Книга Любовная горячка - Френсин Паскаль

Директор продолжал:

– На всех нас произвело благоприятное впечатление твое откровенное признание, мы рады, что ты осознал свою ошибку, осознал, что крайне некрасиво было украсть чужое произведение. Мне жаль, что ты поступил нечестно, но я рад, что в конце концов ты сказал правду. Ты не просто откровенно признался, ты повел себя как смелый человек. А смелость заслуживает награды. Мы поступим следующим образом: второй рассказ написан очень хорошо, сдай ты его вовремя, он наверняка был бы оценен высшим баллом. Мистер Коллинз готов зачесть тебе этот рассказ, но отметка будет только «удовлетворительно». Уверен, ты понимаешь почему. Таким образом, ты получаешь проходной балл и можешь участвовать в субботнем матче.

Кен словно оцепенел. Все смотрели на него, очевидно, ожидая изъявлений благодарности, но он лишился дара речи. Он пришел сюда, ожидая худшего, он и надеяться не смел на такой исход.

Мистер Коллинз встал с дивана и подошел к Кену.

– Кен, по твоему рассказу видно, что у тебя большие способности, ты можешь писать. Надеюсь, в дальнейшем ты будешь уделять этому немного больше внимания. – Он улыбнулся, протянул руку и прибавил: – В свободное от тренировок время. – И подмигнул Кену.

Кен широко улыбнулся и пожал протянутую руку.

– Обещаю, – сказал он.

Тренер подошел к ним и похлопал Кена по плечу.

– А теперь переоденься – и марш на поле. До конца дневной тренировки еще полчаса.

Кен почти выбежал из кабинета. Он ног под собой не чуял от радости. К сожалению, Элизабет уже ушла. Ему хотелось с ней первой поделиться своими замечательными новостями.

Кен вышел из комнаты рядом с кабинетом директора и сразу же наткнулся на появившуюся из-за угла Сюзанну. Он окликнул ее, но девушка не остановилась. Кен побежал за ней. У него было превосходное настроение, хотелось со всеми разделить его. Кен догнал Сюзанну, закружил на месте:

– Сюзанна, мне надо что-то сказать тебе…

Она отстранилась и ледяным тоном отрезала:

– По-моему, нам не о чем говорить.

– Но… – начал ошеломленный Кен.

– Ты унизил меня перед друзьями, – прервав его, прошипела она. – А я-то хвасталась тобой перед всеми. А ты, ты обыкновенный воришка. Ты сделал меня посмешищем всей школы. Никогда еще мне не было так стыдно. Мой отец абсолютно прав, во всем!

– Сюзанна, ты не понимаешь…

– Я прекрасно понимаю, – перебила она, – прекрасно понимаю, что не желаю больше иметь с тобой ничего общего, никогда, до самой смерти.

– Сюзанна! – окликнул ее Кен.

Но она побежала прочь от него по коридору и даже не оглянулась. Кен чувствовал себя так, будто налетел ураган и сбил его с ног.

Так вот каково общее мнение. Кен был настолько счастлив пониманием мистера Купера, мистера Коллинза и тренера Шульца, что думать забыл об остальных. А для них он просто вор. В своем рассказе он хотел объяснить, как легко влипнуть в подобную историю. Но по реакции Сюзанны понял, что все его усилия пропали даром, его не услышали.

Понурив голову, Кен поплелся в раздевалку. С облегчением он убедился, что комната пуста. С тяжестью на душе он начал переодеваться.

Кен вышел на поле, подошел к скамье запасных. Светило яркое солнце. Игроки бегали по полю, но при виде Кена все застыли как мертвые. На него повеяло холодом. Он не сомневался – товарищи по команде тоже осуждают его. Дело ясное, они согласны с Сюзанной, они тоже никогда больше не поверят ему.

Но ребята вдруг разразились криками «ура!» и бросились к Кену. Они хлопали его по спине и тискали в объятиях, все орали сразу, все приветствовали его как героя.

Наконец вперед выступил Скотт Трост и велел остальным умолкнуть.

– Слушайте все! – закричал он.

Вопли смолкли.

– Кен, мы тут толковали об этом случае. И, ну, мы все совершаем ошибку, даже я. – Вокруг загикали, засвистели. – Но чтобы повести себя, как повел ты, надо иметь действительно сильный характер. Мы гордимся, что ты член нашей команды, Мэтьюз.

Снова раздались крики «ура!». Печаль Кена потонула в этих волнах доброжелательности.

– А если ты будешь продолжать в том же духе, – прорвался сквозь крики голос Скотта, – если ты на защиту «Пум» набросишься, как набросился на пишущую машинку, тогда мы их просто разжуем и выплюнем.

Кен уже не слышал приветственных возгласов. Он думал:

«Я вернулся. Слова Сюзанны – чепуха».

Впервые за много дней Кен чувствовал себя дома. Он вернулся в родной дом, к людям, которые ждали его.

14

Элизабет открыла окно спальни и выглянула на улицу. В Ласковой Долине начинался прекрасный день. Светило солнце, в воздухе было разлито благоухание, и дул легкий ветерок. Погода – само совершенство, как раз для празднования столетия города. «Денек прямо как по заказу, нарочно не придумаешь», – подумала Элизабет.

Элизабет, освещавшей праздник для «Оракула», предстояло сегодня множество дел. Сначала она собиралась на парад в деловой части города, им откроется торжество. Затем предполагала посмотреть, как будут сняты покровы с фрески, которую подарил городу отец Брюса, как художник нанесет на нее последние мазки. Потом планировала заглянуть на прием к Лайонелу Ховарду: месяцем раньше ему исполнилось 100 лет, 75 из них он прожил в Ласковой Долине. В два часа футбольный матч и, наконец, школьный пикник.

Элизабет с трудом сдерживала возбуждение. День обещал быть замечательным.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Джессика. Похоже, у нее опять что-то стряслось.

– Лиз, у тебя есть деньги? – спросила она.

– Предположим, – осторожно ответила Элизабет. – А зачем?

Джессика схватила Элизабет за руки и потащила к кровати. Они сели.

– Дай мне взаймы – мне надо купить билет на самолет.

– Билет на самолет?!

– Да, – подтвердила Джессика. – Я должна исчезнуть из города.

– Что ты сказала? – в изумлении переспросила Элизабет.

– Сейчас же! – завизжала ее сестренка. – Я должна покинуть Ласковую Долину и изменить имя. Через пару лет я дам тебе знать о себе, но больше никому не говори.

– Джес, – спокойно сказала Элизабет, – что все это значит?

Джессика перевела дыхание и затараторила:

– Ну, ты не забыла о пикнике в честь столетия города, он должен был состояться сегодня?

– Да ты же твердишь о нем не переставая много дней подряд!

– Верно, – вымученно улыбнулась Джессика. – Ну так вот, возникли некоторые проблемы.

– Некоторые проблемы? – Элизабет поняла – надо готовиться к худшему. Когда Джессика чувствовала себя виноватой, она и атомную катастрофу могла назвать «некоторыми проблемами».