Книга Третий поцелуй - Лианна Уилсон

И вместо того чтобы поссориться, молодые люди пребывали в полном согласии. Но это ни о чем не говорило — разве что об их несобранности. Зачем было разрабатывать план, если заранее знаешь, что не сможешь его выполнить?

— И у нас нет времени, чтобы переодеться, — в ужасе воскликнула Элиза. — Фотограф уже ждет.

Быстрее!

И она поспешила в свое самое любимое место в доме — библиотеку. Мэтт мог поклясться, что в воздухе до сих пор витает запах табака деда, хотя тот скончался более года назад. Линкольн Каттер сиживал почти все вечера в этой комнате. Теперь так делает бабушка в память о своем горячо любимом муже. Она частенько проводила в библиотеке целый день, предаваясь воспоминаниям и разбирая старые фотографии.

— Что ты делаешь? — яростно прошептал Мэтт в самое ухо девушке.

— Готовлюсь к фотосессии, — беззаботно прощебетала Брук, беря Мэтта за руку.

Разумеется, он не купился на этот ответ. Чует его сердце, что-то обязательно должно случиться!

Слегка нахмурившись, Мэтт приобнял девушку и жадно вдохнул нежный аромат ее кожи. Внезапно его осенило:

— Минуточку, я вчера ничего не видел…

— Мэтт, — прервала Элиза их жаркие перешептывания, — садись в дедушкино кожаное кресло. А Брук пусть сядет на подлокотник.

В это время молодой фотограф изо всех сил пыхтел над камерой. Стоя между двумя зажженными лампами он совершал некие вращательные движения, судя по которым можно было только догадываться о его профессии. Мэтт, смекнувший, что парень легкой рукой собирается засветить всю пленку, вызвался быть его ассистентом. Он пожаловался на жару, свет, слепящий глаза его драгоценной невесты, и путем невероятных усилий добился перемены места дислокации. Если Элиза хотела настоящего шоу со свадебной кутерьмой и неразберихой, можно не сомневаться, — она его получила.

— Филипп, — попыталась она привлечь внимание юного дарования. — Это мой внук Мэтт и его невеста Брук.

Поставив камеру на штатив, фотограф непринужденной походкой направился в сторону Брук, причем сделал это таким образом, будто не знакомился со своими работодателями, а представлял последнюю коллекцию Версаче.

— Примите мои искренние поздравления.

Мэтт коротко кивнул.

— Я не думаю, что это займет много времени, наконец объявил Филипп, — тем более что модель просто обворожительна.

Мэтт почувствовал глухое раздражение и по-свойски обнял Брук за талию.

— Спасибо, — застенчиво поблагодарила та.

— Вы знаете, — не унимался Филипп, — я разработал собственную теорию любви.

Ох, милый! Мэтт горестно улыбнулся.

— Занимайте свои места! — победно воскликнула Элиза, крутившая головой во все стороны, чтобы поймать Мэтта и Брук на чем-то, более подобающем жениху и невесте.

— Убежден, что люди, внезапно влюбляющиеся друг в друга, имеют схожие черты.

— Это… — нахмурился Мэтт.

— Очень интересно, — успела толкнуть его локтем под ребра Брук.

Элиза всматривалась в лица молодых людей и кивала головой, очевидно, в такт своим мыслям.

— Посмотрите на их подбородки, — взывал Филипп, рисуя в воздухе нечто, смахивающее на Триумфальную арку.

— О, да, — прослезилась Элиза. — Твердый. Совсем как у деда.

Мэтт упал в кресло, кожаное сиденье под грузом его тела жалобно пискнуло. Он себя чувствовал лотом па аукционе: слишком внимательно изучались его стати.

— И форма носа!

— И брови! — восклицала Элиза, будто Брук и Мэтт были удачными продуктами генной инженерии.

— Получится очень интересная фотография, пробормотал себе под нос Филипп, делая еще один шаг назад.

— И прекрасная семейная пара. Дорогие мои, вас ждет счастливая жизнь — совсем как у нас с Линком.

От этого замечания Мэтт поежился. Честное слово, он еще слишком молод, чтобы жениться, а уж тем более на Брук. Она ведь невыносима, и точка! Но он понимал, что сам себе лжет. Брук чувственная, волнующая и загадочная женщина. И глупо было бы отрицать, что раздражение не единственная реакция Мэтта на ее присутствие.

— Ну же, Мэтт, обнимите любимую покрепче, уговаривал Филипп.

— Наверное, ей лучше сесть ко мне па колени, протянул Мэтт, впрочем, чувствуя дискомфорт даже от мысли о такой близости.

— Хмм, — призадумался Филипп, запустив обе руки в голову. — Что вы об этом думаете, Элиза?

— Думаю, здесь нужно спросить мнение Брук.

Вот он, шанс высказать свое мнение и спровоцировать ссору, которая должна непременно привести к разрыву. Брук обернулась и увидела, как Мэтт с премерзкой усмешкой выжидающе на нее смотрит.

— Звучит прекрасно, — улыбнулась она.

О, нет. Это не правильный ответ.

Брук скользнула на колени «жениха». У того давление сразу подскочило на пять пунктов.

— Что ты делаешь? — прошептал он.

— Наслаждаюсь своим положением, — прошептала Брук и томно положила голову ему на плечо.

Сквозь легкую ткань Мэтт чувствовал ее упругие бедра и очень нервничал. На душе было тяжело, а в брюках — тесно.

— Нет-нет, положите руку невесте на колено, заявил Филипп и с помощью некоторых физических усилий претворил свою задумку в жизнь, впрочем, Мэтт тут же, словно ошпаренный, отдернул руку Ему не нужна помощь, Чтобы дотронуться до своей невесты! Наоборот, ему требуется приложить максимум усилий, чтобы удержать себя в руках и не наброситься на Брук подобно лесному зверю.

— Правда, так лучше, чем в официальной обстановке? — сиял от сознания собственного профессионализма Филипп.

Какая же это пытка, провались все пропадом!

Но слишком сладкая, чтобы хватило силы воли ее прекратить.

— Брук, дорогая, но-ги! — капризничал фотограф. Нет, милочка, не так. Обнимите Мэтта. Так, отлично.

Нужно показать ваше красивое…

— Обручального кольца нет, — пояснила Элиза, болезненно сморщившись.

— Но скоро будет, правда, милый? — приобняла Мэтта Брук. Милый? Его нервы натянулись, как струны на гитаре. Что она вытворяет? — Мы собирались сегодня днем заглянуть в магазин, — бодро рассказывала Брук.

— Да? — почувствовав, что теряет контроль над ситуацией, Мэтт также решил высказаться. — Но мы не можем. Я должен работать.

— Что?

— Я должен работать.

— Ерунда, — оборвала его бабушка. — Нет ничего важнее твоей свадьбы и, соответственно, покупки кольца для твоей невесты. Для этого у тебя всегда должно найтись время.

Элиза подмигнула растерявшейся Брук.

— Итак, дорогая, куда вы пойдете?