Книга Тайная вечеря - Хавьер Сьерра

— Однако это красивый символ, — возразил паломник. — Он близок очень многим. Или вы собираетесь казнить всех, кто изображает Мадонну с младенцами Иисусом и Иоанном?

— Если они будут сеять смятение в душах верующих, да.

— Вы в самом деле полагаете, что вам позволят приблизиться к маэстро Леонардо, его ученикам или к живописцу де Луино?

— Ты говоришь о Бернардино де Лупино? Которого также называют Ловинус или Луини?

— Вы его знаете?

— Я знаком с его работами. Этот юный подражатель Леонардо, судя по всему, повторяет его ошибки. Не беспокойся: мы и до него доберемся.

— Что вы задумали? Вы хотите его убить?

Паломник насторожился, услышав за спиной скрежет вынимаемой из ножен сабли. Его обеты не позволяли ему носить при себе оружие, поэтому единственное, что ему оставалось, — это уповать на то, что поддельная Мадонна откликнется на его мольбу об утешении.

— Вы и меня решили прикончить?

— Прорицатель не пощадит никого.

— Прорицатель?..

Он не успел закончить свой вопрос — острый стальной клинок пронзил ему спину и рассек внутренности. Паломник исторг ужасный предсмертный хрип. Его сердце разрубили надвое. Он ощутил не боль, а холод, резкий, молниеносный. Глаза широко открылись от ужаса. Леденящие объятия смерти заставили его покачнуться и упасть на посиневшие колени.

Только теперь он увидел своего обидчика. Тучная черная тень бесстрастно смотрела на него. В церкви быстро сгущались сумерки. Окружающие предметы начинали терять свои очертания. Даже время, казалось, замедлило ход. Котомка, соскользнувшая с плеча паломника, развязалась, ударившись о настил алтаря. Из нее выпал кусок хлеба и колода отпечатанных карт со странного вида фигурами. На верхней была изображена женщина в сутане ордена Святого Франциска и короне. В правой руке она держала крест, подобный кресту Иоанна, а в левой — закрытую книгу.

— Гнусный еретик! — процедил Прорицатель сквозь зубы.

Ответом ему была циничная улыбка паломника, который беспомощно наблюдал за тем, как Прорицатель поднял карту и обмакнул перо в кровь, собираясь что-то написать на обороте.

— Вам никогда... не открыть... книгу жрицы.

Скорчившись на мраморном полу, залитом кровью, которая фонтаном била из раны, умирающий вдруг понял нечто, до сих пор от него ускользавшее. Хотя Ариэль и не указывал больше на Иоанна Крестителя, как на оригинальном Opus Magnum, взгляд его прищуренных глаз был красноречив. Глазами, как и прежде, он указывал на иорданского мудреца как на единственного спасителя мира.

Клевета. Леонардо не был предателем... Эта мысль принесла утешение, а затем его обступил вечный мрак.

16

Занималась заря нового дня — субботы, 14 января. Мы с нетерпением дожидались рассвета, чтобы внимательно осмотреть фасад монастырской церкви. Брат Александр, проявивший накануне находчивость в решении загадки, продолжал ликовать. Город еще сковывал ночной мороз, но библиотекарь, казалось, не замечал этого. В полседьмого, сразу после утренней службы, мы были готовы выйти на улицу. Перед нами стояла довольно простая задача, которая не должна была занять более двух минут. Тем не менее я волновался.

Брат Александр заметил это, но тактично промолчал. Я понимал, что какое бы число мы ни получили в результате пересчитывания окон на фасаде церкви, это еще не решало нашей проблемы в целом. Мы получим число; возможно даже, это будет числовое значение имени нашего анонимного информатора. Однако полной уверенности в этом не было. Оставался открытым еще один вопрос: будет ли это число означать количество букв в его фамилии... или номер его кельи... или?..

— Я забыл вам кое-что сообщить, — прервал мои размышления библиотекарь.

— Слушаю вас, брат.

— Возможно, это вас успокоит... Когда в нашем распоряжении будет это число, нам предстоит потрудиться, прежде чем мы поймем, поможет ли это нам раскрыть загадку в целом.

— Разумеется.

— Но вы должны знать, что более искушенных в разгадывании головоломок монахов, чем те, которые обитают под этой крышей, вам не найти во всей Италии.

Я улыбнулся. Библиотекарь, как и многие другие священнослужители, никогда и ничего не слыхал о Вифании. Это к лучшему. Но брат Александр не унимался. Он непременно хотел объяснить мне причины подобной заносчивости и заверил меня, что именно разгадывание ребусов было любимым занятием трех десятков лучших представителей доминиканского ордена, обитавших под крышей Санта Мария. Более того, многие из них сами их создавали.

— Леса порождают детей, которые затем их уничтожают. Что это? — нараспев произнес он, не обращая внимания на мое явное нежелание отвлекаться от основной задачи. — Рукоятки топоров!

Брат Александр не скупился на подробности. Из всего, что он мне поведал, мое внимание особенно привлекло то, что любовь к загадкам в Санта Мария выходила за рамки развлечений. Очень часто монахи использовали их в проповедях для наставления прихожан. Если то, что я услышал, не было преувеличением, в этих стенах находился самый крупный в христианском мире центр по подготовке шифровальщиков. За исключением, конечно, Вифании. Следовательно, было более чем вероятно, что Прорицатель находится здесь.

— Позвольте дать вам совет, падре Лейр, — библиотекарь перешел к тому, что волновало непосредственно меня. — Когда вы будете располагать числом, но не будете знать, что с ним делать, посоветуйтесь с любым из наших братьев. Каждый в два счета решит вашу задачу.

— Говорите, каждый?

Библиотекарь недовольно скривился.

— Ну конечно! Каждый! Те, кто здесь живет, несомненно, знают о загадках больше, чем римляне вроде вас. Смело обращайтесь к приору, повару, кладовщику, писарю — да к кому угодно! Только постарайтесь быть кратким, чтобы вас не упрекнули в нарушении обета молчания, который обязаны соблюдать все монахи.

С этими словами он отодвинул большой деревянный засов на двери главного входа в монастырь.

Небольшая лавина снега, сошедшая с черепичной крыши, шумно рухнула к нашим ногам. Честно говоря, я не ожидал, что такая банальная задача, как осмотр фасада церкви, превратится в сложнейшее предприятие. За ночь снег замерз, и теперь перед нами расстилалось ледяное поле. Пустынное и белое, окутанное зловещей тишиной. Одна только мысль о необходимости огибать ограду монастыря, держась за кирпичную стену, сооруженную архитектором Солари, способна была нагнать страху даже на самых отважных. Достаточно неудачно поскользнуться, чтобы свернуть себе шею или остаться хромым до конца своих дней. Не говоря уже о затруднениях, которые могли возникнуть с объяснениями другим монахам, почему в столь ранний час мы разгуливаем за стенами монастыря, а не молимся, как и все.

Не раздумывая долго, но соблюдая осторожность, мы двинулись вперед. Стараясь не ступать в сугробы и обходя наледи, мы медленно, почти на четвереньках, шли вдоль улицы. Отойдя на достаточное расстояние, мы обернулись. Перед нами находилось главное здание церкви. Ряд круглых окон тянулся вдоль фасада. Освещенные изнутри, ими напоминали глаза дракона. Стена церкви резко обрывалась на углу. «Лицо» церкви смотрело в другую сторону.