Книга Дао воина - Сергей Самаров

Кордебалет опускает ствол «винтореза» в землю и перекладывает винтовку в левую руку. Правая привычно отводится за спину, слегка щелкает клапан на ножнах тяжелого боевого ножа. Толстый и длиннорукий чечен этот щелчок все же слышит и замирает, не оборачиваясь. Он по своей природной глупости не верит, что опасность может приблизиться сзади, где только что никого не было. И потому только слушает, не желая повернуться, – лень сказывается. Кордебалет надеялся, что он обернется, и приготовился к тому, чтобы нанести ножом удар в горло. Но передумывает и уже во время движения руки кисть выворачивает, и удар наносится не острием, а тяжеленной рукояткой, за темя, в область брегмы.[20]И даже руку пришлось слегка придержать, чтобы не убить толстяка. А те двое, что впереди, слышат непонятные звуки за спиной и что-то ворчат, ругая уже бездвижного товарища за произведенный шум. Кордебалет не знает чеченского языка, но именно так он трактует две одновременные реплики, произнесенные шепотом. И опять – чечены не пожелали обернуться. Они по-гусиному вытянули вперед шеи и замерли, вглядываясь в темный лес впереди и в более светлый склон.

Это не боевики… Это вообще не бойцы!

Кордебалет понимает это сразу, и потому, не глядя, убирает в ножны нож и наносит удар основанием ладони под затылок первому и тут же, когда второй все же оборачивается, бьет его сбоку кулаком в челюсть. Должно быть, ни один из чечен даже не понял, что произошло перед тем, как потерять сознание. Ничего не услышал и Ваха, усердно топавший хромой ногой.

– Нормально… – донесся в наушнике «подснежника» голос Сохно, который, должно быть, наблюдал сверху за действиями товарища.

– Сколько? – таким же шепотом поинтересовался полковник.

– Трое… Было… – рапортовал Шурик. – Связываю…

– Здравствуй, друг дорогой… – теперь полковник Согрин разговаривает с Вахой. Это оба подполковника хорошо понимают. – Долго же пришлось тебя ждать…

– Трое с моей стороны… – вынужденно вмешавшись, сообщает в «подснежник» Сохно. – А они рисковые ребята… Семеро лопухов на троих спецназовцев… Да еще каких лопухов!.. Да еще против каких спецназовцев! Обижают…

Подполковникам не слышно, что отвечает командиру Ваха. Но голос самого Согрина до них доносится явственно.

– А при чем здесь мы?

Опять слов Вахи не слышно, говорит он тише, чем топал хромой ногой.

– А вот это зря. И убери ствол… Толя, работай…

Сохно спрыгнул с ветки в четырех метрах от полковника, стоявшего на тропе рядом с Вахой. Ваха повернул голову на шум, и этого Согрину вполне хватило, чтобы одним движением выбить из рук Вахи пистолет, а вторым просто уложить самого Ваху. А через три секунды из кустов появился Сохно.

– Командир, у меня веревки не хватает, чтобы всех связать…

Подполковник со своей задачей справился ничуть не хуже, чем перед этим справился с такой же задачей Кордебалет…

* * *

– Ты теперь мой «кровник»… Ты теперь «кровник» всего нашего тейпа… Все вы, «летучие мыши» – наши «кровники»…

Хромой Ваха, даже связанный и обезоруженный, лежащий среди других связанных и обезоруженных односельчан, никак не выказывает страха, а только озлобленность.

– Объясни, почему? – спросил полковник Согрин. – Мы с тобой долгое время были хорошими друзьями, никогда тебя не подводили, как и ты нас, и вдруг стали «кровниками»… Я не понимаю…

– Все «летучие мыши» стали моими «кровниками»…

– Все «кровниками» быть не могут.

– Могут… Могут – все… Все русские… Пусть все русские нас боятся…

– Признаюсь, ты меня не сильно пугаешь, Ваха… – вступил в разговор подполковник Сохно, протирая нож носовым платком, хотя ножом он во время короткой схватки даже не успел воспользоваться. – Меня многие люди называли своим «кровником» еще в те времена, когда я был капитаном в отставке[21]… И ничего, выжил, в отличие от них… Поэтому испугать меня трудно и сейчас. Даже такому человеку, как ты, который привык, я вижу, стрелять из-за угла и в спину…

– Я никогда не стрелял из-за угла и в спину…

– Сегодня ты собирался сделать именно это… Ты приготовил засаду людям, которые тебе доверяли, – это и есть удар в спину… Но я, как и мой командир, все же хотел бы знать причину…

– А ты причину не знаешь?

– Мы не знаем причину, – ответил за Сохно полковник.

– «Летучим мышам» дан приказ на физическое уничтожение чеченцев… Всех, под корень…

– Странный приказ… – Согрин даже сухо усмехнулся. – Я не слышал о таком приказе…

– Ваши уничтожили жителей целого села… Не только мужчин… Всех… Стариков, детей, женщин… Ваши убили моего брата, его жену и детей, мою мать…

– Нам ничего не известно об этом… Кто кого уничтожил? Ты повторяешь чьи-то сплетни, как старая беззубая женщина, а затем объявляешь себя нашим «кровником»… Это глупо…

– Ваши… С «летучей мышью» на рукаве и с «драконом» на груди…

– «Дракон» на груди?.. «Боевой дракон»?.. Не говори глупостей… – Сохно почесал рукояткой ножа коротко стриженный затылок. – Я хорошо знаю подполковника Клишина, командира «Боевого дракона»… Или ему уже полковника кинули… Слухи такие ходили… Впрочем, это не так и важно… Но другое важно… Он может много и цветасто говорить, но он мягкий и добрый парень… Он слишком мягкий, чтобы сделать то, о чем ты говоришь…

– Моя мать… Мой брат со всей семьей… Все убиты… – Ваха не говорит, Ваха стонет и причитает, словно сам с собой разговаривает.

– Развяжи их, и пусть убираются домой… – приказал Согрин. – Я не могу всерьез воспринимать такую глупость…

– Это я с удовольствием, хотя имею большое желание с глупостью разобраться… – Сохно начал выполнять приказ.

– С глупостью надо разобраться… Скажи, Ваха, кто принес тебе такую весть?

– Все горы только и говорят об этом… И радио передавало… И люди рассказывают… Такого в наших местах еще не бывало…

– Такого не бывало и у нас, – согласился Согрин. – Такого у нас быть не может…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Подполковник Клишин быстрым отработанным движением сменил рожок на автомате, передернул затвор, что-то рыкнул, сам себя искусственно подбадривая, и без раздумий дал новую очередь в непроглядные кусты, с трех сторон густо окружающие раненого подполковника Лаврова, лежащего без движения и без признаков жизни уже несколько минут. Конечно, глупо стрелять просто так, не видя противника, а противник показываться на глаза не желает упорно. Но и наблюдать за тем, как там, внизу, страдает от ранений товарищ, которому ты помочь не в состоянии, не хватает психических сил. Благо запас патронов позволяет пока еще дать себе возможность «спустить пар», чтобы не сорваться и не совершить необдуманный поступок…