Книга Астрид и Вероника - Линда Олссон

— Господин Маттсон умирает, — сообщила она. — Как я уже объяснила госпоже Матссон по телефону, мы больше ничего не можем для него сделать. Угасал он давно, но сейчас ему остались считаные дни, а то и часы. — Она сложила руки перед собой на столе. — Госпожа Маттсон, прямо скажем, редко навещала нашего пациента… — Сестра умолкла, потом продолжала: — Но поскольку сейчас конец уже близок, я подумала, что ей захочется приехать и проститься с мужем как следует.

Повисло молчание. Где-то за стеной спустили воду в туалете, звякнуло что-то металлическое.

Медсестра кивнула, словно одобряя собственные слова. Ее крепкие руки неподвижно лежали на блестящей поверхности стола. В окно вливался аромат свежескошенной травы и птичьи трели. Там, снаружи, жизнь шла своим чередом, а здесь, в тесной комнатке, смерть забирала весь воздух и не давала дышать.

— Отведите меня к нему.

Астрид произнесла эти слова едва слышно, но они заглушили все прочие звуки. Казалось, даже птицы мгновенно умолкли. Астрид с трудом встала, тяжело опершись о спинку стула.

— Дайте мне на него посмотреть.

Их провели в двухместную палату. Вторая койка пустовала. Окна выходили на север, поэтому, несмотря на теплую погоду, здесь было зябко, а воздух застоялся. Безликая, казенная палата, тело на койке столь же безжизненно, как пластиковый стул у окна или серые в полоску занавески. Посетительницы стояли у изножья койки и смотрели на неподвижное тело. Да жив ли он вообще, усомнилась Вероника. Он так исхудал, что матрас и подушка под его тяжестью даже не проминались. Лицо больного с закрытыми глазами белело, как бумажная маска, в нем не осталось ничего своего — лишь тело, набор органов и конечностей. На койке лежал просто умирающий безымянный старик. Представить, что за человек это был раньше, не получалось.

— Андерс, я пришла посмотреть, как ты умираешь, — обратилась Астрид к неподвижному телу. — И буду здесь до самого конца.

Утешение то было или угроза? Как ни всматривалась Вероника в бледное бесстрастное лицо Астрид, ответа не нашла. А та не сводила глаз с умирающего. Стояла у койки, но не опиралась на нее, — как всегда, сложила руки за спиной.

Вероника вышла из палаты и вернулась в приемный покой. Медсестра теперь сидела за стойкой. Она встретила Веронику профессиональной улыбкой, привычной и отработанной.

— Это всегда нелегко, но мы тут привыкли и неплохо управляемся, — сказала она.

Вероника присела на стул.

Управляемся с чем? О чем это она? Представляет ли кто-то из них двоих, что творится там, в палате? Что происходит между умирающим стариком и его женой, у которой жизнь тоже клонится к закату?

Через некоторое время Вероника вышла на улицу и уселась на траву под редкими березами. Астрид появилась на крыльце только через час с лишком, а то и через полтора. Она замерла, щурясь от яркого солнца, ухватилась за перила, и Вероника поспешно вскочила ей навстречу. Хотела было обнять старушку, но не решилась и только поддержала под локоть, помогая спуститься. Они сели на одну из скамеек подле бездействующего фонтана.

— Может, это затянется еще на недели. А может, все кончится сегодня. Неизвестно, — сказала Астрид. — Доктор придет в три.

Они поехали в ближайшую деревню перекусить. Там нашлось только небольшое кафе да ларек с сосисками в тесте. Выбрали кафе. Внутри оказалось безлюдно, пахло перепревшим кофе, весь день простоявшим на подогреве. Столики были покрыты клетчатыми сине-белыми клеенками. Вероника сходила к стойке, налила из кофейника две чашки обжигающего горького напитка. Едва они с Астрид уселись, из кухни появилась официантка. Заказали по сэндвичу с ветчиной. Астрид к своему не притронулась, лишь прихлебывала кофе, обхватив чашку обеими ладонями.

— Вам нет нужды оставаться. Я справлюсь сама, — сказала она.

— Конечно, я останусь и подожду с вами, — отозвалась Вероника. — Послушаем, что скажет врач.

Они вернулись к дому престарелых, на ту же скамейку у фонтана, и сели в тени берез. Вероника успела купить газету и теперь читала, Астрид же просто молчала, прикрыв глаза. В четверть четвертого прикатила на пыльном «вольво-универсале» врач. Ее явно предупредили — она помахала еще издалека, потом пригласила за собой. Астрид и Вероника снова очутились в тесном кабинете. Женщина-врач — молодая, загорелая — даже медицинского халата не надела, осталась в линялых джинсах и майке, будто наскоро заскочила принять посетителей, а потом вновь вернется к летним развлечениям. Но на лице у нее написаны были доброта и терпение.

— Затрудняюсь сказать точно, сколько ему еще осталось. — Выговор у нее был не местный. Наверно, замещает врача на лето, сообразила Вероника.

Врач безуспешно попыталась поймать взгляд Астрид, потом повернулась к Веронике.

— У вашего отца слабое сердце, — сказала она. Полистала документы на столе.

Не знает пациента, догадалась Вероника. Может, и записи эти первый раз просматривает. Поправлять врача, говорить, что она не дочь Астрид, Вероника не стала.

— Сестра наверняка сказала вам, что остались считаные часы, от силы дни. В общем, недолго уже. — Взгляд в сторону Астрид. — Хотите, можем пригласить кого-нибудь из местной церкви, чтобы побыли с вами в палате.

Астрид молча покачала головой.

— Пока что можете приходить и уходить, как вам удобно. Но на ночь у нас остается только одна дежурная сестра, и поэтому вы, пожалуйста, решите: или ночуете, или после десяти вечера уезжаете и можете вернуться с утра.

— Я останусь на ночь. Сколько понадобится, столько и пробуду, — ответила Астрид, глядя за спину врача, в окно.

Сестра отвела их в палату, принесла второй стул. Они сели у окна. Из коридора порой доносились приглушенные шаги и голоса, хлопанье дверей. Снаружи — птичий щебет, изредка — шум проходящей машины. Но здесь, в больничной палате, царила полнейшая тишина. Вероника не понимала, спит Астрид или нет: та откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Но стоило умирающему хотя бы слегка шевельнуться или вздохнуть, как старушка мгновенно настораживалась, словно и не дремала. Ожидание всё тянулось, день угас, его сменили сумерки белой ночи, так что света хватало.

Около десяти часов вечера к ним тихонько постучалась медсестра — пришла проведать пациента, прежде чем отправиться домой. Она разгладила и без того безупречно ровное одеяло, кивнула женщинам у окна и удалилась. Позже заглянула дежурная ночная сестра, представилась, повторила все то же самое.

— Если что, вот кнопка вызова, — добавила она и ушла.

Потом опять стало тихо, и Вероника прикорнула прямо на стуле.

Проснулась она резко, не понимая, сколько проспала. Астрид стояла у изножья кровати и что-то тихо говорила. Слов было не разобрать. Вероника решила ей не мешать и вновь задремала, а когда опять проснулась, обнаружила Астрид у окна. Старушка обхватила себя руками, будто в ознобе, — смутный силуэт в предрассветных сумерках. Вероника поерзала на стуле, пластиковое сиденье зашуршало.