Книга Исцеление любовью - Кэтрин Стоун

Патрик сделал над собой усилие. Взор его прояснился, а окружающее стало выглядеть более реально. Он снова посмотрел на незнакомку и вдруг увидел нимб над ее головой.

Конечно, ничего сверхъестественного в этом не было. Такое впечатление производили собранные высоко на затылке волосы. Патрик присмотрелся повнимательнее и вдруг обнаружил, что не может определить их цвет. Они казались ему одновременно каштановыми, темными и золотыми с медным оттенком.

Красновато-коричневатые? Нет, не то…

И вдруг его осенило: осенние! Самое точное определение! Краски ранней осени. Чудесное сочетание цветов: медного — луны в период сбора урожая, пылающего — свежесрубленного красного дерева и бордового — опавших осенних листьев.

Как бы то ни было, но этот цвет волос придавал суровость облику их обладательницы и, казалось, сдерживал готовый вырваться наружу огненный темперамент. Открытый же лоб, устремленный вдаль взгляд и высоко поднятый подбородок говорили о смелом, волевом характере.

Нетрудно было догадаться, что она намеренно подчеркивала свой рост прической и высокими каблуками. Ибо это придавало ее формам и фигуре совершенство, каким подчас отличаются манекенщицы у известных модельеров.

«Может быть, она и в самом деле манекенщица? — размышлял Патрик, хорошо знакомый с некоторыми из них. — Или же актриса?»

Но актриса непременно позволила бы роскошным волосам свободно ниспадать на плечи, подчеркивая свою красоту.

Лос-Анджелес всегда славился во всем мире ярчайшими букетами кинозвезд первой величины. Фоторепортеры и журналисты из разных стран мира делали на них имена, сколачивали состояния. Они подстерегали «звезд», где это только было возможно, фотографировали, брали интервью, которые тут же расхватывали падкие на бульварщину телевидение, газеты и журналы, непременно искавшие что-нибудь «солененькое».

Конечно, существовало немало способов избежать нежелательных интервью и съемок. Например, можно было просто спрятаться от нахальных репортеров. Или же соответственно одеваться, даже отправляясь, к примеру, в полночь за чаем в «Ариэль».

Неизвестно почему, но Патрик подумал, что представший пред ним «ангел» скорее всего предпочел бы спрятаться. Хотя женщина, не желающая привлекать к себе внимание, никогда не оделась бы столь безупречно и не стала бы так смело открывать свое лицо.

Правда, ее лица доктор Фалконер пока еще не видел, продолжая внимательно рассматривать лишь силуэт незнакомки и камею в пучке волос осеннего цвета.

Взгляни на меня… Не прячься…

Но это желание Патрика вряд ли могло осуществиться. Взгляд «ангела» был прочно прикован к полкам с чаем. Даже губы беззвучно шептали что-то, относящееся именно к будущему ароматному напитку. Дотрагиваясь изящными пальцами оголенной правой руки до очередного ярлычка на чайной коробке, незнакомка слегка покачивала головой, как бы говоря: нет…

Патрик вдруг подумал, что в следующие несколько секунд она непременно сделает выбор и… исчезнет!

Посмотри на меня!

Незнакомка сделала чуть заметное движение, и Патрик прочел в нем ответ на молчаливый призыв своего сердца. Женщина чуть повернула голову, и Патрик увидел наконец ее глаза. Они были цвета фиалки. Светлые и ясные, как безоблачное небо, вспыхнувшие восторгом и удивлением при взгляде на доктора Фалконера. Губы же чуть приоткрылись, чтобы радостно прошептать слова приветствия.

Весь мир вокруг сразу изменился. Калейдоскоп мыслей и образов в голове Патрика вновь закружился с бешеной скоростью. Ее же глаза вдруг потемнели. Сияние осеннего солнца скрылось за холодными зимними тучами. Струившийся свет померк. Радость сменилась безнадежностью и… Нет, Патрик не мог ошибиться! Он прочел в них страх.

— Доктор Фалконер? Это вы?

Вежливость вынудила Патрика улыбнуться:

— Здравствуйте, Джен!

— Здравствуйте, — с улыбкой повторила девушка, польщенная тем, что известный хирург запомнил имя простого техника из рентгеновского кабинета. — Не правда ли, это просто потрясающе?

И она показала на заполненные товарами полки.

— Да, — пробурчал Патрик. — Выглядит действительно потрясающе.

Он скорее назвал бы это место волшебным. Как и их встречу… Некоторое время Патрик, не отрываясь, молча смотрел в глаза осеннему ангелу и, подобно гипнотизеру, внушал:

Не уходите…

Ему показалось, что она готова подчиниться. Тем более что они уже обменялись любезностями. Патрик даже опустил взгляд, ожидая продолжения разговора. Но в следующее мгновение услышал удаляющийся стук каблучков по полированному деревянному полу, сменившийся полной тишиной.

Джен ушла, рассеялась, улетела. Как Золушка, услышавшая полуночный бой часов, но с одной очень существенной разницей…

Она не оставила хрустального башмачка.

Осталась лишь память о чем-то чудесном и… страхе.

Память, которая не умирала, преследовала, манила. В следующую неделю Патрик, когда выдавались редкие свободные часы, снова посещал «Ариэль» в надежде встретить незнакомку. Но безуспешно.

Возможно, она по вторникам, ближе к полуночи, занималась покупками. Но если так, то в ближайший вторник он снова туда поедет! Вторник — сегодня? Отлично! Он поедет сегодня!

…Как всегда, уходя из клиники, Патрик заглянул в отделение «Скорой помощи». Там снова дежурила Триш.

— А, вот и вы! Наконец-то! — улыбнулась она.

Он бросил взгляд на свой пейджер и, не найдя ни одного сообщения, удивленно спросил:

— Вы пытались до меня дозвониться?

— Нет. Просто вас ждет доктор Прентис.

Доктор Прентис. Неужели он забыл об условленной встрече с кем-то из коллег? Или виной тому рассеянность? Бесспорно, он стал рассеянным. Этого никак нельзя допускать на новом месте работы! Причиной рассеянности были тревожные мысли о бледности собственного лица, появившейся раздражительности, ворчливости, каком-то тумане, постоянно застилавшем глаза. И о ней…

— Разве я назначил ему встречу? — удивленно посмотрел он на Триш.

— Нет, — фыркнула в ответ медсестра. — И не с ним, а с ней. Теперь среди психиатров много женщин.

В другое время дерзкий тон Триш вызвал бы у Патрика лишь улыбку, но не сегодня.

— Во всяком случае, — продолжала Триш, — я сказала ей, что вы вечно кого-нибудь подбираете по пути в больницу. Чаще всего старшего ординатора. А поскольку он уже появился на работе, то я давно жду вас здесь.

— Давно?

— Уже почти два часа.

— Черт побери, почему вы не позвонили мне на пейджер?

— Аманда просила меня этого не делать. Она сказала, что может подождать.

— Где она сейчас?

— В комнате для отдыха.

Обычная короткая прогулка с этажа на этаж заняла сегодня еще меньше времени. Патрик проделал весь путь чуть ли не бегом, шагая по лестнице через ступеньку. Причиной такой поспешности во многом стало нараставшее в душе раздражение. Патрик представил себе, в каком агрессивном настроении должен пребывать человек, тщетно ждущий кого-то в течение нескольких часов.