Книга Лидерство: проклятье или панацея - Борис Поломошнов

«Поп-зведы» – однополые, разнополые, двуполые – демонстрируют чудеса изобретательности, инспирируя и распространяя о себе любую несуразицу, только бы подогревать интерес к себе у публики.

Политики всех возможных мастей самозабвенно пиарятся перед своим «электоратом», стремясь вызвать у него электоральный зуд обязательно проголосовать именно за пропиаренного.

Лидерство – если и не самый простой, то, по крайней мере, один из самых надежных путей, гарантирующихнеинтересному человеку его избавление от клейма «неинтересности».

«Я – поэт. Этим и интересен», – написал в начале своей автобиографии широко-известный в узком пространственно-временнóм конинууме прошлый лидер прошедшего и канувшего в Лету движения «пролетарских поэтов».

Подобным образом мог бы сказать про себя каждый какой-никакой композитор, художник, дирижер, театральный-или-кино-режиссер, изобретатель, «открыватель», кардио-или-нейро-или-онкохирург – этот список может быть продолжен Вами, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, на Ваше собственноглазное усмотрение.

Хорошо им – специалистам-профессионалам.

Они интересны людям хотя бы уже тем, что они – специалисты и профессионалы.

А если человек сам понимает, что ему «медведь на ухо наступил», слон – на глаз, а гиппопотам – на руки: обе?

Тогда как?

Что тогда делать человеку?

Коллекционировать этикетки от прокладок?

С крылышками?

Нет в этих крылышках никакого простора для окрыляющего человека полета фантазии.

Соответственно, такой способ само/избавления человека от клейма ненужности и неинтересности не срабатывает.

Попробовав всякое разное, но одинаково не срабатывающее (шахматы – скучно изучать теорию, домино – грубо осваивать практику, крестики-нолики – убого, вышивка «крестиком» – уныло), человек совсем уж было отчаивается от сознания полной безысходности своего безвыходного положения, как вдруг его осеняет – «Эврика!»: а не стать ли руководителем?

При этом про соответствующие обязанности и прилагающуюся к ним ответственность не очень-то думается.

Кем мечтает быть тот, кто ничего не умеет делать?

Правильно!

Руководителем!!

Кресловосседающим над теми, кто делать умеет.

Управляющим ими.

Направляющим их.

Посылающим их.

Куда ему надо.

Санкционированным «сверху», то есть – вышевосседающим начальством.

Такому уже никто не скажет, что он – пустое место.

Он теперь – местоблюститель, кресловосседатель и обладатель круглой печати, без «мокрого» оттиска которой на нужной бумаге – как ни крути, как ни верти – никак не выкрутишься.

Именно такое место особенно интересно самому неинтересному человеку.

Заняв его бывший неинтересный человек становится ох каким интересным!

Ведь сколько людей теперь заинтересованы в снискании его благосклонности!

И – значительным!

Ведь как много теперь значит его, часами неустанных тренировок наработанная, витиеватая подпись с многочисленными завитушками!

И – стóит!

Одним словом, становится бывший неинтересный человек местоиметелем.

Имеющим на этом месте все то, что позволяет иметь это место.

И то, что вроде бы как бы не позволяет – тоже.

Имеющим всех своих подчиненных.

В своих руках.

И – в своем распоряжении.

И каждое его слово, каждый жест, каждый взгляд становится многозначительным, ведь латинское слово interesse изначально означало: имеющий значение.

Ради посадки в такое интересное место бывший неинтересный человек готов не только на многое, а практически на все!

Соврать на суде в пользу неправого?

Пожалуйста!

Организовать для начальства баньку с девочками?

С превеликим удовольствием!

С мальчиками?

С еще большим!

Самому стать мальчиком-девочкой?

Почтет за честь!

Нет для него ничего такого, чего он не сделает одним местом, чтобы сесть им же в другое, возвышенное.

Жениться на уродливой и сумасбродной дуре – дочке влиятельного человека?

С дорогой душой!

Это – вообще апофеоз воплощенных мечтаний местоискателя.

Нет такой гадости, на которую не сподобился бы ретивый искатель интересного места.

Про то, чтобы приобрести денежное место за деньги тут даже и говорить не приходится: со времен Суллы это – правило «хорошего тона».

«Место, место, “über alles”!», – патетический девиз местоискателя.

Альфа и омега его гимна.

«Поднатужься, и – выйдет!».

Таково его credo.

Для его ego.

Как, или – почти как – изрек из себя Квинт Септимий Флорент Тертуллиан, “Сredo quia absurdim est” – «Верую, ибо абсурдно».

То, во что верит местоискатель, отнюдь не абсурдно.

Оно, наоборот, предельно разумно.

С его, местоискателя, точки зрения.

Его кругозор фокусируется на одной точке: как угодить своему начальству.

Ведь именно от этого зависит, удастся ли местоискателю усесться своим одним местом в интересное место и – усидеть в нем.

Однако таких интересных для местоискателя мест – с позолоченными буквами на прикрепленной к двери табличке, где указаны должность и ФИО местоиметеля, значительно меньше, чем интересующихся ими.

Ведь это только некоторым удается не беспокоиться о месте в жизни.

Например, Бетховену, Достоевскому, Гогену.

Их место в Жизни и должность в Истории определены.

Навечно.

Место и должность Бетховена называются просто и незатейливо: Бетховен.

Достоевского – Достоевский.

Гогена – Гоген.

А как быть тем, кто не сподобился на обретение такого места-должности?

Интересующимся.

Местами.

Теплыми.

Удобными.

Доходными.

Если все интересующие для расхватывания места уже давно и прочно расхватаны, то нужно либо спихивать с этих насиженных мест, – как кукушонок птенцов той бедолаги птички, что то ли по доброте своей, то ли сдуру его выкармливает, – тех, кто их в данный момент занимает, либо придумывать новые интересные для восседания в них места.