Книга #Сосед - Диана Килина

Когда отель закрыли, я перебралась к Маше и Кате в квартиру – небольшую, двухкомнатную, но уютную и солнечную. Разговаривала с родителями по скайпу, долго скрывала своё интересное положение, но к зиме призналась. Папа не обрадовался, но стойко молчал и оставил свои замечания при себе. Мама спрашивала про отца ребёнка, но после первой моей брошенной резко фразы все вопросы отпали сами собой.

Родила прямо перед своим днём рождения, в начале марта – купного мальчишку с карими глазами. По сморщенному красному личику было непонятно, на кого он похож, и я надеялась, что на меня, и не только глазами.

В Греции оформила пособие, неплохое. Много денег ушло на наблюдение за беременностью и сами роды – цены бешеные, но девчонки помогали. Выделили мне отдельную комнату, купили кроватку и всё необходимое. Когда получила первые деньги, отдала им за аренду – поблагодарила за помощь, как могла.

Сын радовал, даже несмотря на крики по ночам – мучали колики. Я старательно кормила грудью, питалась по схеме, выданной врачом, и давала ему специальные капли. Помогало мало, но к двум месяцам стало полегче. Девчонки радостно выдохнули – хоть и старались, по очереди качая Витьку на руках ночью, но вымотались сильнее меня – они ещё и работали.

В мае открылся новый туристический сезон. До меня дошли слухи, что на острове появился Расмус. Я быстро собрала свои вещи, вещи сына, попрощалась с девочками, и полетела в Эстонию к родителям. Познакомить с внуком и подальше от него.

Жалела только об одном – о тату, которую сделала тогда, на эмоциях.

Прав был тот татуировщик.

21

So when we found

That we could not make sense

Well you said that we would still be friends

But I’ll admit that I was glad that it was over

Gotye feat. Kimbra «Somebody that I used to know»

– Виктор Викторович, – строго сказала моя мама, глядя на пухлощёкого карапуза, – Так делать нельзя.

Он нахмурился и надул губы. Снова попытался ухватить её за волосы, но она откинула прядь с лица, и улыбнулась.

– Такой хорошенький, Агата. Кто бы мог подумать.

Да уж.

– Папа скоро приедет? – спросила я осторожно.

– Да, через часик где—то. Агуш, ты не бойся его. Он, хоть и делает суровое лицо, но в глубине души радуется – внук всё—таки.

Я кивнула, и надвинула солнечные очки на глаза, прикрываясь от солнца. Витя захныкал, и я посмотрела в его сторону.

– Давай сюда, – вздохнула я, – Пора кормить.

– Доня, ты такая умничка. Я тебя кормила только месяц, а потом молоко пропало.

– Молоко не может пропасть, – сквозь зубы процедила я, прикладывая сына к груди, – Это советские мифы.

– Ой, ой, ой, – поцокала мать с улыбкой, – Какие мы образованные. Корми лучше молча, не умничай. Будешь чай?

Я кивнула и погладила щёку сына кончиком пальца, чуть нахмурившись. На подбородке начала вырисовываться ямочка как у отца и взгляд стал таким… Тяжёлым. Вздохнула, улыбнулась ему, когда он посмотрел своими глазюками, не отрываясь от моей груди; жадно глотая и причмокивая; сминая крошечной ладошкой мою кожу, покрытую белыми растяжками.

– Ешь, Витька, – приговаривала я, чуть покачиваясь, – Вот буду кормить тебя лет до трёх, а потом всё – до полового созревания женских титек не увидишь.

Он улыбнулся, не выпуская сосок изо рта, а у меня защемило в груди – ну до чего же забавный он получился. Ещё и не говорит, а уже понимает каждое слово.

Когда сын стал баловаться, оттягивая беззубыми дёснами мою кожу, я поморщилась и забрала у него чудо—природы с молочными железами, уложила на одеяло и потрепала по макушке с тонкими чёрными волосками. Мама принесла холодный чай с лимоном, мы устроились на газоне, глядя как малыш пытается ползти, задирая голую попку к верху.

Я захотела в туалет, и скрылась в доме. Взглянула на своё отражение – загорелое, чуть поплывшее от беременности. Бросила взгляд на тату, ухмыльнулась и помыла руки.

Ну, хоть она не расползлась вширь.

Иногда, очень редко, если тосковала – водила пальцем по чернилам и вспоминала его прикосновения и такие же чернила на смуглой коже. Слёзы со временем высохли, осталась только горечь – такая же острая, как запах его тела.

Больно тоже уже не было. Боль постепенно прошла, когда родила сына – на её месте появилось чувство благодарности. Пусть предал, пусть обманул, пусть использовал – но подарил кое—что, оставил после себя напоследок что—то светлое и чистое.

22

Now and then I think of all the times you screwed me over

But had me believing it was always something that I’d done

And I don’t wanna live that way

Reading into every word you say

You said that you could let it go

And I wouldn’t catch you hung up on somebody

That you used to know…

Gotye feat. Kimbra «Somebody that I used to know»

Дома время летело не так быстро и спешно, как на острове. Папа нашёл мне квартиру в городе, чтобы я не моталась туда—сюда с ребёнком на электричке и маршрутке. Хотела оформить кредит, пока доходы позволяют и банк предлагает, но он мягко осадил и воспользовался отложенными на чёрный день средствами. Я не знала, как его благодарить, гадкие воспоминания о прошлом с Андрусом не отпускали – казалось, что снова стала содержанкой и живу за чужой счёт. Но отец был не преклонён, и сказал, что это не для меня, а для Витьки. А, поскольку, на несовершеннолетнего по закону оформить недвижимость нельзя, он оформляет её на ближайшего родственника – его мать.

Надавил на больное место – я сдалась. Для себя не хотела ничего, но для сына… В общем, въехала в июле в небольшую однушку неподалёку от поликлиники и обустроенного парка с гравийными дорожками. Коммунальные были небольшими, ходила с сыном на разные занятия: гимнастику для малышей, бассейн, в детские комнаты – могла позволить.

Много фотографировала его – родители подарили профессиональный агрегат с хорошим объективом. Наряжала в разные наряды, укладывала в плетёные корзинки с овечьей шкурой – стены в комнате постепенно увешала фотографиями сына. В августе ему исполнилось четыре месяца: отмечали скромно, в семейном кругу – я, мама и папа.

– Агуш, ты совсем никуда не ходишь, – тихо обронила мама, когда мы мыли посуду, – Может быть, я останусь у тебя как—нибудь на ночь, а ты сходишь с подружками, развеешься.

– Да ну, мам, как ты себе это представляешь, – отмахнулась я, вытирая тарелку, – Витька ещё на грудном, ночью его кормить надо каждые три часа. Тем более, сейчас зубки лезут, он капризничает…

– Ну, с тобой я как—то справилась двадцать шесть лет назад, – она с укором посмотрела на меня, – И с внуком справлюсь. Тем более, – она подала мне ещё одну тарелку и начала потирать мыльной губкой следующую, – Ты не обольщайся и не рассчитывай гулять всю ночь. Но до двенадцати—часу сходить можешь.