политического положения Германии осенью 1918 г. сделало ее власти особенно восприимчивыми к любым шагам, которые могли бы ослабить способность страны к сопротивлению. Кипы «антикайзеровских» листовок, отправляемые в Берлин с советским посольским багажом, вызывали у немецкой стороны все большее раздражение. Инцидент на берлинском вокзале 4 ноября 1918 г., когда один из принадлежащих дипкурьеру чемоданов с коммунистическими листовками развалился, послужил поводом для разрыва советско-германских отношений. Посол РСФСР А.А. Иоффе и русские миссии немедленно были высланы из Берлина.
11 ноября 1918 г. Германия признала свое поражение в войне. Спустя два дня после подписания Компьенского перемирия на Западном фронте ВЦИК РСФСР разорвал Брест-Литовский договор.
Новое социал-демократическое правительство Германии уклонилось от предложенного ему союза с советской Россией и не захотело поддерживать революционные призывы большевиков. Оно отказалось принять поезда с хлебом из России и было озабочено не созданием «антиимпериалистического фронта», а выяснением обстоятельств смещения германских генеральных консулов в Петрограде и Москве в ноябре 1918 г.
Сложнее было установить нормальные дипломатические отношения с бывшими союзниками по антигерманской коалиции. Октябрьский переворот все они встретили отрицательно: для них не были секретом мирные устремления большевиков. Выразив протест против брест-литовских переговоров, Англия и Франция в первое время воздерживались от чрезмерных антибольшевистских выпадов. Разыгрывалась сложная политическая игра, целью которой было не дать оттолкнуть Россию от западных союзников и воспрепятствовать ее сближению с Германией. Такая политика была прервана весной 1918 г., когда сепаратный мир стал реальностью. В марте-апреле 1918 г. войска Антанты открыто вмешались во внутренние дела России: произошла высадка экспедиционного корпуса на Севере. Интервенция мотивировалась опасениями, что Германия легко может получить стратегически важные объекты на русской территории, в том числе и заготовленные ранее склады боеприпасов в портах. Первоначально преследуя ограниченные военные цели, интервенция вскоре превратилась в эффективное средство ликвидации Советской власти в тех местностях, которые она затронула.
В апреле 1918 г. во Владивостоке высадились английские и японские десанты. Эти действия обосновывались необходимостью защиты иностранных подданных от беспорядков, могущих возникнуть здесь в результате политической анархии. Советское правительство до лета 1918 г. старалось, несмотря на эти факты, не допустить разрыва с бывшими союзниками. Открытые дипломатические контакты с ними становились все более затрудненными, но неофициальные связи продолжали поддерживаться через различных посредников. Попытки использовать «межимпериалистические противоречия» в целом, однако, были безуспешными. Летом 1918 г. войска держав Согласия высадились в Архангельске и расширили сферу своих действий на Юге и в Закавказье. Осенью 1918 г. дипломатический корпус был эвакуирован.
В последние дни войны, когда поражение Германии стало очевидным, советская дипломатия предприняла ряд шагов с целью прекращения интервенции. Ее обращения к президенту США В. Вильсону 24 октября и странам Согласия 3 ноября 1918 г. остались без ответа. Этому отчасти способствовали тон и стиль советских дипломатических документов: они очень напоминали агитационные статьи и адресовывались не только правительствам, но и «народам», что являлось вмешательством во внутренние дела других государств. Не имело успеха и циркулярное письмо М.М. Литвинова, переданное в конце декабря 1918 г. представителям западных держав в Стокгольме. Несмотря на содержавшиеся в нем намеки на возможные экономические уступки, отклика на него не последовало. Идеологические и политические связи западных держав с антибольшевистскими правительствами в России являлись достаточно прочными, чтобы быть поколебленными нотами Наркоминдела. В той ожесточенной Гражданской войне, которая раздирала Россию, никто не знал, какой груз может поколебать чашу весов. Страны Антанты менее всего хотели, чтобы из-за их неосторожных дипломатических «авансов» она склонилась на сторону Ленина.
В этих условиях наиболее приемлемым для Запада ходом оставалось предложение посредничества противоборствующим силам в России. Его и выдвинул президент США В. Вильсон во второй половине января 1919 г. Он обратился ко всем воюющим русским группировкам с просьбой прекратить боевые действия и послать своих представителей на мирные переговоры. Их предполагалось открыть на Принцевых островах. Нота Вильсона была одобрена державами-победительницами 22 января 1919 г. Большевики немедленно поддержали это предложение. Даже не будучи официально приглашенными на конференцию, они всеми способами пытались дать знать Вильсону что они знают о его шаге и согласны с ним. Отказ белых правительств сесть за один стол с их противниками разрушил этот проект.
Но сама идея общественного «консенсуса» в России на основе статус-кво (сохранения существующего положения) не покидала будущих творцов Версальского мира. Они попытались воплотить ее в жизнь обходным путем. Предварительный зондаж советских позиций было поручено провести американскому дипломату У Буллиту прибывшему в Москву для неофициальных переговоров с Совнаркомом в марте 1919 г. Проект соглашения, выработанный после долгих споров с Буллитом и столкновений в самом ЦК РКП(б), предусматривал, что «все фактически существующие на территории бывшей Российской империи и Финляндии правительства сохраняют полную власть на территориях, занимаемых ими в момент вступления в силу перемирия… причем власть их сохранится до того момента, когда народы, населяющие территории, сами не решат сменить свои правительства». В ответ на ряд экономических и финансовых уступок советская сторона добилась включения в проект соглашения обязательства вывести все иностранные войска из России и прекратить оказание военной помощи белому движению. Возможно, здесь Буллит превысил данные ему полномочия: его согласие резко контрастировало с курсом западных держав в русских делах. Возвратившись из России, Буллит был дезавуирован английским премьер-министром Д. Ллойд-Джорджем, который заявил, что ничего не знает о его миссии. Обычно это связывают с успешным наступлением войск Колчака в марте 1919 г. Однако следует признать, что «московская» миссия Буллита была необычной и рискованной по меркам западной дипломатии. Попытка советской стороны воспользоваться «буллитовским» вариантом и направить в США неофициального представителя РСФСР Л.К. Мартенса летом 1919 г. потерпела крах. Никто из официальных лиц Мартенса не принял, и вскоре, в 1920 г., его выдворили из страны по подозрению в коммунистической пропаганде. Миссия Мартенса была частью обычной тогда тактики советской дипломатии. Понимая, что установить прямые политические контакты пока невозможно, она рассматривала упрочение экономических связей с Западом как важную ступеньку на пути к полному дипломатическому признанию РСФСР.
