Книга Все в твоих руках - Рини Россель

– Я знаю! – перебила она, порозовев от стыда. – Вы настолько эгоистичны, так настроены на победу, что даже не подумали, что я стою здесь голая и что вы вторглись в мою частную жизнь. – Она вонзала в него слова, как ножи, стараясь сохранить в голосе презрение. – Убирайтесь, мистер Пэриш! Я не желаю вас видеть.

Что-то похожее на испуг отразилось в его глазах, когда он понял, что наделал.

Она увидела, как его взгляд скользнул по ее груди. Хотя она и испытывала ярость и обиду, по телу пробежала дрожь волнения. В ней бушевал гнев – на самое себя и на то, что она так поддавалась его воздействию.

– Убирайтесь! – Голос задрожал и оборвался.

– Я... извини... – Он судорожно сглотнул, повернулся и закрыл дверь.

Совсем обессилев, Иззи опустилась и села, прислонившись к выложенной кафелем стене, ее единственной опоре в этом куда-то накренившемся мире. Холодная вода все лилась на нее. Иззи дрожала всем телом. Подтянув ноги, она обхватила колени.

– Мерзавец! – рыдала она. – Ты видишь во мне не женщину, а предмет мебели!

Иззи чувствовала себя такой одинокой, такой несчастной... Она закрыла лицо руками и от полной беспомощности дала волю слезам. Звук льющейся воды заглушил ее рыдания.

Гейб нетвердой походкой вышел из ванной, чувствуя себя сбитым с толку. Тяжело плюхнулся на кровать и запустил руки в волосы. Что, черт побери, он наделал? Где была его голова? Единственным оправданием было то, что он так хорошо и давно знает Пибоди, а она вдруг заявила, что уходит... после того, как они столь далеко продвинулись и многого добились! Он просто... ему нужно было...

Бормоча ругательства, он потер шею – его раздражало какое-то покалывание там.

«Ты вошел к женщине, когда она принимала душ, вот что ты сделал. Идиот! – Воспоминание взволновало кровь, и он вздрогнул. – О Господи! – Он потер кулаками виски. – Что ты за эгоистичный осел, Пэриш!» Он закрыл глаза, и это было ошибкой. Тут же всплыл ее образ – дрожащей, такой прекрасной, такой ранимой, такой... такой не похожей на Пибоди.

Со стоном он упал на спину, глядя в потолок и ничего не видя, кроме огромных карих глаз, сверкающих от обиды. И почувствовал ее горячее, как дьявольская пощечина, презрение к себе.

– Извини, Иззи, – пробормотал он. – Ты права. Черт бы меня побрал, я не думал ни о чем и ни о ком, кроме себя.

Он взглянул на дверь ванной. Услышал звук льющейся воды и еще... Всхлипывания? Она плачет? Она была так возмущена его хамским поведением, что, без сомнения, хотела умереть... или, что более вероятно, желала смерти ему. Он лежал, глядя на дверь, как будто прирос к кровати в этом положении, вынужденный, не двигаясь, смотреть и ждать наказания за то, что причинил ей такое страдание. Что же ему делать? Как убедить ее остаться? Верно, он хотел получить заказ, но так же верно и то, что он не хочет ее ухода. Проклятье, она нужна ему! Почему она не видит этого? Почему не может понять, как важна ее деятельность для налаженной работы фирмы? Почему не осознает, что нашла свое истинное призвание в качестве его исполнительного помощника?

Нужно во что бы то ни стало уговорить ее остаться и забыть эту нелепую идею насчет семьи и детей. Какой вздор! Разбазаривание ума и таланта. Он стиснул зубы. Он не позволит ей бесцельно прожить жизнь, с ее-то профессиональными умениями.

Он сел. Решение окрепло в нем окончательно.

– Не получится, моя маленькая Иззи. – Гейб взглянул на дверь ванной. – Ты не оставишь меня ради какого-нибудь каменщика, который будет работать с девяти до пяти, и жизни в вагончике, набитом ребятишками. Ты не уедешь завтра. Ты вообще от меня не уедешь, никогда.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

К тому времени, когда вода в душе перестала литься, Гейб составил план. Он знал, что хорошо для Иззи, пусть она даже сама не знает этого. С помощью маленькой лжи и притворного раскаяния он добьется своего. Пропади все пропадом, он имеет все основания спасти свою замечательную помощницу от самой себя.

Гейб знал, что она долго не выйдет из ванной, ведь он унизил ее. Ей надо прийти в себя.

Решив, что лучше снять вечернюю одежду, пока он один, Гейб развязал галстук и начал расстегивать рубашку. Когда он был совершенно голым, дверь ванной открылась. К счастью, он отвернулся и стоял перед комодом. Замер с короткими боксерскими трусами в руке. Не услышав, что дверь закрылась, оглянулся через плечо.

В дверях стояла Иззи, облаченная в черный пеньюар. Рот у нее открылся от удивления. Воспаленные глаза с покрасневшими веками округлились.

Чтобы слегка поднять ей настроение, Гейб заметил:

– У меня такое чувство, что это уже было. – Он усмехнулся. – Только наоборот. – Он поднял трусы, показывая, что хочет надеть их. – Одну секунду.

Она, как видно, вышла из ступора.

– Ах, извините, я...

– Не уходи. – Он натянул трусы.

Иззи, не говоря ни слова, обошла кровать и забралась под одеяло. Она как будто не замечала, что ее чемодана нет, хотя он убрал его обратно на полку в шкаф. Конечно, она ясно дала понять, что не собирается брать с собой одежду, которую он купил для нее, поэтому ей, вероятно, безразлично, куда делся чемодан.

Гейб подавил охватившее его раздражение. Он не мог допустить, чтобы она увидела его в глазах или услышала в голосе. Ему нужно было убедить ее остаться, и поэтому он заставил себя успокоиться. Он не будет злиться. Будет спокойным и благоразумным и расстелется перед ней, как ковер.

Он подошел к кровати с ее стороны и встал на колени. Хотя Иззи не шевелилась, Гейб чувствовал, что она слышала, как он подошел, и предпочла прикинуться спящей.

– Иззи, – прошептал он, – Хьюго разорен. У нее широко раскрылись глаза, и она резко села.

О Господи, словно он сказал: «У тебя в кровати змея». Гейб не предполагал, что она будет так остро реагировать. Хорошо. Прекрасно, на самом деле. Нужно, чтобы она отнеслась к этому с большим вниманием.

– Что? – Она прижала к груди простыню. – Этого не может быть. Я хочу сказать, я знала, что ему надо оживить сбыт, но не думала... я надеялась, что дело не зашло так далеко. – Губы ее задрожали, в покрасневших глазах снова заблестели слезы.

«Прекрасно, Гейб, дружище! Унизил ее, а теперь растопчи ее сердце. Прямо по книге советов «Как быть мерзавцем», том первый».

– Он рассказал мне об этом, когда мы встречались сегодня, – сочинял Гейб. – Эта рекламная кампания – последняя попытка вытащить фирму из огня. – Он мрачно посмотрел на нее, делая многозначительную паузу.

По ее лицу скатилась слеза и задрожала на подбородке. Гейб уже проклинал себя.

– А почему он рассказал вам? – Голос у нее был таким слабым и дрожащим, что Гейб с трудом услышал его. Как будто недоумевая, он пожал плечами.

– Я изложил ему свою концепцию...