Книга Кто-то следит за мной - Виктория Готти

Зажегся зеленый свет, Ивен продвинулся еще на несколько ярдов. «Ирония судьбы, — думал он. — Два сводных брата, чье родство долгие годы держалось в секрете, теперь предстают перед всем миром одной командой». Если бы над его жизнью так не довлело поклонение перед отцом и необходимость играть роль, уготованную провидением семье Миллеров, он бы с радостью взялся за защиту брата, хотя бы потому, что полагал себя должником Димитрия. Ему никогда не нравилось, что из них двоих избранным является именно он. В жизни ему все давалось легко. С деньгами проблем никогда не было. Школу, колледж, институт он закончил с отличием, о поисках работы думать не пришлось, за несколько лет он сделал карьеру, которой могли только позавидовать. Вся его жизнь была тщательно срежиссирована его отцом, за исключением, разумеется, одного момента: его женитьбы на Роз. И в этой его единственной победе над отцом Димитрий вновь оказался обманутым Ивеном.

Наконец «лексус» Ивена вкатился в гараж под домом 501 по Парк-авеню, в котором располагалась его фирма. Он вылез из кабины, кивнул служителю, молодому латиноамериканцу по имени Хуан. Ивен как-то разговорился с ним, после того как Хуан, потупив глаза, признался, что он в восторге от «лексуса». Молодой человек начал работать в гараже с шестнадцати лет, а теперь учился в городском колледже.

— Доброе утро, Хуан. Машин много?

Служитель улыбнулся.

— Да, сэр, мистер Миллер, как всегда, но можете быть уверены, ваш «лексус» будет стоять на лучшем месте. — Он указал пальцем, где именно. — Чтобы я мог целый день любоваться им.

Ивен кивнул. Никаких привилегий ему и не требовалось, поскольку он был постоянным клиентом и за ним резервировалось одно из стояночных мест, но Хуану было приятно ему услужить, тем более что он мог рассчитывать на щедрые чаевые. Ивен помахал ему рукой и направился к лифту.

Ивен решил доказать Димитрию, что в его же интересах подобрать себе другого защитника, поскольку фирма «Миллер, Миллер и Финч» тесно связана с Брауном. Он надеялся сыграть на гордости Димитрия и естественном соперничестве между зятем и тестем. «Будь осторожен! — напомнил он себе. — Объясняй, но не дави. А главное, не наступай ни на чьи мозоли. В данном случае куда вернее гладить по шерстке». Он собирался воззвать к здравому смыслу Димитрия. И главный аргумент сформулировал следующим образом: негоже играть в одной команде со своим тестем — над Брауном постоянно висел дамоклов меч правосудия.

Если же это не сработает, оставался другой путь — бить на человечность Димитрия, если таковая имела место. Лучше не ходить вокруг да около, а прямо заявить о том, что Джеймс не хочет, чтобы он представлял Димитрия, а потому может вставить ему в колеса очень большие палки. Если этот довод сработает, он придумает, как обойти просьбу Брауна, который, наоборот, настаивал на том, чтобы его зятя защищал именно он, Ивен. Ситуация, в которой он очутился, определенно не нравилась Ивену. Он казался себе мотком пряжи, попавшим в лапы котенка.

Двери лифта открылись, и он вышел в холл одного из самых престижных административных зданий Нью-Йорка. Вошел в стеклянный лифт, который делал только одну остановку — в пентхаусе, его занимала фирма «Миллер, Миллер и Финч», и поехал на «вершину мира». Окна приемной выходили на шпиль Эмпайр-Стейт-Билдинг. Подсветка этого архитектурного монстра часто менялась — по случаю праздника, церемонии, какого-то выдающегося события или даже визита министра из далекой страны. Когда Ивен работал допоздна, ему нравилось любоваться подсветкой Эмпайра и ночным Манхэттеном. Это зрелище всегда придавало ему сил, бодрило.

Ивен прошагал мимо комнаток, которые занимали клерки, юристы, следователи по особым поручениям, другие сотрудники, вошел в свою приемную. Карин сидела за столом у двери в кабинет. В это утро она не улыбнулась боссу, только поправила обруч, схватывающий волосы, чтобы они не падали на лицо. Серьезный взгляд ее глаз вернул Ивена на землю. И он тут же почувствовал, как уверенность покидает его.

— Мистер Константинос вас ждет.

Ивен откашлялся, расправил плечи, открыл дверь и перешагнул порог своего кабинета.

Глава 10

Димитрий удобно устроился в углу обитого черной кожей дивана. На кофейном столике из стекла и хромированного металла стоял высокий стакан воды «Сан-Пеллегрино» с лимоном. Взгляд его не отрывался от фотографии Роз в серебряной рамочке, что украшала стол Ивена. «Значит, победил сильнейший», — думал Димитрий. Ивен устроил себе персональный рай. С Роз. Прекрасной, нежной предательницей Роз. У Ивена идеальная жена, очаровательная дочь, многообещающая карьера, нет проблем в жизни… А ведь так мог бы жить он.

* * *

Димитрий приехал в «Лорел», когда ему исполнилось шестнадцать. А до того мать вовсю использовала мальчика, чтобы шантажировать его отца, Джеймса Миллера. Но в конце концов Мэри надоело жить в нижнем Ист-Сайде. Надоело работать в эскорт-службе и быть матерью-одиночкой. И она поставила Джеймса перед выбором: или он забирает Димитрия к себе, или она рассказывает всем и вся о «тайном сыне». Димитрий подслушал разговор между матерью и каким-то мужчиной, как он понял по прошествии многих лет, адвокатом Джеймса Миллера. Миллер хотел откупиться, но Мэри не желала слушать адвоката. Вопрос она ставила ребром: или — или.

Димитрий слушал и старался не принимать услышанное близко к сердцу. Однако внутренний голос не уставал спрашивать, почему она хочет уехать из города одна, оставив его отцу? И почему ей не хватает тех денег, которые он зарабатывал и приносил ей? Почему все-таки она бросает его? Она добилась своего: однажды утром за ним приехал шофер Джеймса Миллера, и через сорок минут он уже был в «Лореле». Больше он никогда не ездил в лимузине Миллера. С момента появления в поместье и до той ночи, когда Димитрия отправили в тюрьму, он служил Джеймсу постоянным напоминанием о том, что однажды тот потерял бдительность и совершил непоправимую ошибку.

Джеймс согласился воспитывать Димитрия только потому, что тот знал, кто его отец, и мог рассказать об этом. Пойти на такой риск Джеймс не решался. Он всегда успешно избегал публичных скандалов и не собирался что-либо менять. К приезду Димитрия все обитатели поместья знали, что он — сирота, которого мистер Миллер взял под свое крылышко. Никто и не удивился — Джеймс Миллер слыл известным филантропом.

Фамилию Константинос Димитрий получил от матери-гречанки. Вместе с черными волосами и смуглой кожей, характерной для жителей Средиземноморья. Накануне отъезда Димитрия в «Лорел» она прямо заявила ему, что больше не хочет иметь с ним никаких дел, не хочет ни видеть его, ни слышать. Она тоже уехала, не оставив адреса, и Димитрий не знал, что с ней сталось.

Димитрия определили конюхом в конюшню Миллеров, и частенько ему приходилось работать по двенадцать часов в день. Жалованье ему положили небольшое, но деньги он тратил лишь во время поездок в город, в тот квартал, где прошло его детство и жили друзья. Кроме этого квартала, у него никого и ничего не было. Густо населенные многоквартирные дома, женщины, сплетничающие у подъездов, маленькие ресторанчики, куда не было хода человеку со стороны, стали ему настоящим и единственным домом. Димитрию нравилась та энергия, которой бурлила Маленькая Италия и которой она отличалась от любого другого квартала Манхэттена. Он не представлял, чем можно заменить коктейль из страсти, опасности, семейной верности и кодекса чести, коктейль, который связывал этих людей.