Книга Лето перемен - Кей Мортинсен

Английские сквайры любили свою землю и не задирали перед ней нос.

Дом, постепенно выраставший перед изумленными очами Вероники Картер, был именно таким — настоящим старинным английским домом. Трехэтажный и длинный, с высокими узкими окнами и коричневыми ставнями, с громадными печными трубами на крыше, дом был окружен роскошным садом и потому утопал в цветах. Ошеломленная Вероника даже не представляла, что в довольно холодной Англии может расцвести такая поистине тропическая роскошь.

Она судорожно и немного испуганно вздохнула, и Джон встревожено оглянулся через плечо.

— Тебя не укачало?

— Да нет… Боже, какая же красота! Немудрено, что ты считал его раем на земле…

— Это больше, чем рай. Это — моя родина.

Веронику потрясли интонации его голоса: нежные, горделивые, восторженные и тихие.

— Здесь так красиво, что все кажется ненастоящим.

— Обживешься — побродим по здешним местам. Неподалеку есть деревушка. В принципе она небольшая, но там есть и магазины, и даже кинотеатр.

— Я не понимаю, Джон… Мультимиллионер живет в сельской глуши! Может, ты еще и в кино по субботам ездишь?

— Во-первых, иногда езжу… ездил. Во-вторых, сейчас не семнадцатый век. Даже тогда до Лондона добирались всего за два дня. Я не всегда езжу на «кадиллаке», «форд» или «понтиак» гораздо стремительнее. Кроме того, у меня есть вертолет для экстренных вылетов, но я им почти не пользуюсь. Ну и, наконец, Леконсфилды занимаются текстилем и шерстью, а не поставками оружия, так что авралы случаются редко. Производство налажено уже полтора века назад, я просто поддерживаю его в должном состоянии.

— Все равно удивительно.

— Тогда добавлю, что меня привлекает естественная красота. Нетронутая природа, здоровая еда, чистый воздух, искренние женщины… Такой уж я… натурал.

Вероника постаралась подавить неуместное возбуждение, мешавшее ей сосредоточиться. Это было трудно, потому что все ее тело так и горело.

— А твои люди… они тоже одеваются в бутиках Леконсфилда?

— Вероника, ангел, я же не феодал! Они не мои люди. Кто-то арендует у меня жилье, кто-то землю, кто-то испокон веку здесь живет. Что же до бутиков, то на самом деле в той самой деревеньке, в Мэллоу-Миде, есть магазины с нашей продукцией, и она вовсе не дорога. Строго говоря, у Леконсфилдов нет бутиков, есть элитные ателье и магазины тканей, это верно. Мы шьем для сильных мира сего, но любой человек может убедиться в качестве наших тканей. Начинаю ощущать себя лектором. Кстати, в Мэллоу-Миде есть парочка настоящих бутиков. Можешь прошвырнуться по ним и подыскать себе что-нибудь от Диора.

— Я и бутики — вещи несовместные! А Диор здесь для кого?

— Вокруг полно соседей, несколько поместий. Было бы глупо в каждой маленькой деревушке устраивать по бутику. Выбор пал на Мэллоу-Мид, поскольку у меня связей больше. Молодых леди в округе хватает.

— Не сомневаюсь, ты всех пересчитал. Ладно, это дело твое. А бутики мне и правда ни к чему. Я всегда предпочитала сэконд-хэнд. К тому же за эти два месяца я немного издержалась.

Говоря это, Вероника вдруг запаниковала. Она ведь едет в дом миллионера! А одежонка у нее, мягко говоря…

Джон махнул рукой.

— Не беспокойся. Деньги пусть тебя не волнуют.

Самое удивительное и отвратительное заключалось в том, что ей было чертовски приятно слышать такие слова. Вероника прекрасно понимала, что это стыдно и неприлично, но сделать ничего не могла.

— Я от тебя не собираюсь брать ни единого…

— Вероника, я вовсе не хочу давать тебе взятку, подкупать или брать на содержание. Однако прекрасно понимаю, что за последние два месяца твоя жизнь изменилась так резко, что финансы потерпели некоторый крах. Я — бизнесмен и хочу часть своей глубокой благодарности выразить, так сказать, практически. Тебе хорошо заплатят за все время пребывания здесь. Откажешься взять деньги — я сам окружу тебя всеми благами цивилизации, включая и тряпки из бутиков. Ты дорого стоишь, Вероника, и это комплимент. Своего рода.

— Я не могу…

— Можешь. Я все равно навсегда перед тобой в долгу. Не заставляй меня садиться в долговую яму. Позволь просто обеспечить тебе пару месяцев счастливой и безбедной жизни.

Вероника мрачно откинулась на спинку. Рациональное зерно в этом есть. Скажем так, она станет наемным рабочим. То есть, служащим. Няней для сына хозяина. В этом случае она вполне может получать зарплату, а также рассчитывать на то, что их отношения будут значительно более… формальными. Иными словами, безопасными.

Хороша няня для сына миллионера! Драные джинсы, застиранная футболка и грива нечесаных волос.

— Ладно. Я принимаю твое предложение, только звать тебя хозяином отказываюсь. И мастером Джоном тоже.

Она хихикнула, и Джон с подозрением взглянул на нее в зеркальце заднего обзора.

— Все шуточки?

— Да нет… Просто я не слишком похожа на Мэри Поппинс. Твоя мать будет шокирована.

— Не зарекайся. Ты ее еще не видела.

— То есть, мне уже пора бояться? Она такая ужасная?

— Она прекрасная. И очень терпимая. Что немудрено, учитывая, что всю жизнь она прожила под одной крышей с нянькой Нэн.

— Но у меня масса недостатков! Я ненавижу сэндвичи с огурцами, привыкла заваривать чай прямо в чашке, не люблю гладить и говорить о хозяйстве.

— Отлично. То, что нужно.

— Еще я люблю полевые цветы и ненавижу цикламены… Перестань на меня пялиться в зеркало и. смеяться тоже перестань! Ты заигрываешь! Ничего не выйдет!

— Ну, так и беспокоиться не о чем. И я не смеюсь, просто подвожу итоги. Ты необыкновенно красива, добра, заботлива, прямолинейна, искренна, остроумна, честна. Ты любишь детей и не любишь нечестность… одним словом, я понял, что могу тебе доверять, а я был уверен, что после того, что сделала Марго, не смогу доверять вообще ни одной женщине в мире. Мама поймет и оценит тебя точно так же, как это сделал я. Конечно, кое с кем возникнут трудности…

— Как вы жили с Марго?

Его лицо мгновенно превратилось в каменную маску.

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты же сам говорил, что я смогу узнать тебя получше. Как мне это сделать, если ты…

— Наблюдай. А не собирай сплетни.

— Если ты расскажешь сам, никаких сплетен не будет.

— Нет. Это прошлое, и оно мертво. Во всех смыслах. Забудь сама и не напоминай мне.

Вероника знала, что никогда не сможет это сделать. Забыть и не думать. И доверять ему до конца тоже не сможет, пока не выяснит истину.

Машина затормозила у ажурных ворот, потом аккуратно заехала во двор. Широкая дорожка была посыпана ослепительно белым песком, прямо перед просторным мраморным крыльцом журчал фонтан.