Книга Доверься судьбе - Эмма Дарси

Сьюзен не знала, что сказать. Кого он имел в виду — свою мачеху или самого себя?

— Но это черная неблагодарность с моей стороны, — пробормотал он и, сделав над собой видимое усилие, кривовато улыбнулся. — Спасибо, Сьюзен, за то, что подействовали на Эми вашими чарами. Пойду скажу Мэделин, что за утренним чаем у нас, видимо, будет голодная маленькая девочка.

Чары… Это слово вертелось у Сьюзен в голове все время, пока она смотрела, как Лейт Кэрью выходит и закрывает дверь. Он употребил это слово, спрашивая о ее браке с Бренданом в день их первой встречи. Она помнила, что сказала тогда: «Наш брак основан не на чарах», — но, может быть, для него это слово означало просто душевное тепло, любовь?

Лейт никогда не чувствовал себя любимым?

Что случилось с его матерью?

Мэделин явно не смогла занять ее место. Что касается отца, то его любовь к сыну оказалась ослабленной или даже вовсе вытесненной любовью ко второй жене.

Но как же Даника Фейрли? Лейт сказал, что может всегда рассчитывать на поддержку Даники. Разве это не проявление любви?

Сьюзен потерлась щекой о макушку Эми, глубоко встревоженная и смущенная тем, как сильно этот человек разбередил ей душу. Не меньше, чем ребенок, которого она держит на руках, хотя и по-другому. Может быть, Эми заполнит черную дыру в жизни Лейта.

Черная дыра в ее собственной жизни вдруг стала угрожающе разрастаться. Сьюзен крепко зажмурилась и приказала себе не думать об этом. Жить сегодняшним днем. Заниматься ребенком. А потом она вернется в Алис-Спринте. Вполне разумный план.

И все же Сьюзен не находила в своем сердце достаточно твердой убежденности. Ей все казалось, что наступил какой-то переходный момент и ее жизнь словно замерла в ожидании продолжения.

«Есть еще что-то», — сказал Том.

Глава 8

Этот день, начавшийся для Сьюзен с раннего звонка Лейта, оказался бесконечно долгим и изматывающим. Отнюдь не добавило ему блеска и появление к вечеру на сцене Даники Фейрли. Не то чтобы Даника вела себя со Сьюзен нелюбезно. Вежливая, оживленная — упрекнуть ее было не в чем. Но пристальное наблюдение за Лейтом и Сьюзен при каждом самом незначительном разговоре между ними было постоянным источником напряжения и подрывало на корню все попытки Сьюзен вести себя естественно.

Сьюзен была готова на все, лишь бы избежать торжественного семейного ужина в честь возвращения Эми, но обстоятельства сложились против нее.

Хотя для Эми устроили раннее детское чаепитие, девочка была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Предложение Сьюзен о том, чтобы она осталась в детской и поужинала там, категорически отвергли. Сьюзен столько сделала за этот день, разве она не заслужила право немного развлечься? Все согласились, что можно разрешить Эми не ложиться спать и поучаствовать в семейном торжестве.

Поскольку ознакомление Эми с ее новой средой обитания было главной задачей Сьюзен, возражать она не могла. Холодный, неумолимый здравый смысл утверждал, что чем быстрее девочка приспособится к этой новой для нее жизни, тем быстрее Сьюзен сможет покинуть семью Кэрью с чувством законного удовлетворения от успешно выполненной работы.

Сьюзен, однако, мало сомневалась в том, что это будет неискреннее и безрадостное чувство. Не было радости и в сидении за обедом с семейством Кэрью, хотя в другом месте, в другое время и в иной компании она, наверно, была бы очарована элегантностью столовой и гостеприимством хозяев.

Превосходно приготовленное угощение подавалось на драгоценном фарфоре. Лучшие вина из погребов Кэрью разливались по хрустальным бокалам. Столовое серебро сверкало так ярко, что отражалось в полированной поверхности стола красного дерева. Предельная утонченность и роскошь во всем.

И Сьюзен имела случай убедиться, что Даника привыкла к такому образу жизни.

— Ты накрыла такой восхитительный стол, Мэделин! — восторгалась она. — Я тебе не говорила, что мой отец сейчас в Ирландии? Он обещал купить мне сервиз из уотерфордского хрусталя.

Она обернулась к Лейту:

— Ты какой стиль предпочитаешь, дорогой?

— Выбирай сама, Даника, — сказал он. — Я знаю, у тебя безупречный вкус.

— Спасибо, Лейт.

И погладила его по руке. Напоминает всем, что он ее собственность, подумала Сьюзен, после чего с трудом заставила себя признать, что подобный жест — всего-навсего вполне естественное проявление привязанности.

Даника и Лейт определенно были под стать друг другу. Прекрасная партия, как заявил Лейт. Но признание этого факта никак не улучшало аппетита Сьюзен. Тем не менее она принялась усердно пережевывать поставленную перед ней пищу, мечтая о том, чтобы ужин поскорее закончился. Она была здесь лишняя, и Даника заставляла ее чувствовать себя еще более лишней, заводя разговоры на темы, понятные только членам семьи.

С некоторым облегчением Сьюзен заметила, что в целом атмосфера за столом была не столь уж неприятной, как она предполагала, имея в виду напряженные внутрисемейные отношения. Рольф Кэрью восседал прямо напротив Сьюзен на другом конце овального стола. Справа от него расположились сыновья-близнецы, Джеб и Стюарт, — его гордость и радость, и Мэделин — его любовь. Каждый раз, когда взгляд главы семьи падал на них, его лицо смягчалось и светлело. Слева сидели Даника, Лейт и Эми. С Даникой он был безупречно учтив. С Лейтом — настороже. На этой стороне стола только внучка вызывала в нем искреннюю симпатию, но даже добрые чувства к ней он проявлял весьма сдержанно, остерегаясь вторгаться на территорию Лейта.

С одного взгляда на Джеба и Стюарта становилось ясно, что они сыновья Мэделин: те же черные волнистые волосы и темные сияющие глаза, — но и от отца в них было немало, так что чувствовалось сходство с их старшим братом по отцу.

Их непринужденные отношения с Лейтом сначала удивили Сьюзен, но, подумав, она поняла, что Лейт не из тех, кто мстит детям за грехи отцов. Близнецы воспринимали его как настоящего старшего брата, на которого смотрят с восхищением и почтением, и он, судя по всему, также испытывал к ним дружескую привязанность.

К Мэделин он относился, в общем, по-доброму, заметила Сьюзен, но жестко пресекал все, что казалось ему проявлением чрезмерной эмоциональности по отношению к Эми. С отцом поддерживал вооруженное перемирие, но было очевидно, что при малейшей попытке нарушить его планы в отношении будущего дочери Иланы война разразится с новой силой.

Лейт обращался со Сьюзен так же, как Рольф с Даникой, — безупречно учтиво. Мгновения душевной близости между ними, возникавшие пару раз в течение прошедшего утра, теперь казались сном. Он явно не меньше Даники старался показать всем, что его выбор сделан. И все же Сьюзен не могла отделаться от какого-то смутного предчувствия, возникавшего всякий раз, когда он бросал на нее взгляд.

Наконец на столе появились сыр и фрукты. Сьюзен размышляла, удастся ли ей достаточно убедительно извиниться, чтобы можно было уйти укладывать Эми спать. Девочка начинала уже клевать носом на своем высоком стульчике, стоящем рядом со стулом Сьюзен.