Книга Любовь в наследство - Элизабет Эштон

— Что-нибудь такое, что было бы к лицу дочери Камарга, — неопределенно добавил он, и Джулия поняла, что имеется в виду платье с длинной юбкой.

Гюстав сказал, что они с сестрой собираются в Марсель и будут рады захватить с собой Джулию, чтобы она смогла сделать необходимые покупки.

Они отправились туда на следующий день. Джулия была счастлива вновь оказаться в большом городе, красочном и полном жизни. Клотильда сразу же повела ее в первоклассный модный магазин. Тоскливо оглядев развешанные повсюду шорты и брючные костюмы, Джулия, покорная долгу, выбрала себе длинное шелковое зеленое платье. Оно, с небольшими поправками на современную моду, было чем-то похоже на то, в котором была изображена на портрете ее мать.

Клотильда пришла в восторг от ее выбора, заявив, что платье прекрасно подходит Джулии и вполне соответствует ее положению внучки месье Боссэ. Это замечание повергло девушку в уныние, почти заставив ее почувствовать себя дамой средних лет. Ощущение усилилось, когда Клотильда купила себе экзотический ансамбль с шортиками, чтобы произвести впечатление на своих гостей в Мас-Ламон. Джулия не смогла устоять против искушения и, прежде чем они покинули магазин, приобрела вельветовые узкие бриджи и к ним легкую блестящую безрукавку глубокого изумрудного цвета. Довести композицию до совершенства должен был широкий золотой ремень. Покупка очень понравилась Клотильде.

— Но когда ты сможешь надеть это? — спросила она, откровенно полагая, что такой наряд совсем не подходит для Мас-Боссэ.

— Когда вернусь в Лондон, — вздохнула Джулия и задумалась, когда же это будет.

Гюстав пригласил девушек пообедать в кафе на Ке-де-Бельж. Сидя на открытой веранде, они наблюдали за катерами и яхтами, сновавшими вокруг островка, на котором стоял замок Иф — крепость, прославленная в истории как место заточения таинственной Железной Маски. Гюстав сказал, что в следующий раз обязательно нужно съездить туда на экскурсию.

Француз был моложе Джулии, но рядом со своей совсем юной сестрой выглядел взрослым мужчиной. Еще несколько недель назад Джулии наверняка бы понравился избыток веселья и глупых шуток, но теперь все, что говорил Гюстав, казалось ей пустой болтовней. Она подумала, что, возможно, это было результатом ее общения в последние дни с людьми другого поколения. Другого? Кордэ был ее ровесником, да и Арман не намного старше, но все они казались ей более взрослыми, чем Ламоны. Вероятно, все дело в том, что она сама под влиянием Армана.

Когда Джулия прощалась со своими спутниками, Гюстав извинился, что они больше не смогут ездить с ней верхом — им надо позаботиться о своих гостях, — но сказал, что надеется увидеться с ней на вечеринке, куда будет сопровождать своих друзей.

К ее удивлению, Кордэ с большим энтузиазмом отнеслись к подготовке предстоящей вечеринки, которую они называли «первым балом Джулии». Марта пекла, жарила и варила, но была не в духе: она не одобряла неожиданное открытие дверей усадьбы для тех, кого она именовала «иностранными отбросами из Мас-Ламон». Однако она решила сделать все на высшем уровне, чтобы им не к чему было придраться. Жиль Боссэ даже распорядился нанять группу местных танцоров для выступления, а Ги достал новейшие пластинки.

Арман держался в стороне от праздничных приготовлений — по-видимому, тоже не одобрял их, решила Джулия. Но накануне вечеринки, когда все обсуждали, как лучше переставить мебель, чтобы превратить гостиную в танцевальный салон, он предложил свою помощь.

— Отлично, нам нужны крепкие, мускулистые, сильные парни! — заявила Дениза, вне себя от радости.

Как только закончился ужин, все направились в гостиную, и, пока Арман двигал тяжелую мебель, а Дениза порхала вокруг него, Ги прокручивал пластинки.

— Все самое современное и популярное, — радостно сообщил он.

— Ужасная дрянь! — передернулся Арман.

— А что предпочитаешь ты, mon ami? «Венгерские танцы» Брамса или «Кармен»? Это не цыганский табор, знаешь ли.

Арман мрачно взглянул на него, но ничего не сказал в ответ на эту колкость. Быстро вмешалась Дениза:

— Возможно, гостям понравится, если мы разбавим все это народной музыкой. — Она заискивающе взглянула на Армана: — Ты не споешь для нас?

Джулия изумленно уставилась на него. Что это еще за новость?

— Он играет на мандолине, — просветила ее Дениза, — но только по очень особым случаям.

— К которым этот не относится, — решительно добавил Арман.

— О, Арман, — Дениза обидчиво надула губки, — пожалуйста, это же первый бал Джулии!

Он посмотрел на Джулию. В своей рабочей одежде и сапогах Арман совершенно не походил на участника вечеринки, и она даже засомневалась, появится ли он там вообще, хоть ненадолго.

— А вы, оказывается, скромник, — сказала она ему. — Я даже не предполагала, что у вас столько талантов.

— Этот — самый бесполезный, — весело улыбнулся он. — Но вы разве забыли, что я провансалец? Прованс всегда был домом трубадуров и галантных рыцарей, пока люди с севера не навели здесь порядок.

— Вы поете песни Прованса? — спросила Джулия с интересом. — Мне хотелось бы послушать вас, Арман.

— Даже если ваши гости умрут от скуки?

— Откуда вы знаете, что они будут скучать? Возможно, им понравятся ваши песни.

— Сомневаюсь, но, чтобы доставить вам удовольствие, я, быть может, спою.

— Конечно, — недовольно вмешалась Дениза, — он сделает все, чтобы угодить Джулии, и ничего, чтобы доставить удовольствие мне.

— Всегда к вашим услугам, мадемуазель Дениза, — холодно возразил Арман, — но вы редко взываете ко мне.

— Потому что ты отказываешься дать мне то, чего я хочу, — прошептала она, задыхаясь.

Джулия была немного смущена вульгарным поведением Денизы. Немного погодя, когда все громоздкие предметы были удалены из гостиной, она увидела, что Арман и Дениза уходят вместе, причем француженка висит у него на руке. Ги хихикнул.

— Держу пари, она отправилась получать то, о чем просила, — шепнул он.

Джулия поежилась. Собирался ли Арман воспользоваться случаем, как однажды с ней? Она ругала себя за то, что просила его спеть, проявив интерес к его неожиданному таланту, вместо того чтобы отнестись к нему с презрением, чего он и заслуживал.

На вечеринку она надела маленькие золотистые туфельки и зеленое шелковое платье. Оно было длинным, облегающим и оставляло открытыми руки и плечи. Расчесав до блеска волосы, Джулия отправилась показаться деду. Он раскладывал один из тех бесконечных пасьянсов, за которыми коротал свои одинокие часы. Когда она вошла в комнату, старик оторвал взгляд от раскинутых карт, и его темные глаза расширились.

— Жюльетта! — воскликнул он.

Поскольку дед всегда называл ее на французский манер, ей потребовалось время, чтобы понять, что сейчас он принимает ее за мать.