Книга Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пища — это первостепенный признак социальной значимости. Общество лучше всего кормит тех, кого больше ценит: предоставляет им оптимальные ресурсы. Совместное употребление пищи, «преломление хлеба», — это ритуал установления союзнических, дружеских связей. Исторически женщинам часто отказывали в пище: лучшие куски, первый подход к общему котлу доставались мужчинам и мальчикам, женщин не сажали за общий стол. Навязанный современным женщинам и интернализированный ими отказ в еде снова объявляет их вторичными, не заслуживающими куска хлеба и отделяет их от тех, с кем этот хлеб можно преломить. Даже в изобилии западного мира они питаются как нищие и чувствуют себя так же.
(http://www.wonderzine.com/wonderzine/life/life/215059‑food‑and‑gender):
С раннего возраста под давлением общества многие девушки озабочены своим внешним видом, испытывают чувство вины за съеденное, не удовлетворены состоянием фигуры. В итоге у женщин формируются более эмоциональные отношения с едой. Их расстраивают шутки о диетах, чувстве голода и переборе с калориями, в то время как здоровый аппетит у мужчин воспринимается одобрительно. Женщинам внушили, что переедать не следует, а тем, кому сложно совладать с желанием поесть после 18.00, предлагают пойти в «безопасный» ресторан.
Стереотип о гендерном питании поддерживают как зарубежные средства массовой информации, так и отечественные (вкратце: чтобы предстать «настоящей девочкой», придется отказаться от всего, что может застрять в зубах, окрасить рот или плохо разделывается). «Есть обильно — мужская прерогатива, девушкам достаточно трех листочков и кусочка сыра», — считает шеф‑редактор российского Allure. По его мнению, женщина, за новогодним столом жующая пирожок с мясом, не будоражит мужскую фантазию. Зеленый салат — женственно, все остальное — моветон. Вывод напрашивается такой: хотите заняться сексом — не ешьте при мужчине.
Получается, гендерные стереотипы оказывают сильнейшее влияние на культуру питания современного человека. Мужчина — охотник, добытчик, завоеватель, поэтому он создан для жирной калорийной пищи и всегда ответственен за шашлыки. Женщина озабочена своим внешним видом и цифрой на весах, поэтому ее кормят овощами и обезжиренными кефирами. Реклама использует стереотипы и сама же способствуют их закреплению.
(продолжающийся вольный пересказ основных положений ее книги):
Быть женщиной всегда связано с болью и риском для здоровья. Муки и смертельная опасность деторождения — то, что снизилось благодаря медицине, все равно остаются как естественные последствия сексуального акта. Что для мужчин могло быть актом беззаботной любви, для женщин было самопожертвованием. Быть женщиной было больно. Только с открытием антисептической медицины, изобретением контрацепции, легализацией абортов женщины постепенно получили возможность рассматривать свою сексуальность и свой биологический пол как нечто приносящее удовольствие без обязательной дорогой платы болью и возможной смертью при родах. Эти страдания теперь заменила «красота», которая снова делает женственность болезненной.
Медицина долгое время признавала все свойственное здоровой женщине — менструацию, сексуальное желание, способность к деторождению — патологическим, одновременно культивируя истерические неврозы и ипохондрию, и доказывая, что женщина не способна мыслить, потому что у нее есть матка, которая оттягивает соки от мозга. Женщины жили инвалидами рядом со «здоровыми людьми» — мужчинами, и это давало обоснование для лишения их прав и свобод.
Современная медицина определяет те или иные черты женской внешности, процессы женского организма «болезнью». Широкие бедра, подкожный жир, следы родов и кормления грудью на теле, мимические морщины — все это объявляется «нездоровым», несмотря на то, что это естественные характеристики женщины и ее телесности. Убедиться в фальши диагнозов «красоты» можно, если вспомнить о том, что эти черты не нарушают функционирования женского организма, напротив — являются условиями и/или результатами его нормального функционирования, и что они не были проблемой, пока не были таковой определены.
Женщина ценится только красивой и молодой. Поэтому истинный смысл пропагандируемого здоровья в формулировке мифа о красоте: «Женщина должна жить голодной, умереть молодой и оставить после себя красивый труп».
Одно из основных направлений пластической хирургии, маскирующейся под медицину женского тела, ориентировано на женскую сексуальность. Поскольку миф о красоте подменяет сексуальные ощущения женщины сексуальной внешностью, то медицина красоты делает женщин «сексуальными» с помощью операций и процедур — увеличение груди, высветление вульвы, — которые снижают чувствительность тела или полностью ее ликвидируют. Пластическая хирургия очень часто просто калечит женщин — и все во имя мифической красоты.
Медицина красоты тесно связана с общественной моралью. Викторианская медицина называла «нездоровым» поведение женщин, которое не соответствовало их роли жены, матери и прислуги: ум и образование, стремление реализовывать себя вне дома и политическая активность объявлялись признаками физической или душевной болезни. Контроль над женской сексуальностью с помощью жестоких методов — обрезание клитора, бинтование ног, прижигание матки — всегда облекался в мораль: женские тела калечились ради «чистоты», «женственности», «сексуальности», и в конечном итоге последствия этих жестоких травм объявлялись «красотой». Современная пластическая хирургия выполняет ту же функцию, что и кажущиеся варварскими «просвещенному Западу» методы других эпох и других культур.
Миф о красоте преодолевает естественные рефлексы тела — не испытывать боли. «Красота» требует от женщины постоянного дискомфорта. Корсеты ушли в прошлое, но каблуки, от которых болят ноги, макияж, не позволяющий прикоснуться к лицу, одежда, слишком облегающая или слишком открытая, не по погоде, — десятки мелочей, из которых составляется искусственная «красота», требуют от женщины постоянного, привычного дискомфорта. Голодание и пластическая хирургия — это следующие логические шаги. «Красота требует жертв».
Над женщинами принято насмехаться из‑за их жажды сохранить «красоту», но они цепляются за нее потому, что общество ставит их ценность, их статус в прямую зависимость от «красоты». У мужчин такой зависимости нет — физические несовершенства и возраст не лишают их общественного статуса.
Хочу быть красивой «для себя», а вы запрещаете?
Суть мифа о красоте, его задача — создание идеологии, в которой женщины постоянно ощущают свою неполноценность и стремятся ее исправить, компенсировать, загладить, направляя все свое внимание и силы на это бессмысленное занятие. Людей с низкой самооценкой, постоянно занятых анализом своих мнимых недостатков и сравнением себя с недостижимым идеалом, легче контролировать, и они не считают себя вправе требовать больше того, что уже имеют. Для мифа о красоте на самом деле не важно, как женщина выглядит, если она чувствует себя уродливой — задача достигнута. Вульф считает, что задача женщин — сделать так, чтобы не имело значения, как они выглядят, главное, чтобы они чувствовали себя красивыми.
