Книга Переносчик смерти - Нил Бастард

Однако средств, как я понимаю, хватило не на многое. На окраине оазиса в считаные часы был возведен огромный палаточный городок для людей, подвергшихся заражению. Безусловно, это не гарантия локализации эпидемии. Но без устройства такого вот изолятора ситуация с болезнью может оказаться куда более плачевной.

Городок занимает территорию в несколько гектаров. Палатки расставлены рядами. В промежутках между ними может проехать грузовой автомобиль. Ни о какой скученности или хаотичности не может быть и речи.

Неясность ситуации и предполагаемое возрастание опасности заставило здешние власти пойти и на другие меры. Городок практически сразу был обнесен колючей проволокой, выставлена охрана. То и другое скорее для того, чтобы не допустить проникновения посторонних извне, а не с целью удержать больных в карантине.

На тот момент, когда мы приступаем к активной работе, в палаточном городке скопилось уже около двух тысяч человек. Большинство из них — беженцы. Однако этим числом дело не ограничивается. Каждый час сюда привозят десятки новых зараженных, размещают их в свободных палатках. Таковых становится все меньше и меньше. Если, конечно, не считать те, которые освобождаются после смерти людей, размещенных там.

Все без исключения больные страдают светобоязнью. Над палаточным городком стоит нескончаемый шум, ни на минуту не смолкают жуткие крики зараженных и умирающих людей. Одни вопят, прося убрать свет, другие хрипят, требуя, чтобы их умертвили. Такие крики и стоны доносятся буквально из каждой палатки.

Инфицированные люди изнемогают от ужасной боли. Ее трудно даже представить себе. Их тела покрываются волдырями. Некоторые из них раздуваются, словно мыльные пузыри, достигают в диаметре двух-трех сантиметров. Кожа лопается и отслаивается. Это причиняет каждому больному немыслимые физические страдания.

Аномальные изменения кожи сопровождаются внутренними кровоизлияниями и диареей. Лица людей приобретают красно-черный цвет. Смерть после таких вот адских мук может показаться избавлением.

Но мы-то знаем, что настоящее избавление заключается в вакцине, разработанной академиком Карским и его помощниками. К нашему большому сожалению, мы не в состоянии ввести ее всем больным сразу. Мы и хотели бы это сделать, однако есть объективные причины, препятствующие немедленному осуществлению наших планов. Хронически не хватает сотрудников и волонтеров. Да и количество вакцины пока не такое большое. На всех ее не хватает.

Насколько палаточный городок идеален в смысле расположения и планировки, настолько же он жуток во многих других отношениях. В палатках, как правило, царит страшная антисанитария. К каждой из них, даже к десятку таковых нельзя приставить отдельного человека.

Кровавые зудящие раны больных облеплены мухами. Еще больше их слетается на тела умерших.

Летальных исходов безумно много. Трупы грузят в машины и отвозят в пустыню, где сбрасывают в углубление природного происхождения и едва-едва засыпают песком и камнями. Землеройная техника в Эль-Башаре есть, а вот топлива для нее нет. В условиях эпидемии местные власти не желают тратить бензин или солярку на экскаваторы и бульдозеры. Это представляется им безрассудным расточительством.

Чем дальше, тем труднее становится удержать охрану. Она попросту разбегается, боясь заразиться. Да и как тут не пугаться, если ты видишь, что люди мрут и мрут. Всем кажется, что вот-вот эта чертова болезнь доберется и до них. Человек понимает это, решает плюнуть на все и унести отсюда ноги как можно быстрее.

Логику таких беглецов понять легко. Но принять ее как свою из нас никто не возьмется. По крайней мере, я на это надеюсь.

Слухи, порожденные последствиями вспышки эпидемии, будоражат весь оазис. Люди, которым посчастливилось не заболеть, готовы бежать из этих мест и не оглядываться. Некоторые так и сделали. Однако большинству некуда и не на чем удирать. Вокруг пустыня, да и топлива в оазисе почти нет.

А для того его запаса, который все-таки имеется, власти объявили режим строгой экономии. На практике это означает, что купить горючего для своих нужд в Эль-Башаре сейчас никто не может. Такой вот факт дополнительно наэлектризовывает здешнюю атмосферу.

Я не знаю, о чем в данный момент думают здоровые люди, проживающие здесь. Но я уверен, что буквально каждый из них страшно недоволен своим безвыходным положением. Возможно, они даже чувствуют себя заложниками, обреченными на верную смерть.

Мы действуем, несмотря на сплошной кошмар, царящий вокруг нас, и ощущение всеобщей безысходности, витающее в воздухе. Основной массив работы по вакцинации пришлось взять на себя мне и Йордану. Джулия нам помогает. Мы делаем то, чем должна была заниматься большая группа специалистов под руководством академика Карского. К сожалению, все они погибли.

Сам же Аркадий Федорович пока не может присоединиться к нам. Он говорит, что готов взяться за дело, но еще не в состоянии приступить к своим обязанностям. Серьезных травм у него нет, но отойти от шока мой наставник пока не в силах. Хочется надеяться, что вскоре его самочувствие улучшится и ему не будет стыдно за работу, проделанную мной.

Грузовик с передвижной лабораторией находится в черте палаточного городка. Все необходимое для ее полноценной работы уцелело после катастрофы. Поэтому монтаж лаборатории прошел без особых проблем.

Здесь имеется достаточный комплект оборудования для индикации и идентификации микроорганизмов в полевых условиях. Благодаря этому мы можем проводить бактериологический анализ и осуществлять при необходимости микроскопию мазков. Есть в лаборатории и приборы для постановки различных реакций, автоклавирования и стерилизации, ламинарный бокс и стерильная камера.

На всех нас имеются противовирусные костюмы и бахилы. Запасы вакцины помещены в ламинарный бокс биологической безопасности третьего класса. Его рабочая зона полностью изолирована от внешней среды.

Оператор — в данном случае это я или Христов, периодически сменяющий меня, — может проводить манипуляции в рабочей камере только через перчатки, механически соединенные с боксом. Туда постоянно подается профильтрованный воздух, а удаляемый выводится во внешнюю среду через собственную вытяжную систему. При этом он очищается двойными фильтрами. Все меры безопасности соблюдены. Если, конечно, не считать того, что сразу же за пределами лабораторного помещения находятся тысячи больных.

Мы отдаем себе отчет в том, что сумеем спасти лишь часть из них, осознаем, что сами рискуем заразиться. Да, безусловно, костюмы, защита и все такое. Однако нам приходится перемещаться от одной палатки к другой. Нет никаких гарантий, что по пути никто из нас не повредит костюм. Надрез, прокол, трещинка — и вероятность заражения моментально увеличивается.

Мы не можем себя обезопасить, введя вакцину. Она действует исключительно на тех, кто уже заболел. У людей, которые сумели избежать заражения, вакцина иммунитет не прививает. Мы все это знаем и уповаем лишь на свою осмотрительность.

Больные на наше появление реагируют по- разному. Одни кричат: «Уберите свет!» Другие настолько обессилены от боли и страха, что вообще не обращают на нас никакого внимания. Третьи же ведут себя крайне агрессивно и пытаются наброситься на нас.