Книга Фиговый листочек для меня - Джеймс Хедли Чейз

– Завтра в одиннадцать. Соберется весь город. Сирль любит похороны.

Он потер свое колено:

– Я тоже там буду, никакая нога меня не удержит.

– Может быть, мне подвезти вас на моей машине?

– Вы очень добры. Все в порядке. Боб Вьет обещал захватить меня.

Глубоко вздохнув, он добавил:

– Боюсь, что именно он будет следующим...

Пожав ему руку, я поехал назад в Сирль.

Пегги Вьет была за столом администратора. Когда я вошел в вестибюль, она лучезарно улыбнулась мне.

– Хотите получить свой ключ, Дирк?

– Благодарю, Пегги, а не можете ли вы организовать мне междугородный разговор из моей комнаты, пожалуйста? Мне нужно кое-кому позвонить.

– Папа ушел, – сообщила она, протягивая мне ключ. – Что вы скажете, если я через полчаса поднимусь к вам и докажу, как удобна ваша кровать?

Мне стало ее жалко. Она была пьяна и по неизвестной мне причине расстроена.

– Послушайте, Пегги, вы слишком молоды для меня, – сказал я очень мягко.

– И позабудьте про меня.

Она вспыхнула, глаза ее сверкнули:

– Вы не представляете, мимо чего вы проходите мимо!

– Так не забудьте о междугороднем разговоре, – напомнил я и прошел к лифту.

Через десять минут я разговаривал с Чиком Барли.

– Выяснил что-нибудь для меня, Чик? – спросил я.

– Нет еще. На это требуется время.

Я услышал в телефоне легкое дыхание и понял, что Пегги подслушивает.

– Никаких подробностей, Чик, – сказал я вежливо, – нас слушают. Постарайся сделать это поскорее, хорошо?

Я повесил трубку.

Остальную часть вечера я потратил на составление подробного отчета о моем визите вместе с Биллом Андерсеном хижины Джексона, о яме под кроватью, о моем разговоре с Гарри Везерспуном и Белли Воткинсом. Покончив с отчетом, я запер его в столе и спустился в ресторан. В зале сидели всего лишь четверо одиноких мужчин, очевидно коммивояжеры, которые ели и работали одновременно. Ни один из них даже не посмотрел в мою сторону.

Я съел превосходную отбивную с французским картофелемфри, затем вернулся в свою комнату, включил телевизор, разрешил ему нагнать на меня тоску, пока я не стал клевать носом.

После этого я запер дверь на ключ, юркнул в постель и заснул сном праведным.

Белли Боткине был прав: Сирль несомненно любил похороны.

В 10.30 ударил церковный колокол. Это послужило сигналом общего сбора жителей на Мейн-стрит.

Плотно позавтракав, я поднялся к себе в гостиную и устроился возле окна наблюдать за церемонией. Все лавки, учреждения, почта, даже бензоколонка были закрыты. Функционировал только офис шерифа.

Я с любопытством рассматривал толпы людей, облаченных в черные одежды, детишки были одеты в белое. Эти траурные наряды, вне всякого сомнения, лежали в сундуках, куда они снова будут убраны после церемонии до следующих похорон.

Зрелище было впечатляющим.

Катафалк, на котором возвышался дубовый гроб с медными ручками, в котором, как я понимал, покоились останки Фредерика Джексона, возглавлял процессию.

Руководил ею шериф Мейзон, принявший, по моим расчетам, двойную порцию своего лекарства, судя по тому, как его бросало из стороны в сторону. Он не отнимал носовой платок от глаз. В двух шагах за ним находился доктор Стид в сопровождении Гарри Везерспуна, Боба Вьета, Белли Воткинса, который шел, опираясь на палочку, и Сайласа Вуда.

В толпе я заметил Эйба Леви. Цветов не было. Я подумал, что жители Сирля посчитали вполне достаточным собрать деньги на добротный гроб. Или же, по их мнению, безногий старый фермерлягушатник не оценил бы цветов.

Я наблюдал за процессией, пока она не скрылась из вида, потом опустился в вестибюль отеля.

Пегги была на своем обычном месте, но на этот раз, увидев меня, не улыбнулась.

– Ну что же, они хоронят его по всем канонам высокого стиля, – заметил я.

– Я с вами не разговариваю! – заявила Пегги.

Я подошел к конторке и уперся в нее локтями.

– Вы солгали мне, Пегги, когда уверяли, что были близки с Джонни, верно?

Она вспыхнула и яростно взглянула на меня.

– Уходите! Вы действуете мне на нервы!

– Вы и остальные девушки терпеть не могли Джонни, потому что он не обращал на вас никакого внимания. Но вам хотелось казаться особенной, поэтому вы разболтали своим глупеньким подружкам, что вы с Джонни тайно любите друг друга. Постепенно вы уверовали в свою выдумку. Полагаю, вас это возвеличивало в глазах остальных. Но в душе вы прекрасно понимали, что Джонни до вас нет никакого дела... Перестаньте ребячиться, Пегги, кончайте пить. Нет у вас никакого горя.

Она в ярости попыталась дать мне пощечину, но я без труда схватил ее за запястье.

– Без глупостей, Пегги! Вы не ребенок!

Она вырвалась, лицо у нее перекосилось, из глаз брызнули слезы.

– Я ненавижу вас! Джонни был маленьким слюнтяем. Я люблю настоящих мужчин! Идите к черту!

Повернувшись, она убежала во внутренний офис, захлопнув за собой дверь.

Мне было ее жаль, но я должен был знать правду, и теперь ее знал.

Выйдя из отеля, я пошел напротив в офис шерифа, где нашел Билла Андерсена, уныло сидевшего за своим столом.

– Ха, Дирк! – воскликнул он. – Каково ваше мнение о наших похоронах.

– Грандиозно... Вы говорили с почтальоном?

– Я видел его вчера вечером. У Джона, признаться, придурковатый вид, но память – превосходная. Он сказал, что до смерти Митча старина Фрэд никогда не получал писем. Первое, что пришло ему по почте, была заказная бандероль с медалью Митча. После этого на протяжении шести лет регулярно первого числа каждого месяца Фрэду приходили конверты. Джон, человек любопытный, выяснил, что они из Майами.

– Первое число этого месяца было ровно пять дней назад.

Конверт пришел?

– Нет. Надо думать, что корреспондент Фрэда узнал, что тот умер.

– Билл, Фрэд умер три дня назад. Так что его корреспондент знал, что он должен умереть.

Я оставил его сидеть с открытым ртом, сам же возвратился в отель. Церковный колокол прекратил свой печальный перезвон. Я догадался, что похороны закончились. Пегги не было видно, когда я поднимался на лифте к себе в комнату. Я дописал в своем рапорте, что она солгала о своей связи с Джонни Джексоном, а также о корреспонденции, получаемой Фредериком Джексоном ежемесячно. Заперев донесение в столе, я спустился вниз к ленчу.

В ресторане было пусто. Я поел холодных котлет с салатом.